— Черный? — переспросила Наташа. — Да вроде у нашего дома сегодня стоял. А что?

— Если еще раз увидишь эту машину — убегай. Можешь звать милицию или просто пристать к кому-нибудь, чтобы… убить тебя было максимально сложно.

— Это они? Они да? — Наташа подняла глаза.

— Да, скорее всего. Ты обещаешь, что будешь осторожна?

— Обещаю, — сказала Наташа.

— Хорошо, — я протянул ей телефон. — Давай, звони своим друзьям.

Совков раздраженно снял пиджак и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. На столе, рядом с ним, стоял пузырек с «Корвалолом».

— Этот месяц, — севшим голосом, начал он. — Стал для нас самым трагичным. Мы потеряли двух своих лучших оперов: старшего лейтенанта Зубова и лейтенанта Митько, Сергея Ивановича. Их потеря глубоко поразила нас. Они были убиты зверски, людьми, для которых нет ничего святого. К сожалению, мы не смогли узнать убийц Зубова, но теперь мы обязаны это сделать. Я уже написал рапорт начальству, чтобы нам перевели двух оперов из других отделов. Вместе с ними, мы должны будем найти и по достоинству наказать убийц наших друзей. Я разрешаю вам отложить на время свои дела и заняться только этим. Мы должны доказать, что мы умеем работать. Все. Все свободны.

Весь наш отдел встал на ноги и направился к выходу. Однако я не спешил уходить.

Совков недоуменно посмотрел на меня и сказал:

— Все свободны, Белов. Можешь идти.

— Я знаю, кто убил Сергея Ивановича, — начал я.

— Хорошо. Расскажешь это Ильдару Григорьевичу.

— Но он, возможно, не захочет меня слушать. Или… не будет предпринимать никаких мер.

— С чего ты взял?

— Он, возможно, стукач.

Совков вскинул брови.

— Ты здесь всего месяц, мальчик. Откуда тебе знать, кто стукач, а кто нет?

— Но…

— Перестань играть в Джеймса Бонда. Милиция — это не американский боевик. Здесь нету только отрицательных и только положительных героев, нет клоунов и понимающих, добрых начальников. Это жизнь! И человека нельзя обвинять только по внешнему виду, и по тому, как он относится к тебе. Фонаренко — хороший опер. Иди к нему.

— Но…

— Иди!

Он замахал руками и схватился за корвалол. Я поспешно вышел и направился к Шутову. Если уж и кому рассказывать, то только ему.

Лев Николаевич был не в духе, однако смог меня выслушать. После того, как я закончил, он спросил:

— Номер джипа запомнил?

— Нет.

— Зря. Сейчас бы мы их мигом нашли, а так…

— Я, возможно, знаю, где они могут находиться.

— Где?

— Они могут следить за дочерью Митько, Наташей.

— А где она?

— У подруги.

— И что ты предлагаешь?

— Не знаю.

Шутов нахмурился и посмотрел в потолок.

— Ладно, — сказал он после некоторых раздумий. — Сейчас ты составишь фотороботы этого Витька и друга его. Потом мы позвоним в ГИБДД и скажем, чтобы они задерживали все черные джипы… Ты модель знаешь?

Я снова обреченно покачал головой.

— Ладно, все черные джипы. А потом ты их опознаешь, хорошо?

— Да, — мне не понравился тон Шутова, он, наверное, думал, что я каким-то образом виновен в смерти Митько, хотя я и сам считал точно так же.

Открывая свою дверь, я слышал, что там, внутри надрывается телефон. Влетев внутрь, я снял трубку.

— Владимир Белов? — этот голос был мне не знаком.

— Да, — сказал я.

— Это ваш друг. Мы должны встретиться.

— Кто вы?

— Я же сказал, ваш друг.

— У меня нет друзей.

— В таком случае, я тот человек, который не сможет причинить вам вреда, и очень вам нужен.

— Зачем нам встречаться?

— Это не телефонный разговор.

— Хорошо. Подходите к отделению, где я работаю…

— Нет, — остановил меня незнакомец. — Давайте встретимся на мосту в восемь, вы согласны?

— Да, — согласился я, после некоторого молчания.

— До свидания, — на том конце положили трубку.

Почему я согласился? Ведь это подстава! Я приду на встречу, а там меня будут встречать дружки Черепа. Хотя можно и мне сыграть на этом. Сообщу эту новость Шутову, и он устроит на мосту засаду. Я встал и подошел к двери, но вдруг она раскрылась без моей помощи, и в кабинете появился Фонаренко с Гавриковым позади.

— Ты куда то уходишь? — спросил Ильдар Григорьевич.

— Да, — ответил я, пятясь назад.

— Придется тебе отложить свои дела ненадолго, — улыбнулся Фонаренко. — Как нам стало известно, ты нашел первым тело Митько.

— Ну.

— Что «ну»? Сейчас мы тебя допросим, как свидетеля…

— Или обвиняемого, — подхватил Филя.

Что? Они думают, что это я убил Сергея Ивановича? Интересно, с чего Совков взял, что Фонаренко — хороший опер?

— Садись, — сказал Фонаренко, и я повиновался. — Ну давай, Филипп, покажи все свое мастерство допроса. Задавай вопросы, а я буду записывать.

Что? Этот «гаврик» будет меня допрашивать? Значит, вот как Фонаренко решил мне отплатить.

— Хорошо, — Филя с важным видом прошелся взад вперед. — Расскажи нам, что случилось перед смертью «Митька». — Он сделал ударение на последнем слоге.

— Я не знаю никакого «Митька», — ответил я.

— Не придуряйся, — произнес Фонаренко. — Он имел в виду Сергея Митько.

Я вкратце, без лишних подробностей, рассказал о том, что случилось в тот страшный вечер.

— Значит, ты погнался за ними, — Филя сощурил глаза.

— А что, это неправдоподобно?

— Отвечай по существу! — рявкнул Фонаренко.

— А тот водитель сможет подтвердить то, что ты сказал? — продолжил допрос Филя.

— Да.

— А где он сейчас?

— Не знаю.

— Перед подъездом, в котором убили Митько, ты видел тот джип?

— Нет.

Гавриков застыл, не зная, что еще задать. На помощь ему пришел Ильдар Григорьевич.

— Опиши, как выглядели те двое в джипе.

— Классно выглядели! — я поднял вверх большой палец.

— Такое ощущение, что ты не хочешь, чтобы мы раскрыли это убийство, — стиснул зубы Фонаренко.

— Кому надо, я уже все рассказал.

— Это кому же?

— Льву Николаевичу.

— Толстому что ли? — хмыкнул Филя.

— Нет, Шутову.

— Шутову? — Фонаренко притворно рассмеялся. — Ты что, думаешь ему поручат вести это дело?

— А почему нет. Если дело официально поручат вам, то я вам все расскажу очень подробно.

— Ты и так мне все расскажешь. Опиши нам лица тех двоих.

— Короче, оба лысые, — я зажестикулировал. — Оба уроды, и оба сильно похожи на Гаврикова.

Фонаренко с силой ударил по столу, так что Филя испуганно вздрогнул.

— Я тебя на пятнадцать суток усажу в КПЗ, к самым буйным. А ты знаешь, что там делают с милиционерами?

— А что там делают? — поинтересовался Филя.

Интересный разговор прервал дежурный, который вошел в дверь и протянул мне незапечатанный конверт.

— От кого? — спросил я.

— Не знаю, он не представился.

Я положил конверт на стол, рядом с собой и начал отвечать на молниеносные вопросы Фонаренко. Пока я придумывал, как бы мне избежать прямых ответов, Гавриков незаметно подтянул к себе мой конверт. Заметил я его действия только тогда, когда он развернул находящийся внутри листок.

Одним движением, я сильно ударил его по руке, а вторым, выхватил листок с конвертом.

Воцарилась тишина.

Фонаренко смотрел на меня, как будто я был червяком, которого нельзя было убивать, но очень хотелось.

— Статья 164-я, — сказал я. — Хищение предметов, имеющих особую ценность.

— Статья 105-я, — произнес Фонаренко, не отрывая от меня глаз. — Намеренное убийство.

— Статья 122-я. Заражение ВИЧ-инфекцией, — я улыбнулся. — Еще поиграем?

— Ты понял о чем я сказал. Это ты убил Митько, и я это докажу. Из города никуда не выезжай.

— Ильдар Григорьевич, — заголосил Филя. — У него там написано, что…

— Потом, Филипп. Ты мне все расскажешь, пойдем.

Они вышли из кабинета.

Я мигом развернул листок. «Дорогой Владимир, вам пишет тот, кто звонил вам сегодня и назначал встречу. Возможно, ваш телефон на прослушке, поэтому я меняю место встречи: на улице Софьи Ковалевской, у математической школы. Время такое же. Если вас интересует, кто я, то могу сказать вам одно — я друг Сергея Ивановича. До встречи».