Мужчина прерывисто дышит, издавая особенно глубокий стон, и медленно кончает. Сперма покрывает Луи изнутри, пока всё его тело сжимается и содрогается от оргазма. Газеты липнут к нему из-за краски, и он снова чувствует её резкий запах, только когда Гарри отстраняется, чтобы лечь рядом.

— Прозвучит тупо, но я так рад, что ты гей, — шепчет Луи в потолок, отдирая от себя газеты.

— Я — пансексуал, вообще-то.

— Ты понял, о чём я, — оправдывается шатен и оставляет на щеке Гарри поцелуй, прежде чем встать. — Нужно сходить в душ, но я не против, если ты присоединишься.

Стайлс смотрит на него снизу вверх, обдумывая предложение пару секунд.

— Дай мне пять минут закончить с мусором.

Чистюля.

Луи только закатывает глаза и поднимает халат Гарри с пола, надевая его на себя. Рукава длинные, а шёлк приятно облегает всё тело. Может быть, этот халат не такой уж отвратительный.

Шатен выходит из комнаты и обнаруживает в кармане знакомую фляжку. Почему-то он решает открыть её. В ней меньше половины жидкости, и Луи решает просто выпить её. Однако виски не обжигает его горло. Вместо алкоголя на языке остаётся пресный вкус воды.

‘Сause ‘round your mind rings the words that they would say.

Потому что в твоём мозгу слова, что будут произнесены.

========== 8. ==========

Hey! Shit you’ve done, out the sun, hit and run now (right now).

Эй! Всё это дерьмо, что ты натворил при свете дня, бей и беги (прямо сейчас).

Гарри спускается к завтраку чуть позже обычного, когда Оливия уже допивает чай. На голове заплетены косички, а от красных следов волчанки на щеках не осталось и следа. Температура перестала подниматься слишком часто. Боль в суставах не настолько сильная, чтобы мешать ей спать. Гарри следит за любыми проявлениями волчанки, но менее очевидно и параноидально. Сейчас он и вовсе может облегчённо выдохнуть. Болезнь отступила на какое-то время.

— Лив, не забудь лекарства, — напоминает мужчина, целуя дочь в макушку.

— Я уже выпила их. Луи помог мне открыть упаковку.

Шатен подмигивает девочке, а затем ловит благодарный взгляд от Гарри, и едва ли не хихикает от этого. Боже, во что он превращается? Он скрывает улыбку кашлем, но в итоге получается только хуже.

— Что вы делали вчера? — внезапно спрашивает Оливия, и Луи просто давится своим чаем.

Нужно отдать Гарри должное. Он не шевелит ни единым мускулом на лице, только спокойно гладит волосы девочки.

— О чём ты, солнце? — уточняет Стайлс, пока Луи перебирает все возможные варианты. Оливия их видела? Слышала? Проследила за ними? Нашла следы? Господи, ему нужно заткнуть свои мысли.

— У тебя и Луи краска на лице.

Шатен облегчённо выдыхает и бросает взгляд на Гарри. Всё хорошо, это просто краска. Как вообще живут семейные пары после появления детей? Они ведь могут услышать любой шорох из комнаты родителей. Тем более стоны. В их комнатах нет звукоизоляции.

Минутку. Они семейная пара?

— Мы вместе делали ремонт в моей комнате перед отъездом.

От этих слов Луи резко вылетает из своих мыслей в жёсткую реальность. Он влезает в разговор без предупреждения.

— Отъездом?

— Да, я говорил тебе. Хотел сделать ремонт в комнате, чтобы в следующий раз приехать в обновлённую, — Гарри берёт кружку и садится на стул, переключая внимание на дочь. — Через час я подойду к тебе измерить температуру.

— Да, но я думал… — Луи хмурится, убирая посуду за Оливией, которая кивает и беззаботно уходит в гостиную. — Не важно.

Хорошее настроение улетучивается, будто оно вылетело вместе с порывом ветра в открытое окно. Шатен ставит тарелку в раковину, пряча заодно и своё разочарование. Он вздрагивает, когда чувствует лёгкое прикосновение на предплечьях. Слишком приятно и тепло.

— Скажи мне, — просит Стайлс. — Пожалуйста.

Луи поворачивается лицом и решает подчиниться. Кажется, Гарри уловил его пунктик по поводу приказов, и поэтому теперь всегда превращает их в мягкие просьбы.

— Я думал, у нас есть чуть больше, чем пара дней, — признаётся шатен, отчётливо чувствуя, как внутри что-то умирает. Должно быть, бабочки.

— Хорошо, — начинает Гарри и проводит рукой по волосам Луи. — И что заставляет тебя в этом сомневаться?

Боже, Стайлс правда заставляет говорить это вслух? Всё ему нужно объяснять.

— Мы закончили ремонт, значит, вы уезжаете на днях, — аккуратно объясняет Луи, всё ещё обходя настоящую формулировку проблемы, из-за которой сейчас стоит и пялится в пол.

— Разумеется, но у меня есть другой дом. Большой дом, где мне одиноко по вечерам, — мягко говорит Гарри, заставляя бабочки вновь вспорхнуть от надежды.

Луи дрожит, когда мужчина кладёт руку ему под футболку и заглядывает в глаза. Температура в помещении понимается, и шатен тянет Гарри на себя, чтобы поцеловать. Тело Стайлса находится так близко и практически полностью прижимается к его. Это слишком хорошо. Луи сбивчиво выдыхает и углубляет поцелуй, сталкиваясь с чужим языком. Внезапно всё пропадает и приходится открыть глаза.

— Лив рядом, — предупреждает Гарри, но они остаются стоять также близко. — Я уезжаю из особняка, но не обрываю связи с тобой.

— Я… — Луи останавливает себя, прежде чем сказать, вероятно, важнейшие слова в его жизни. Кажется, их нужно придержать на время. — Хорошо.

Гарри оставляет лёгкий поцелуй на его губах и отстраняется. Он отходит обратно к столу, всего лишь планируя убрать за собой и вернуться. Именно в эти три секунды эмоции атакуют Луи.

Каким огромным кажется мир, когда ты одинок.

Если мама Луи умрёт, мир станет для него в разы крупнее. Неужели может стать ещё хуже? Жалкая беспомощность сбивает его с ног. Внутренний человек бьётся в истерике от своего бессилия. Вся эта борьба выходит наружу слабым, сломленным шёпотом.

— Гарри… — зовёт шатен, на что мужчина оборачивается, замечая покрасневшие глаза напротив. — Вернись, — просит Луи, раскрыв руки для объятий. Стайлс ничего не спрашивает, только крепко прижимается к нему, забыв о своей грязной посуде. Дело не в отъезде, и он прекрасно это понимает.

— Хочешь сегодня отменить всю работу? — спрашивает Гарри и получает кивок в шею. — Хорошо, нам всем нужен отдых.

— Два месяца назад я встретил совсем другого Стайлса. Этот мне нравится больше… Поможешь мне сегодня собрать некоторые вещи? Не хочу оставаться один.

— Конечно.

***

По сути, у Луи очень мало вещей здесь. Всё может уместиться в рюкзак. Сложность лишь в том, что все эти вещи рассредоточены в пространстве комнате Луи. Гарри уверяет, что потерпит с высказыванием недовольства по поводу дикого беспорядка. Однако, как только он переступает порог, это буквально вырывается из его рта.

— Я думал у людей, работающих в сфере…уборки, должен быть порядок в своей комнате.

— Если ты скажешь ещё хоть слово, вместо того, чтобы просто помочь мне, я тебя выгоню.

Гарри смеётся, поднимая с пола несколько футболок и бросая их в новую кучу на полу. Он и правда не смотрится посреди грязной комнаты. Ему тут не место. Вокруг него должны расти деревья, светить солнце и шуметь волны, а не тухнуть сэндвич с прошлой недели.

— Ты выглядишь очень не органично в моём беспорядке.

— Я должен сказать «спасибо»? — спрашивает Гарри, кидая рубашку в другую кучу отдельно от футболок.

— Не знаю, — Луи пожимает плечами, решая собрать мусор в отдельный пакет. — Зачем ты делишь одежду?

— Потому что слева — грязная, а справа — нет. Кстати, эти шорты чистые?

Гарри поднимает их двумя пальцами, предполагая, что они всё-таки не были в стиральной машинке примерно пару лет. Он протягивает их ближе к Луи, и тот делает самую неожиданную вещь в мире. Хватает их и подносит к лицу, чтобы понюхать.

— Определённо грязные, — заключает Луи с уверенностью и бросает шорты в левую кучку.

— Какого хрена? — Гарри смотрит на шатена в полном культурном шоке. — Ты их понюхал?

— А у тебя есть другие способы определить грязная ли одежда, неженка? — язвит Луи не без удовольствия.