С этими словами Виктория швырнула в лицо Вотана фотографию и наконец-то ушла.

Плотная бумага чиркнула по щеке и упала в мокрую траву. Вотан не сдвинулся с места.

Опасаясь, что картинка намокнет и расползется, Грег присел, бросил взгляд на изображение и едва сдержал возглас изумления. На фоне расписанной граффити стены стояла молодая женщина в коротком черном платье с пышной юбкой и красным корсетом. Это была Лайза Ибсен! Грег сразу узнал девицу, предложившую ему самокрутку и уверявшую, будто он – единственный друг Вотана.

Ошалевший Грег машинально сунул фотографию приятелю, чувствуя, что перестает понимать этот мир. Вариантов разгадки таинственного изображения было всего два – либо девушки просто схожи внешне, либо он видел призрак. И не просто видел, но говорил с ней, чувствовал аромат ее духов и запах марихуаны, которую курила Лайза. Призрак покойной матери Вотана! При мысли, что он разговаривал с ней и даже принял совет давно мертвой женщины, Грег ощутил, как волосы на голове зашевелились от ужаса.

Зябко передернув плечами, он собрался было поделиться с Вотаном странной историей, когда приятель стряхнул оцепенение. Сунул ему в руку зонт, тихо попросил подождать, а сам направился к могиле.

Глядя, как он медленно идет к покрытому цветами холму и ливень злобно бьет его тонкую, долговязую фигуру, Грег почувствовал тоску и гнев. Чертова Нэйлс! Даже на похоронах собственной дочери не смогла воздержаться от оскорблений! Вот же дрянь!

Понимая всю бесполезность зонта и все же не желая оставлять Вотана под дождем, он рискнул подойти. Приятель был выше на голову, и рука вскоре заныла от напряжения, но Грег упорно держал зонт, ожидая, пока он закончит.

Немного постояв, Вотан наклонился и положил розу чуть поодаль от других цветов. Обрадовавшись легкой жертве, ливень немедленно сбил белые лепестки, растрепав бутон в клочья.

- Прости, но случившееся не моя вина. Твоя безумная одержимость стала причиной твоего падения. На моих руках нет твоей крови, Морриса. Моя совесть чиста и теперь мы оба свободны…

Удивившись непонятной речи, Грег покосился на приятеля и увидел, что Вотан плачет. Слезы крошечными каплями скользили по скулам и падали, растворяясь в мокрой ткани пиджака. Не сдерживая себя, Норман Вотан плакал над могилой названной сестры, и казалось, будто сама природа рыдает вместе с ним, скорбя о той, что уже не вернуть.

Остатки дня прошли в угрюмом молчании, под шелест дождя. Унылый и раздраженный Грег листал новости, когда заметил комментарий к посту в Инстанграм, той самой фотографии знака диббука, которую он разместил и о которой за случившейся трагедией совершенно позабыл. Под картинкой с надписью «Что это?» значился встречный вопрос «Откуда это?»

Заинтригованный Грег быстро отстучал по клавишам:

«Знаешь что это?»

Ответ не заставил себя ждать.

«Откуда это?»

«Случайно снял. Друг говорит, это демонический символ».

«Твой друг - Норман Вотан?»

Грег неверяще уставился в экран. Затем кликнул мышкой, чтобы посмотреть профиль собеседника, но доступ к личной информации оказался скрыт. Грег чуть напрягся.

«Знаешь Вотана?»

«У него есть кое-что важное для меня».

«Что?»

Система равнодушно уведомила Грега, что послание не доставлено, а аккаунт заблокирован пользователем. Разговор кончился, так и не начавшись.

Плюнув в сердцах, Грег удалил фотографию и поплелся в кухню, размышляя, кто был тот человек и какого черта ему нужно от Вотана. Впрочем, мучился он недолго, рассудив, что это почти наверняка кто-то из бывших либо потенциальных клиентов приятеля. Почему нет? Если Вотан избегал интернета, это отнюдь не означало, что остальные так поступали.

В кухне было темно и немного сыро. Прикрыв окно, Грег полез в холодильник. С минуту постоял, изучая содержимое, а затем вытащил бутылку джина и решительно направился в кабинет.

Вотан сидел на столе у окна, прислонившись плечом к раме и вертел в пальцах фотографию матери. Настольная лампа с трудом разгоняла сумрак, закладывая резкие тени на его худом лице, отчего оно казалось похожим на посмертную маску.

- Я так понял, ужинать мы не будем?

Отклика не последовало, и пока Грег ходил за рюмками, Вотан даже не шелохнулся.

- Давай, - Грег разлил джин. – Я собираюсь тебя напоить.

- Полагаешь, мне станет легче? – бесцветно спросил Вотан, откладывая фотографию. – Спиртное в подобных случаях не помогает. Это миф, Грэй, как и то, что время лечит.

- Не все сразу. Какой ты быстрый… Пей, зануда.

Методично и сосредоточенно уничтожая содержимое бутылки, они молчали. Грега очень интересовало, какие мысли крутятся в голове Вотана, а еще он думал, стоит ли рассказать приятелю о встрече с Лайзой. Когда бутылка опустела наполовину, он решил, что созрел для подобного разговора, и тут Вотан опередил приятеля:

- Я смотрел на фотографию матери. Она была красивой.

- У тебя ее глаза, - не подумав, брякнул Грег, но Вотан словно и не заметил его промаха.

- Она была очень, очень красивой. Красивой и умной, - повторял он заплетающимся языком. – Почему она умерла, Грэй? И почему я ничего не чувствую? Я ведь должен переживать.

- Ты не знал ее.

- Почему она оставила меня? – жаловался окончательно захмелевший Вотан. – Почему все вокруг меня умирают? Чем я заслужил подобное? Я об этом не просил. Мне это не нужно.

- Не все. Я жив, - бурно запротестовал Грег. – Ты совсем расклеился. Хрен с ней, с Викторией. Зато Морриса тебя любила. Не без закидонов, конечно.

Пытаясь сосредоточиться, он широко распахнул глаза и увидел, что рюмки пусты. Возмущенный такой вопиющей несправедливостью, Грег прищурился, стараясь поаккуратнее ухватить бутылку. Он только начал разливать по новой, как услышал смех. Вначале еле слышный, смех становился все громче, пока Вотан не расхохотался, словно безумный.

- Что смешного я сказал?!

- Прости. Извини, Грэй, но это очень смешно. Любила… Да, она меня любила, Грэй! Причем сильнее, чем ты думаешь. Никто в целом свете не знает, как сильно Морриса Нэйлс любила своего старшего братика.

Отсмеявшись, Вотан схватил полную рюмку и выпил залпом.

- Хочешь, расскажу тебе историю любви? Не отрицай, хочешь. Все любят подобные истории. Так вот, Грэй, жил да был на свете мальчик, и не было у него семьи. Вернее была, но приемная, где его никто не любил, кроме деда. А еще у мальчика была младшая сестра. Пусть неродная, но он считал ее своей сестрой. Даже поклялся себе защищать ее. Так вышло, что по-настоящему они начали общаться, когда ей исполнилось четырнадцать, а ему на тот момент было восемнадцать. Все шло превосходно, пока не наступил день его рождения. Двадцать один год. В тот день он выпил, у него кружилась голова… Налей мне еще, Грэй.

Получив рюмку и осушив ее одним махом, Вотан горько усмехнулся и продолжил:

- Она была в его спальне. Его сестра. Лежала в его постели, кутаясь в его простыню. Ее одежда была свалена на полу. Понимаешь, о чем я?

Сообразив, к чему все идет, Грег похолодел и выставил перед собой руки, будто хотел защититься от дальнейшего рассказа:

- Вотан, не продолжай.

- Она все твердила, что любит меня. Что я ей нравлюсь. Сказала, что хочет, чтобы я стал ее первым мужчиной. Целовала меня, а я был так потрясен и напуган, что поначалу не сопротивлялся. Только когда она расстегнула молнию на брюках, меня словно молнией ударило. Помню, я вырвался и убежал. В тот день Уоррен дал мне сигарету и приказал выкурить, чтобы я успокоился. Не помогло.