- Значит, достаточно смелый. Норману очень повезло.

Не успел он шевельнуться, как Аурика развернулась, с силой толкнув его ладонью в грудь. Грег попробовал дернуться, но в тот же миг его накрыла лавина воспоминаний. Прикосновение странной девушки словно бы взорвало что-то в голове, и теперь образы шли сплошным потоком, перемешивая прошлое с настоящим. Единственное, что объединяло творящийся в сознании хаос – тонкий силуэт Вотана. Память будто перебирала связанные с ним файлы, вскрывая один за другим, пока перед глазами не потемнело.

Это было странно и страшно – наблюдать за происходящим со стороны. Смотреть на свое бесстрастное лицо и то, как его кулак разбивает тонкие губы в кровь, врезается в грудь Вотана, слышать хруст его ребер и понимать, что он даже не сопротивляется. Сколько раз Грег ударил его? Не сосчитать. Просто бил, и бил, и бил…

Задыхаясь, Грег рванулся, выпутываясь из диких, отвратительных своей жестокостью воспоминаний, и отказываясь верить. Он не мог. Нет, он не мог так поступить!

Грег чувствовал, как сердце колотится, словно безумный механизм, запустивший режим самоуничтожения. Дыхание срывалось короткими рваными вдохами. Воздуха не хватало, и в глазах вновь начало темнеть. Теряя сознание, Грег успел заглянуть в непроглядно черные глаза Аурики и перестал что-либо чувствовать.

Хмурый доктор, который часом ранее советовал Грегу наведаться к кардиологу, сделал кое-какие пометки в карте и угрюмо процедил:

- Не клиника, а фабрика чудес.

- В каком смысле? – отозвался не менее угрюмый Рэйн.

- У этого пациента – Грэя – точно такие же симптомы, что наблюдались у Кирби, Грэма и прочих. Мерцательная аритмия. И заметьте, Рэйн, при абсолютно здоровом сердце!

- Вы не можете этого утверждать.

Доктор насупился, отчего стал похож на взъерошенного филина.

- Я пока в состоянии заметить разницу. Смотрите сами, - он с излишней резкостью повернул к Рэйну монитор. – Его карта. Видите данные предыдущего обследования? Парень здоров, как бык, не считая его миопии. Отдохнет, попьет таблетки и поправится.

- Хвала небесам. Мне уже звонил глава попечительского совета, - Рэйн почесал лысую макушку. – Требовал разъяснений. Кстати, что со вторым?

В темных глазах доктора мелькнуло нездоровое любопытство ученого, готовящегося воткнуть электроды в мозг испытуемого.

- С Вотаном все гораздо интереснее, Рэйн. Еще вчера я бы и гроша ломаного не дал за его жизнь – трещины в ребрах, многочисленные гематомы, ушиб брюшной стенки – хороша коллекция? Я только от него. Невероятно, но большая часть гематом почти рассосалась. Парень стремительно выздоравливает, как какой-нибудь хренов вампир!

- Разве такое возможно? – безразлично спросил Рэйн.

- Вот и мне интересно. Думаете, мы сумеем уговорить его пройти полное обследование? Я не эндокринолог и не могу ничего утверждать, но что-то в организме этого Вотана активно ускоряет процесс выздоровления. Согласитесь, Рэйн, это ненормально.

Рассеянно кивнув в знак согласия, Рэйн с тоской подумал, что сейчас ему нет никакого дела до странного пациента. Заявление главы совета звучало категорично, а стало быть, недолго ему осталось находиться у руля клиники. Это означало конец карьере, планам на будущее, всему, что он полагал незыблемым. Какое теперь имело значение необычное и интригующе ускоренное выздоровление, свидетелем которого он стал? Правильный ответ – никакого. Для доктора медицины Джареда Рэйна уже ничто не имело значения.

Провалявшись несколько часов под капельницей, Грег упорно отказывался объяснить, что предшествовало приступу. Не потому, что он боялся полиции или не хотел нести ответственность. Все было гораздо проще. Он не знал, как правильно подобрать слова, чтобы его поняли, поскольку и сам ничего не понимал. Аурика заставила его вспомнить случившееся, но Грег отказывался верить, что оказался способен поднять руку на друга. Да он в жизни не причинил бы Вотану вреда! Но тогда как подобное стало возможным? И как он теперь будет смотреть ему в глаза, зная, что натворил?

«Я искал его дружбы и едва не прикончил его, - размышлял Грег, машинально диктуя Лэнсу номер телефона. – Вотан многое прощал тебе, старик, но теперь забудь. Лучше поспеши убраться из его дома, покуда он лично тебя не выставил»

Известие, что Вотан идет на поправку, как и заявление Лэнса о сомнительности предъявленных им обвинений очень обрадовало Грега. Вместе с тем он четко осознавал – дружбе и гостеприимству конец. Вотан не захочет видеть рядом с собой человека, который лишил жизни Моррису и пытался убить его самого. Никаких слов не хватит, чтобы выразить все сожаление, что мучило Грега, да и нет таких слов. Что он ему скажет: «Прости, я вовсе не хотел тебя убивать»? Смешные, жалкие оправдания. Вотан никогда не простит…

Кое-как оклемавшись, Грег поинтересовался у Лэнса, можно ли ему покинуть клинику, ссылаясь на срочную необходимость купить новые очки. Тот ответил утвердительно, намекнув лишь, что его друг все еще здесь и ему по-прежнему плохо. Нельзя сказать, что сие замечание добавило Грегу оптимизма. Окружающие считали их друзьями, но о какой дружбе могла идти речь после случившегося?

Наспех собрав вещи, Грег расспросил медсестер, как добраться до автобусной остановки, и поплелся прочь от клиники. Поступок, достойный награды за самое трусливое бегство, но он не видел иного выхода. «Будет лучше, если мы больше не встретимся», - успокаивал он себя, безуспешно отгоняя чувство вины, что преследовало его подобно дворняге, навязавшей свое общество.

Медленно, чтобы не перегружать ноющее сердце, Грег брел по дороге, полностью сосредоточенный на невеселых думах о будущем, а потому не сразу услышал, как его окликнули. Подслеповато щурясь, он обернулся, пытаясь разглядеть человека в наступающих сумерках.

- Ты! Да, ты, подойди!

Грег приблизился и увидел молодую женщину в черном платье, украшенном ярким красным корсетом. Бледное лицо, черные тени вокруг пронзительных зеленых глаз и кроваво-алая помада – типичная готка.

- Вы ко мне обращаетесь? – Грег огляделся по сторонам.

- Конечно. Ты видишь кого-то еще? – она достала из сумочки посеребренный портсигар. – Огоньку не найдется?

- Не курю.

- Грустно. Я Лайза Ибсен. Присядь, если не торопишься.

- Я Грег. И вообще-то тороплюсь.

- Присядь, не то у тебя сейчас удар случится.

Сердце заныло сильнее, и Грег сдался, устроившись рядом с Лайзой и для удобства подперев спину сумкой.

В тишине негромко щелкнула зажигалка.

- Зачем просила прикурить, если у самой есть?

- Тебе никогда не говорили, что ты грубиян? – она с наслаждением затянулась, и Грег уловил аромат марихуаны. – Уходишь или бежишь? Норман Вотан говорил, что в клинике часто и со вкусом умирают.

- Откуда ты его знаешь?

- Мне ли его не знать? – Лайза горделиво повела плечом. – Славный мальчик. Надеюсь, с ним все в порядке? Он выглядел потерянным. Аурика говорила, ты его друг. Это хорошо. Он слишком долго был один.

- Не припомню, чтобы видел тебя в клинике, и вряд ли ты его подруга. У него нет друзей, а девчонок и подавно.

- У него есть ты. Зачем Вотану кто-то еще? – Лайза уставилась на него, как на сумасшедшего.

- Послушай, я тебя не понимаю и не обязан с тобой откровенничать, но мы с Вотаном больше не друзья, - отрезал Грег. Он начал уставать от этого разговора.

- Но это невозможно! Ты его единственный друг, - Лайза комично захлопала длинными и явно накладными ресницами, отчего стала похожа на куклу. – Думаю, тебе стоит поговорить с ним, прежде чем дать деру. Поверь, от себя, как и от смерти, все равно не убежишь. Но это после, а сейчас расскажи мне о нем. Какой он?