Я смотрю на леди, и в душе расцветает надежда.

— Это было бы чудесно. Я была бы очень признательна, — отвечаю я, затаив дыхание. — Я могу делать все, что угодно. Могу убирать… Мыть посуду… Всѐ что потребуется.

Леди медленно кивает.

— Я, Грейс, — говорит она, протягивая руку. — Моя дочь Кэти, умерла в прошлом году, поэтому я чувствую, что должна тебе помочь. — Заканчивает она, качая головой.

— Мне жаль вашу дочь, — искренне говорю я. — Мне, правда, очень жаль. Но я согласна на любую работу, какую вы можете мне предложить.

Грейс снова кивает головой.

— Почему бы тебе тогда не начать со стирки? — спрашивает она. — Господь свидетель, что даже в таком маленьком мотеле, как наш, каждый день есть куча простыней, одеял, покрывал, полотенец и много чего ещѐ для стирки. Так что я покажу тебе прачечную, и ты можешь приступать.

— Да, мэм, — благодарно киваю я Грейс.

Но когда она поворачивается, чтобы уйти, я снова останавливаю еѐ.

— Могу я… спросить, что произошло с вашей дочерью? Вы сказали, что она ушла, и больше не вернулась. Я не хочу лезть не в свое дело, но всѐ же… — смущѐнно бормочу я.

Грейс останавливается и, повернувшись, смотрит на меня. Слезинка скатывается по еѐ щеке.

— Моя Кэти занялась «бизнесом», — медленно начала говорить она. — Нехорошим «бизнесом». Она продавала наркотики на улице, а потом и своѐ тело. Еѐ забрал от меня мужчина, задуривший моей девочке голову. Кэти пыталась несколько раз убежать от него, но он всегда возвращал еѐ назад. В последний раз он забрал у моей девочки жизнь. — Голос Грейс сломался. — Ни я, ни полиция так и не смогли помочь ей.

Сердце моѐ замирает от рассказа Грейс. Господи, еѐ боль от потери дочери должно быть невыносима. Но видимо она сильная женщина, раз продолжает идти по жизни вперѐд.

— Вот почему я должна тебе помочь, — продолжает она, делая глубокий вдох. — Когда я вижу такую девушку, как ты, в бегах, без денег и без вариантов, я просто должна вмешаться. Я не могу позволить тому, что случилось с моей Кэти, произойти с другой невинной девушкой.

Я медленно киваю.

— Спасибо вам. Я действительно ценю это, — искренне говорю я. У меня нет больше слов после рассказа Грейс.

Грейс же кивает и поворачивается, чтобы уйти.

— Просто дай мне знать, если вдруг что-то пойдет не так, слышишь? Чтобы не случилось, сначала ты придѐшь ко мне.

Я киваю.

— Да, конечно. Ещѐ раз спасибо, — бормочу я.

И болезненно хрупкая фигурка Грейс, прихрамывая, скрывается в коридоре.

Я же глубоко вдыхаю и ещѐ раз осматриваю комнату. Кто-то свыше даровал мне благословение и показал выход из тоннеля. Иначе это и не назовѐшь. Потому что у меня нет ни денег, ни удачи, ни выбора, но вдруг, словно ниоткуда появилась Грейс и согласилась нанять меня прачкой в мотеле.

И я благодарна ей за это. К тому же после всего, что случилось, какой у меня ещѐ есть выбор? Правильно, его пока нет. Но я не сдамся и сделаю всѐ, чтобы пройти через страдания от предательства мужа и потери фермы.

Потому что я боец, ковбойша, которая никогда не сдаѐтся… несмотря ни на что.

Мэйси

Шесть месяцев спустя…

— Цветное, — бормочу я, сортируя бельѐ в своей маленькой коморке. — Цветное… белое…

Мои руки красные от ежедневного контакта с моющими средствами, но это нормально. Я никогда не была тщеславной девочкой, и работа в прачечной меня вполне устраивает. Конечно, это больше не труд на ферме, но все равно честная работа, и я очень благодарна, что она у меня есть.

— Синий, зеленый, желтый, — монотонно бубню я. — И ещѐ розовый.

Со стороны может показаться, что у меня тяжелая работа, но это не так. Благодаря ей у меня есть своя комната, чистая и маленькая, и это место, где я могу отключиться. Да, и ещѐ мне платят наличными, так что никто не сможет меня найти.

Кроме того, у меня бесплатное питание, а это сейчас очень важно для меня.

Однажды утром несколько месяцев назад, меня после завтрака вырвало без причины, лицо покраснело, а ладони стали липкими от пота. Что за чертовщина? Меня никогда раньше не тошнило, по крайней мере, с детства. Так что же со мной происходит?

И вот правда о моѐм болезненном состоянии вскоре стала очевидна. Я сидела на кровати в своей комнатке и тупо уставилась в тест на беременность. Две вертикальные синие линии. Я снова перечитала инструкцию к тесту на коробке. Да, две линии означали, что я беременна.

Так что, да, во мне рос и развивался ребенок Тайлера.

День ото дня живот становился всѐ круглее, и я испытывала смешанные эмоции от своего положения. С одной стороны счастье, с другой страх. Ведь у меня будет ребенок от мужчины, который предал меня и украл все, что у меня было.

Но как бы то ни было, я хотела ребѐнка Тайлера. Он или она были зачаты в любви, по крайней мере, с моей стороны. Так что я, не задумываясь, оставила ребѐнка, продолжая работать, чтобы поддержать нас, несмотря на наше печальное положение.

Кроме того, не все мои воспоминания о Тайлере были плохие. Со временем я поняла, что без него моя ферма точно бы пошла ко дну. Он же много работал, чтобы помочь мне. Да и страсть между нами была настоящей. Пусть даже он и думал о том, как отнять у меня ферму.

И ещѐ я каждый день боролась с собой, стоит ли говорить Тайлеру о ребѐнке. Даже полгода спустя после моего бегства, я не оправилась от его предательства. В конце концов, я никогда не подозревала, что он может быть одним из этих мерзких братьев Морган.

И вот совсем недавно, как будто бы судьбе было не достаточно испытывать меня на прочность, я узнала, что у меня будет ни один ребѐнок, а двое.

Поэтому страх во мне за будущее детей слишком велик. Я не знаю, как и где буду воспитывать их.

Но, несмотря на это, я всѐ же думаю, Тайлер хотел бы знать о своих малышах, не смотря на то, что наше с ним расставание было ужасным.

Мне кажется, он никогда бы не бросил своих детей.

Поэтому каждый день я борюсь со своими чувствами здесь, в Колорадо. Я всѐ ещѐ люблю Тайлера и скучаю по нему, но не могу забыть его обман и предательство.

И ещѐ я каждую ночь плачу. Много плачу. Вот и сейчас слѐзы вновь наворачиваются на глаза.

— Мэйси! — слышу я за спиной голос Грейс и быстро пытаюсь взять себя в руки. — Ты уже закончила? — спрашивает она и я, молча, киваю. Я боюсь, что как только открою рот, сорвусь и расплачусь.

Пожилая женщина стала мне почти второй матерью, заботливой, способной утешить, и поддерживать в трудную минуту. Но я так и не смогла рассказать ей о том, что стало причиной моего приезда в Колорадо. А Грейс и не настаивала. Она мудро посчитала, что как только придѐт время, я сама всѐ расскажу.

Но видимо сегодня, она решила, что время пришло и присев на кровать, жестом показала мне присесть рядом с ней — Расскажи мне всѐ, Мэйс. Тебе станет легче, — мягко начала она и обняла меня за плечи.

И я, расплакавшись, решила рассказать ей все.

Я рассказала о том, как бросила школу, чтобы ухаживать за больным папой, рассказала, как он умер, и я осталась совсем одна. Рассказала об угрозе продажи фермы банком за долги. И о том, как в моей жизни появился Тайлер.

Грейс внимательно слушает меня, не перебивая, и понимающе улыбается, когда я описываю невероятное влечение между мной и Тайлером. Я так же рассказала ей о нашей с ним маленькой, простой свадьбе.

Но Грейс меняется в лице, когда я добираюсь в своѐм рассказе до предательства Тайлера и того, что я беременной остался одна.

— Подожди, так он ничего не знает о малышах? — спрашивает она.

— Нет, я не разговаривала с ним с тех пор, как уехала, — отвечаю я со слезами на глазах.

Грейс на секунду задумывается.

— Я понимаю, что это грустная история, но всѐ же хочу спросить… Ты все ещѐ любишь его, Мэйси? Что ты чувствуешь к нему в своѐм сердце? — и она пристально смотрит на меня.