В заточении Максим Грек провел почти четверть века. Там он написал много работ, в том числе программное сочинение «Исповедание православной веры», в котором обосновал свою невиновность. Умер Максим Грек в 1556 году уже не в заточении, а на свободе, но не на родине в Греции, а в России, в Троицком монастыре, и «своею жизнью на Руси он прочертил как бы путь многих и многих интеллигентов», став, «в сущности, первым интеллигентом на Руси»[19]. После себя Максим Грек оставил «огромное литературное наследие на русском языке, и он по праву считается одним из крупнейших русских писателей XVI в.»[20]. Труды Максима Грека впервые были опубликованы спустя триста лет после его кончины: в 1859–1862 годы Казанская духовная академия в трех частях выпустила «Сочинения преподобного Максима Грека»[21]. Тогда же, в 1862 году на торжественно установленном в Великом Новгороде памятнике «Тысячелетие России» среди 31 фигуры просветителей Руси, изображенной на фризе нижней части монумента, был вылеплен горельеф Максима Грека как одного из славнейших представителей страны и народа[22].
Горельеф Максима Грека на памятнике «Тысячелетие России» в Великом Новгороде. Россия.
В 1865 году редакция журнала «Мирской Вестник» выпустила в Санкт-Петербурге брошюру «Преподобный Максим Грек», открывавшуюся его большим графическим портретом[23]. В 1894–1897 годы Казанская духовная академия повторила издание «Сочинений преподобного Максима Грека» середины XIX века, а в 1910–1911 годы «Сочинения преподобного Максима Грека в русском переводе» и в трех частях выпустила Троицко-Сергиева лавра[24]. На рубеже веков, в последний период истории царской России стали появляться биографические исследования духовного пути этого религиозного деятеля, начиная с «Жития преподобного отца нашего Максима Грека»[25], продолжая «Кратким очерком церковно-общественной деятельности преподобного Максима Грека по части обличения и исправления заблуждений, недостатков и пороков русского общества XVI ст. (1518–1556)» А. Л. Синайского[26] и заканчивая книгой Б. И. Дунаева «Пр. Максим Грек и греческая идея на Руси в XVI веке»[27]. Интересовал Максим Грек и советских исследователей, особенно последней трети XX века, а в постсоветской России его биография была даже издана в серии «Жизнь замечательных людей»[28]. Заслуживает внимание и тот факт, что в 1988 году на Поместном соборе Русской православной церкви Максим Грек был прославлен в лике преподобных – через 470 лет после его приезда в Московию.
Историк В. О. Ключевский писал об интересе иноземцев к Руси: «Ни одна европейская страна не была столько раз и так подробно описана путешественниками из Западной Европы, как отдаленная лесная Московия»[29]. Известно более сотни рассказов о ней, в одной только книге «Иностранцы о древней Москве. Москва XVXVII веков» М. М. Сухманом было собрано 70 ее описаний военными, дипломатами, переводчиками, священниками, учеными, врачами, купцами[30]. Ценность иностранных свидетельств, их значение и своеобразие определялись тем, что, «повседневные явления жизни, мимо которых без внимания проходили русские люди, привыкшие к ним, останавливали на себе внимание чужого наблюдателя. Иностранец не мог верно объяснить, часто не мог даже беспристрастно оценить многие явления русской жизни, но описать их, выставить заметные черты он мог лучше и полнее, нежели россияне»[31]. И нередко то, что русское сознание отметало прочь, сторонний взгляд брал на заметку, сохранял в памяти, например, своеобразие культуры, особенности государственного управления и судопроизводства, специфические черты уклада жизни и повседневности. Конечно, субъективность, а порой и предвзятость, иностранных свидетельств умаляют их значение, но при должном научном анализе и критическом отношении они дают уникальную возможность увидеть русскую жизнь глазами заезжего иностранца и потому выступают ценными памятниками прошлого как России, так и мира.
Важность сказаний иностранцев о Руси была для отечественных исследователей неоспоримой. Так, русский историк немецкого происхождения Ф. П. Аделунг в первой половине XIX века написал и опубликовал такие работы как «Зигмунд фон Герберштейн», «Августин фон Мейерберг и его поездка в Россию», «Критико-литературное обозрение путешественников по России до 1700 года и их сочинений»[32]. Другой исследователь – А. В. Старчевский в 1841–1842 годы издал на латыни два тома «Сказаний иностранных писателей XVI века о России»[33]. Стажируясь в Берлине, Старчевский занялся сбором и каталогизацией хранившихся в европейских библиотеках и архивах иностранных источников, касавшихся России, в результате чего он пришел к выводу, что составление полной картины прошлого должно непременно вестись «при помощи повествований иностранцев об особенностях русского народа», что затем было отражено им в книге «Очерк литературы русской истории с древнейших времен до Карамзина» и статье «Очерк исторической деятельности в России до Карамзина», которые были изданы «Финским вестником» в Петербурге в 1845 году[34].
Иностранные свидетельства плодотворно использовал Н. М. Карамзин в своей «Истории Государства Российского», а также Н. Г Устрялов, В. И. Любич-Романович, К. Н. Бестужев-Рюмин, В. Р. Зотов. Специалистом по иноземным описаниям Руси был В. О. Ключевский, посвятивший им свою первую диссертацию, написанную в 1865 году и названную «Сказание иностранцев о Московском государстве», которая в 1866 году сначала частями была опубликована в «Известиях Московского университета», а потом отдельным изданием выпущена «Обществом распространения полезных книг». Труд Ключевского был продолжен его учеником В. Н. Бочкаревым, выпустившим в 1914 году работу «Московское государство XV–XVII веков по сказаниям современников-иностранцев». В 1922 году историк Г. К. Лукомский, живя в Берлине, издал там книгу «Московия в представлении иностранцев XVI–XVII веков. Очерки П. Н. Апостола», которая была иллюстрирована гравюрами из книг Герберштейна, Олеария, Корба[35]. Активно разрабатывали тему «иностранных свидетельств» советские и постсоветские исследователи – М. Н. Тихомиров, М. А. Алпатов, Ю. А. Лимонов, В. Р. Мединский и другие[36].
Среди первых описаний Московии европейцами следует отметить труд венецианского посланника Амброджо Контарини «Путешествие в Персию» 1487 года, работу ректора Краковского университета Матвея Меховского «Трактат о двух Сарматиях» 1517 года, имевшую несколько изданий и переводов на европейские языки и ставшую для Запада важным источником информации о Руси, а также сочинение советника эрцгерцога Фердинанда, венского епископа Иоганна Фабри «Религия московитов» 1525 года, которое было написано без посещения русских земель, лишь на основе записи бесед с русскими послами – князем И. И. Засекиным-Ярославским и дьяком С. Б. Трофимовым[37]. Они, возвращаясь из Испании от императора Карла V, по дороге на родину в Тюбингене были приняты при дворе эрцгерцога Фердинанда, где при посредничестве переводчика Власа Игнатьева и состоялся обширный разговор Фабри с московскими дипломатами, легший затем в основу его «Религии московитов». И хотя Фабри никогда не видел того, о чем писал, его трактат стал своеобразной настольной книгой для многих иностранцев, приезжавших в Московию, и в Европе неоднократно издавался: в 1526 году базельским типографом Иоганном Бебелем; в 1541 году там же в Базеле, в «книге занимательных повествований о военных экспедициях и новооткрытых землях»; в 1582 году в Шпейере в сочинении Яна Лазицкого «О религии, жертвоприношениях, свадебном и похоронном обряде русских, московитов и татар»; в 1600 году во Франкфурте в подборке сочинений о Московии, подготовленной Климентом Марнием и Иоганном Аубриусом; в 1630 году в Лейдене в сборнике «Государство и города Московии» и так далее.
