Но чего-то не хватает.

— Мэйси! — кричу я, когда иду по дому. Мой голос разрывает тишину вокруг.

Но ответа от моей жены всѐ нет и нет. И как только я добираюсь до спальни… то с леденящим душу ужасом понимаю, что она ушла. Простыни скручены и помяты после нашей первой брачной ночи, а ведь Мэйси очень аккуратная и всегда заправляет постель.

Так что, черт возьми, происходит? Где моя жена?

И, всѐ ещѐ не веря в бегство Мэйси, я вновь брожу по дому, заглядывая в каждый уголок.

На кухне пусто, и еѐ учебник не лежит на кофейном столике, как всегда.

Вот чѐрт! Сердце в груди замирает и желчь подкатывает к горлу. Ясно, что моя жена сбежала, не оставив мне ни единой зацепки, куда.

Но я не сдамся.

Схватив ключи, бегу к машине.

Автовокзал — единственный путь из города, и если Мэйси хочет уехать, ей придется сначала выслушать мои объяснения.

Но куда она может захотеть уехать? У неѐ нет семьи. Кроме того, она никогда не выезжала за пределы Канзаса, поэтому маловероятно, что она просто возьмет и исчезнет.

Но даже если и так… Я сделаю всѐ, чтобы найти еѐ и вернуть туда, где ей самое место.

Рядом со мной.

И только рядом со мной.

Мэйси

— Пожалуйста, помогите мне выбраться отсюда, — прошу я продавца билетов на автовокзале.

— Хорошо, юная леди, куда вы направляетесь? — спрашивает он, щелкая жвачкой. — Каков ваш конечный пункт назначения?

Хороший вопрос. Правда, я не знаю на него ответа. «Double H» всегда был моим домом, и я никогда не покидала раньше Канзас. Поэтому, проглотив ком в горле, говорю первое, что приходит на ум.

— Далеко, — сдавленно бормочу, стараясь подавить рвущиеся наружу слѐзы. Видимо мой вид с опухшими от слѐз глазами всѐ говорит без слов и старик-кассир, сжалившись надо мной, надевает очки в черной оправе и стучит что-то на клавиатуре, смотря в монитор компьютера, а затем говорит:

— Ну, милая, мы не сможем доставить тебя на Северный полюс, но как насчет Колорадо?

Это очень далеко отсюда.

Я киваю, стараться не разрыдаться. Старик же вновь с жалостью смотрит на меня и нажимает кнопку. Машина оживает, и в прорези появляется белый билет.

— Вот и всѐ. Готово, — говорит он, прочищая горло. — Ты полюбишь Колорадо, он прекрасен величественными горами и голубым небом. Кроме того, там прохладно в это время года, — добавляет он, обмахиваясь рукой. — Не то, что в Канзасе.

Я беру билет, бормоча благодарность и бреду по вокзалу, разглядывая автобусный парк, выискивая тот автобус, что мне нужен. Наконец я нахожу его и, войдя, устраиваюсь на сиденье у окна. Но вид из окна для меня не имеет значения, потому что я ничего вокруг не вижу. Мое сердце разбито, а душа разлетелась вдребезги. Но несмотря ни на что, все, что я вижу, это красивую рожу Тайлера, его пронзительные голубые глаза и дерзкую, уверенную улыбку.

«Он враг», воспевает мой разум.

«Он твой муж», вторит другой голосок.

«Он твой любовник», подключается третий голосок.

Боже, неужели я сошла с ума? Я что, теперь шизофреничка, со всякими бормочущими голосами в голове, сводящими меня с ума?

Но дело всѐ в том, что мои голоса правы. Тайлер очень много значит для меня. Он мужчина, с которым я юридически связана перед законом. Он мужчина, который лишил меня девственности, но он и тот, кто предал меня, лишив всего, что было мне так дорого.

Я зарываюсь поглубже в свое сиденье, задыхаясь от рыданий, когда автобус отъезжает от автовокзала. Закрыв глаза, надеюсь, что никто не заметит моей боли, но, к счастью, в автобусе мало людей. Ближайший пассажир устроился в трех рядах от меня, и я, откинув голову назад, чувствую, как по щекам бегут слѐзы. О, боже! Тайлер, Тайлер!

Мое сердце и душа болят настолько сильно, что я чувствую боль физически. Глубоко вдохнув, я ещѐ сильнее зажмуриваю глаза от яркого солнечного света и проваливаюсь в небытие.

Несколько минут спустя кто-то грубо трясет меня за плечо.

— Мисс, мисс, — настойчиво зовѐт меня голос издалека.

Что? Нет, оставьте меня в покое.

Голос раздается снова.

— Мисс, — на этот раз голос звучит громче. — Мы приехали. Конечная остановка.

Неохотно я открываю глаза. Всѐ вокруг как в тумане. Что за чертовщина? Как уже приехали? Куда? В полубессознательном состоянии тру щеки, и пальцы тут же становятся мокрыми от слѐз. Святая корова, должно быть, я заснула. Мышцы болят, и я пробую пошевелиться, пытаясь прогнать боль. Постепенно зрение проясняется, и я вижу перед собой немного сердитого водителя автобуса.

— Конечная остановка, мисс, — ворчит он, и отворачивается.

Что? Серьезно? Выпрямившись, я поворачиваюсь и смотрю в окно. Но там ничего нет, кроме безымянной автобусной остановки.

— Ну, здравствуй, Колорадо, — шепчу я, и грустно улыбаюсь. — Привет, я Мэйси.

Как только на ватных ногах выбираюсь из автобуса, меня охватывает страх. Теперь это моя новая жизнь. Мой новый дом. Я должна забыть «Double H». Ещѐ одна волна печали настигает меня. О боже, как же я смогу забыть о ферме? Я никогда не знала ничего, кроме неѐ, так что же мне теперь делать?

Но инстинкт выживания толкает меня вперед.

— Привет, вы знаете какие-нибудь мотели поблизости? — спрашиваю я пожилую леди в справочном бюро, и она указывает мне на мотель в миле вверх по дороге.

С рюкзаком на плече и спортивной сумкой на буксире, я пробираюсь сквозь ночь, пока не оказываюсь у дверей мотеля. Захожу внутрь, от усталости еле передвигая ноги, и плетусь к стойке регистрации.

— Привет, я хотела бы узнать, есть ли у вас свободные номера? — спрашиваю я у леди за стойкой. Она стройная, с тусклыми коричневого цвета волосами. И еѐ брови подведены тѐмным карандашом. Кажется, ещѐ она использовала этот же цвет, чтобы очертить контуры своих тонких губ.

Но голос леди мягкий и теплый, и он выводит меня из ступора.

— Нет проблем, дорогая. Ты уже знаешь, как долго пробудешь здесь? — спрашивает она, и я качаю головой.

— Всего неделю, — отвечаю я. — По крайней мере, пока.

— Конечно, конечно, — говорит она, глядя на экран компьютера. — У нас есть одноместный номер. Вот тебе ключ.

И, я, схватив ключ и свои вещи, иду в свой номер. Номер оказался намного лучше, чем я ожидала. Он маленький, но в нем есть все, что мне может понадобиться — большая двуспальная кровать, небольшой холодильник, телевизор и стол со стулом. Есть даже небольшая ванная комната.

К счастью, сон приходит быстро и легко, и я ни разу не просыпаюсь за ночь. Но стук в дверь моего номера встряхивает меня на следующее утро. К моему удивлению на пороге стоит леди с ресепшена.

— Что-то случилось? — сонно спрашиваю я.

— Нет, ничего страшного, — начинает она, вглядываясь в мои растрепанные волосы и мутные ото сна глаза. — Ничего страшного, кроме того, что оплата по твоей кредитной карте была отклонена.

Этот факт мгновенно заставляет меня проснуться.

— П-п-ростите, — заикаюсь я. — Я никогда не пользовалась кредиткой раньше. Она совершенно новая.

Леди качает головой.

— Я знаю, дорогая, кредитные компании иногда бывают довольно странными. Но, к сожалению, мне придется попросить тебя уйти. Я должна была сделать это вчера вечером, как только карта была отклонена, но ты выглядела такой уставшей.

О, чѐрт. Что же мне теперь делать?

— Я соберу свои вещи, — бормочу я, сдаваясь. — И через десять минут освобожу номер.

Но леди не уходит. Она вздыхает, глядя на меня жалостливым взглядом.

— Откуда ты приехала?

— Из Канзаса, — отвечаю я.

Она ещѐ раз глубоко вдыхает.

— Послушай, у меня была дочь, очень похожая на тебя, — медленно начинает говорить она. — Моя Кэти… она… ушла из дома и больше не вернулась. — Леди замолкает, и в еѐ глазах появляются слѐзы.

— Ладно. Как насчет того, чтобы немного поработать? — спрашивает она, меняя тему. — Ты готова работать на свое содержание?