– У вас наверняка должны быть записаны полное имя, адрес и телефон синьоры Спечале.

– Разумеется. Подождите минутку, сейчас я найду контакты синьоры Гудрун.

Монтальбано записал их на бумажке, и Каллара не удержался от вопроса:

– А в связи с чем?..

– Скоро поймете. Насколько я помню, вы называли еще имя подрядчика, который спроектировал дом и занимался строительством.

– Да. Инженер Микеле Спиталери. Дать вам телефон?

– Давайте.

Его он тоже записал.

– Послушайте, комиссар, может, скажете все-таки…

– Расскажу по дороге. Вот ключ, возьмите с собой.

– Это надолго?

– Как получится.

Каллара взглянул на него вопросительно. Монтальбано сделал непроницаемое лицо.

– Тогда надо, наверное, предупредить секретаршу, – вздохнул синьор Каллара.

Поехали они на машине Монтальбано, который за время пути успел подробнейшим образом поведать синьору Калларе, как исчез сорванец Бруно, как его обыскались и как в итоге вытащили при помощи пожарных.

Во всей этой истории синьора Каллару озаботило лишь одно.

– Они что-нибудь повредили?

– Кто?

– Пожарные. Повредили что-нибудь в доме?

– Нет. Внутри – ничего.

– Слава богу. А то однажды в доме, который я сдавал, загорелась кухня, так от пожарных вышло убытков больше, чем от огня.

О самовольном строительстве ни слова.

– Вы намерены сообщить синьоре Гудрун?

– Да-да, конечно. Она-то наверняка ничего не знает – это, небось, Анджело Спечале задумал. Впрочем, я этим займусь.

– Обратитесь за разрешением?

– Ну даже не знаю…

– Смотрите, синьор Каллара, я, как должностное лицо, не могу просто закрыть на это глаза.

– А если я, просто к примеру, сообщу синьору Спиталери, и он вернет все как было?..

– Тогда я обвиню в незаконном строительстве вас, синьору Гудрун и подрядчика.

– Ну раз вы так ставите вопрос…

– Ну ты смотри! – вырвалось у синьора Каллары, когда он влез в окошко санузла и обнаружил его готовым к использованию.

Монтальбано включил фонарик и повел его дальше.

– Ну ты смотри!

Дошли до гостиной.

– Ну ты смотри!

– Взгляните, даже рамы уже лежат. Распаковать, и все.

– Ну ты смотри!

Как бы случайно комиссар скользнул лучом фонарика по сундуку.

– А там что? – заинтересовался синьор Каллара.

– Сундук, по-моему.

– А что внутри? Смотрели?

– Я? Нет. С какой стати?

– Можно мне фонарик?

– Пожалуйста.

Все шло как по накатанному.

Синьор Каллара приоткрыл крышку, посветил в сундук фонариком, но не сказал «Ну ты смотри!», а отскочил далеко назад.

– Ох, боже мой! Ох ты ж, господи!

Луч фонарика плясал в его руке.

– Что там?

– Там… там… там внутри… мертвец!

– Да что вы говорите!

Теперь, когда посмертное существование трупа было наконец официально установлено, уже и комиссар мог уделить ему внимание.

Но, по правде говоря, сначала ему пришлось уделить внимание синьору Калларе, который, опрометью выскочив из окна, пытался выблевать все съеденное за последнюю неделю.

Монтальбано отпер дверь жилого этажа, а синьора Каллару, у которого в глазах все плыло, уложил на диван в гостиной и принес ему воды.

– Можно я домой поеду?

– Вы шутите? Как я все брошу и вас повезу?

– Позвоню сыну, пускай за мной приедет.

– Даже не думайте! Вам надо дождаться прокурора! Это ж вы обнаружили труп или кто? Хотите еще воды?

– Нет, меня знобит.

Знобит в такую-то жарищу?

– Пойду принесу вам плед из машины.

Покончив с ролью доброго самаритянина, он позвонил в отделение.

– Катарелла? Фацио на месте?

– Почти что подъезжаючи, синьор комиссар.

– В смысле?

– Он только что звонил и сказал в точности так, что через пять минут приеду. То бишь он приедет. Я-то не приеду, я уже туточки.

– Слушай, здесь обнаружили труп. Скажи Фацио, чтобы срочно перезвонил мне по этому номеру. – И продиктовал ему местный номер телефона.

– Хи-хи, – откликнулся Катарелла.

– Ты плачешь или смеешься?

– Смеюся, синьор комиссар.

– С чего бы?

– А с того, что это я вам завсегда говорил, что мертвеца нашли, а тут наоборот, вы мне самолично про него говорите!

Через пять минут зазвонил телефон.

– Что случилось, комиссар? Вы нашли труп?

– Его нашел хозяин агентства, которое сдавало дом моим друзьям. К счастью, они уехали до того, как их порадовали такой находкой.

– Труп свежий?

– Не думаю. Даже скорее исключаю. Мне тут пришлось возиться с этим бедолагой Калларой, который его обнаружил, так что сам труп я видел мельком.

– Значит, это тот самый адрес, по которому я посылал пожарных?

– Он самый. Марина-ди-Монтереале, местечко Пиццо, последний дом по грунтовке. Возьми с собой кого-нибудь. И извести прокурора, криминалистов и доктора Паскуано, а то мне неохота.

– Сейчас буду, комиссар.

Приехав вместе с Галлуццо, Фацио натянул перчатки и спросил у Монтальбано:

– Я спущусь посмотреть?

Комиссар сидел на террасе в шезлонге и любовался закатом.

– Конечно. Смотри не наследи.

– А вы что, не пойдете?

– А что мне там делать?

Через полчаса начался традиционный кавардак.

Первыми прибыли криминалисты, но, поскольку в подземной гостиной было не видать даже пресловутого хрена, еще полчаса они убили на то, чтобы подвести туда свет.

Затем на машине скорой помощи подъехал доктор Паскуано со своими трупорезами. Мгновенно смекнув, что до него очередь дойдет не скоро, он подтащил шезлонг, улегся рядом с комиссаром и прикорнул.

Еще через часок, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом, явился один из криминалистов и разбудил Паскуано вопросом:

– Доктор, поскольку тело упаковано, что будем делать?

– Распаковывать, – последовал лаконичный ответ.

– Да, но кто распакует – мы или вы?

– Уж лучше я, – вздохнул Паскуано, поднимаясь.

– Фацио! – позвал Монтальбано.

– Слушаю, комиссар.

– Томмазео приехал?

– Нет, комиссар, он звонил и сказал, что приедет через час, не раньше.

– Знаешь, что я тебе скажу?

– Не-а.

– Съезжу-ка я поем, а потом вернусь. Сдается мне, что это надолго.

Проходя через гостиную, он увидел Каллару, который так и лежал на диване. Ему стало жаль беднягу.

– Пойдемте, я подброшу вас до Вигаты. Я сам расскажу Томмазео, как было дело.

– Спасибо! Спасибо! – воскликнул Каллара, возвращая ему плед.

Он высадил синьора Каллару у дверей уже закрытого агентства.

– Только, ради бога, не говорите никому про этот труп.

– Дорогой комиссар, я весь горю, температура под сорок. Дышать и то тяжко, куда уж там говорить!

Поход к Энцо отнял бы слишком много времени, поэтому Монтальбано направился в Маринеллу.

В холодильнике отыскалось внушительных размеров блюдо с овощным рагу, знаменитой капонатой, и большой кусок рагузанского качокавалло. Про свежий хлеб Аделина тоже не забыла. Есть хотелось до рези в глазах.

Добрый час ушел на то, чтобы прикончить снедь, запив ее полбутылкой вина. Потом он умылся, сел в машину и отправился в Пиццо.

Не успел он подъехать, как навстречу выскочил прокурор Томмазео, вышедший прохладиться.

– Похоже на преступление на сексуальной почве!

Глаза так и горят, голос чуть ли не ликующий. Такой уж он, прокурор Томмазео: кого бы ни почикали от похоти или из ревности, любое преступление с альковной подоплекой ему как бальзам на душу. Монтальбано давно убедился, что это чистейшей воды маньяк, пусть даже до дела у него так и не дошло.

Перед любой допрашиваемой красоткой он истекал слюной, как улитка слизью, однако ни в связях, ни даже в дружбе с женщинами замечен не был.