– Тебе больно?, – мы с Гришей сказали это почти одновременно.

– Что у меня с лицом?, – спросила Татьяна.

– Ничего!, – заверил Гриша.

– Гриша! Что у меня с лицом?

– Честное слово, ни царапины!

Наши настойчивые уговоры, наконец, подействовали. На лице Татьяны и вправду не было следов происшествия. Наощупь она ничего не могла обнаружить и вскоре успокоилась. Когда мы снова вернулись к светской беседе, я увидел как у Татьяны на лбу, чуть выше глаза, вздувается шишка. Сначала едва заметная, потом больше, потом ужасающая.

Я вопросительно посмотрел на Гришу. Гриша взглядом прокричал мне: молчать! Я подчинился. Он брат. Ему виднее. Я ощущал почти физическую боль и мне хотелось схватить Татьяну за руку и бежать вместе с ней к холодильнику за льдом.

Мы с Гришей старались не менять тон разговора, вели себя как ни в чём не бывало, и, вероятно, в тот момент были похожи на придворных интриганов. Татьяна ничего не подозревала. И снова случилось неожиданное – на этот раз со знаком плюс. Шишка стала уменьшаться. Так же быстро, как и выросла. Наконец, она почти пропала.

Женщины тщательно прячут от мужчин свои тайны. Бывают лишь редкие мгновенья, когда завеса вдруг приоткрывается. Когда Татьяна воскликнула «что у меня с лицом?», в её голосе отобразилось то, что заставляет женщину терпеть диеты, делать маски, ложиться под нож пластического хирурга. Тогда Татьянино предчувствие катастрофы открыло мне один из женских секретов: женщина делает жизнь от лица. Любая женщина! Неважно, обладает она выдающейся красотой или нет. Состояние лица для женщины – залог уверенности в себе и в завтрашнем дне.

Мужчине неведом страх потерять своё лицо, и в прямом смысле слова, и в переносном. Возможно, поэтому встречаются мужчины, которые не прочь ударить женщину по лицу? За какую-нибудь провинность. Или потому что попала под горячую руку. Или потому что выпил и возомнил себя героем.

Курортный роман

Мы познакомились в Ялте, в конце августа 198… года. Как её звали, я не помню. Людмила? Пожалуй. Пусть будет Людмила. Я отдыхал на море с другом, она с подругой. Мы были молоды, они тоже. Понравилась ли мне Людмила при первом знакомстве? Не уверен. Знаю только, что деньки стояли жаркие, и море было ласковым, и акации благоухали, и кружилась голова.

Людмила приехала в Ялту из Донецка. Она была на пять лет старше меня, и производила впечатление женщины, которая совершенно не умеет улыбаться. Эдакая сказочная царевна Несмеяна, только в джинсах Wrangler. Слово за слово, и я выведал, что она недавно развелась с мужем. Мне стало её жаль (что вполне объяснимо), и я пытался отвлечь её от тяжких раздумий, старался внушить ей оптимизм. «А знаешь, всё ещё будет!». И тому подобное.

Мои пространные излияния, как ни странно, Людмила слушала с вниманием и постепенно оживала! Мои усилия давали положительные результаты, которые меня вдохновляли, и я прибавлял обороты. Я хочу сказать, что не ставил перед собой цель непременно Людмилу соблазнить. Происходившее между нами можно сравнить с падением камня по склону горы, когда каждый последующий оборот предопределён предыдущим.

В прогулках по скалистым окрестностям Ялты пролетело несколько восхитительных дней. Людмила созналась мне, что я оказался единственным, кто смог вывести её из летаргического сна, и что я ей симпатичен.

Тут я вскочил на своего конька, и завертелось. Обаяние на всю катушку. Комплименты лавиной. Остроумие на уровне юмористического приложения к «Литературной газете». Обходительность. Нежность. В моём арсенале тогда было немало всяких «штучек», и я эффективно отключал у Людмилы один участок мозга за другим.

Наконец, она совершенно перестала слышать голос благоразумия, и призналась мне в любви. Я, недолго думая, сделал то же самое. (Не мог же я, в самом деле, нанести ей новую душевную рану?). Наши прочувствованные слова мы скрепили близостью, как надёжной печатью. Надо заметить, что мой друг в тот же вечер тоже добился весьма значительных успехов (если мне будет позволено так выразиться).

Назавтра подруги снова пришли к нам в гости, и… не застали ни меня, ни моего друга. И не могли застать. Потому что мы с другом в это время уже стояли на палубе белого лайнера, который вышел из порта «Ялта» и взял курс на порт «Сухуми». Мы с другом заранее знали, что так будет. Более того, в тот день, когда начался наш курортный роман, в наших чемоданах уже лежали купленные билеты.

Круиз был насыщен событиями. Мы познакомились с каким-то художником из Киева. С каким-то журналистом из Баку. Со странным молодым человеком, который отрекомендовался нам вором-карманником. Вместе с ними мы пили дорогой коньяк. Под мою гитару пели песни Высоцкого. Наблюдали за туристами из Венгрии, которые в то время были для нас в диковинку.

В Сухуми мы прекрасно провели время, отдавая должное и пляжу, и ресторанам на набережной, и великолепному ботаническому саду. Вернувшись в Харьков, я погрузился в свои обычные студенческие заботы, а про Людмилу забыл напрочь. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

Настало первое сентября, в моём институте стартовал учебный год. Утром мы с другом, всё с тем же, вошли в здание консерватории, оживлённо беседуя. И в пролёте между первым и вторым этажом увидели наших ялтинских подруг. Они стояли, облокотившись на подоконник, и ждали нас (что ещё могли делать девушки из Донецка в Харьковской консерватории?). Трудно было поверить собственным глазам. Не поверить тоже было трудно.

Когда я увидел Людмилу, ко мне пришло осознание, что она всё приняла всерьёз. Всё, что случилось между нами. Все наши слова, обещания, признания, она приняла за чистую монету. Я подумал: «Зачем я с ней так поступил? С чего я взял, что вероломство – это в некотором роде мужская доблесть? Что я сейчас ей скажу?». Неудобные вопросы, и задаваться ими я не собирался, откровенно говоря, но вот – пришлось. Я сам себе вдруг показался лермонтовским Демоном. (Мне было свойственно немного сгущать краски!).

«Жестоки слабые, мягкости следует ждать только от сильных». Истина вполне доступна для понимания. В том числе и мне. Проблема только в том, что понять мало, надо прочувствовать. Надо пройти очищение ужасом. Катарсис. Вспоминая Людмилу, и август 198… года, я думаю о том, что она (возможно!) появилась в моей жизни именно для того, чтобы преподать урок начинающему сердцееду. Если моя версия верна, то, несомненно, миссия ей удалась!

Мадригал

Ты,

Пришедшая

Явить великий закон Цветения!

Ты,

Вновь

Пробуждающая жажду жизни.

Когда я смотрю,

Я не могу отвести глаза в сторону:

Они снова ищут тебя.

Когда я слушаю,

Я вникаю в смысл кружева твоих слов,

И твоего молчания.

Когда я думаю о тебе,

Из души уходит хаос,

На его месте воцаряется гармония.

Когда я забываю о тебе?

Никогда. Никогда!

Когда я покидаю тебя,

Я живу надеждой снова испытать

Радость возвращения в знакомую гавань.

Ты…