– Барышня, – подарил ей усталую улыбку Антипов. – К сожалению, это касается и вас – у нас секретный разговор. Обождите в комнате для гостей.

Секретарша, обольстительно подмигнув Каледину (и не удостоив взглядом кипящую от гнева Алису), скользнула в дверь, на ходу поправляя короткую юбку дизайнерской фирмы «Мозжухинъ и сыновья». У фонтана остались только сам Антипов, директор департамента полиции Муравьев и откровенно зевающая Алиса на пару с зеленым от бессонницы Калединым. Поманив парочку пальцем, Антипов взял со стола два листка бумаги.

– Господин Каледин и вы, мадам, – жестко кивнул Антипов Алисе. – Я внимательно изучил то, что вы мне вручили утром у памятника Пушкину. Сразу отмечу – очень славно, что вашу версию вы подкрепили доказательствами, иначе бы я вызвал вам неотложку. Конечно, я с удовольствием поизображал бы тупое начальство, упорно не верящее очевидным выводам умных сыщиков, но на это не осталось времени.

Алиса с Калединым, пребывая в полусне, не возражали.

– Налицо сенсационный вывод, и его, так или иначе, требуется сохранять в тайне, – поддакнул Муравьев. – Иначе пресса поднимет такой хай, что государь нам завяжет бантом кишки не хуже этого живодера. Пока у нас в наличии прямой факт – ДНК серийного убийцы, орудовавшего в XIX веке, и маньяка нынешних дней полностью совпадают. Что это может означать? Я меньше всего предрасположен к мистике: мы живем в век смартфонов, wifi Интернета и ракет «Тополь-Czar». Первое, что пришло мне в голову, – преступник специально вводит нас в заблуждение, дабы запутать нити расследования. Не исключено следующее – ему удалось похитить из музея Скотланд-Ярда образцы генетического материала, содержащего ДНК Джека Потрошителя. Ничего невозможного нет. Если люди умудряются красть в Эрмитаже экспонаты весом в полпуда, то отщипнуть крохотный кусочек от написанной кровью открытки не составит особого труда.

Муравьев внимательно посмотрел на Алису.

– Поэтому, мадам, мы хотели бы просить вас слетать в Лондон.

Порывшись во внутреннем кармане, он выложил на стол билет «Аэрофлота». У Алисы отвисла челюсть. Каледин безразлично отвернулся.

– Я уже звонил в Скотланд-Ярд и отправил туда письмо, – заметил Антипов, в то время как замолкший Муравьев наливал себе из графина воду. – Вас готовы принять и предоставить всю необходимую информацию. Завтра прилетите обратно. Князь Сеславинский просил довести до вашего сведения, что он в курсе. Разумеется, все расходы по вашему пребыванию в Лондоне мы берем на себя. Мой кучер отвезет вас в аэропорт сию же секунду.

Радость Алисы от превосходства над поблекшим Калединым омрачило сознание того, что она спросонья не захватила из дома косметичку, запасные колготки, пилочку для ногтей и кучу других необходимых предметов.

– Ээээээээ… ваше превосходительство… ээээ… – проблеяла Алиса, однако опытный Антипов предвосхитил ее насущную просьбу.

– Как я уже сказал, все расходы за наш счет, – сообщил он, вызвав в сердце Алисы непередаваемый взрыв эмоций. – Вам дадут специальную кредитку с безлимитной суммой, все необходимое купите в лондонских магазинах.

Алиса впервые в жизни пожалела, что Каледин не является женщиной и не может черной завистью позавидовать ей: каких же классных брендовых шмоток она накупит сегодня вечером! Все, о чем он мог думать, – это то, что в полночь ему опять придется сидеть на кухне одному и есть осточертевшие кильки в томате руками прямо из банки. Мужчины – животные.

– Ну, не совсем одному, – прошептал ей в ухо Каледин, и Алиса поняла: данная мысль чересчур ясно отразилась в ее глазах. – Не забудь про соседку Нинку. Да и красавица Анфиса небось наверняка за дверью дожидается.

Алиса сразу ощутила потребность вернуться как можно скорее, а заодно и прикупить в Лондоне более крепкий зонтик – старый развалился от удара об калединскую голову во время одной из последних разборок. Продают в магазинах всякую китайскую рухлядь – толку от нее никакого.

– Сударыня, вам лететь прямо сейчас, – нетерпеливо заметил Муравьев. – Его превосходительство проводит вас к выходу. А вы, господин Каледин, пожалуйста, останьтесь. Нам надо обсудить дальнейший ход расследования.

За несколько секунд до того, как Антипов предупредительно распахнул перед Алисой дверь конференц-зала, от замочной скважины отпрянула согнутая фигура, метнувшись в «курилку» на лестницу. Дождавшись, когда пара уедет вниз на лифте, фигура вернулась обратно, мастерски приложив маленькое, покрытое нежным пушком ушко к отверстию для ключа.

«И зачем вообще нужны эти электронные глушилки для всех типов прослушивающих устройств, которыми забита контора? – презрительно подумала фигура. – На Святой Руси до всего своим умом додумываешься».

…Услышав что надо, фигура решила, что рисковать далее незачем. Она бегом спустилась по лестнице и вышла на улицу. Перейдя через дорогу, фигура подошла к телефону-автомату за углом, оглянувшись по сторонам, вставила в щель пластмассовую карточку и набрала знакомый номер.

– Алло, – ответил немного сумрачный дамский голос.

– Две тысячи, – сообщила фигура, после чего произнесла пару фраз.

– Это точно? – оживился голос.

– Точнее не бывает, – заверила фигура.

– О’кей, – сказал голос. – Вы нас раньше не подводили. Диктуйте номер счета.

– Пять… – сказала фигура, поправляя волосы. – Шесть один один два…

На четвертом этаже хлопнула дверь – от Муравьева вышел Каледин.

Развалившись на золотом троне, государь читал письма верноподданных, согласно официальному протоколу на это им ежедневно выделялось 27 минут. Письма приходили мешками, но государь просматривал только те, которые граф Шкуро приносил в резной коралловой шкатулочке: викторианский стиль, скопированный у британской королевы. Послания были однотипны: в одних подданные желали ему здоровья и сообщали, как безумно любят царя-батюшку (их писали в основном женщины), в других присутствовали материальные просьбы – подарить машину, дать миллион золотых, предоставить отдельную квартиру, пожаловать личное дворянство. «Меркантильный народ, – раздражительно размышлял государь, глядя на очередные каракули с просьбой улучшить жилищные условия. – Чего ни делай – им, собакам, все мало. Сантехника у них сломалась – нет чтоб ключ разводной взять, сидят и пишут во всякие дворцовые инстанции. Наказал меня Бог народом. Сидел бы в Дрездене курфюрстом – небось и горя бы не знал. Немцы исполнительный народ. Скажешь пиво варить – так варят пиво».

Император наклонился и потер ногу – мускулы натужно болели, будто их растягивали с помощью инквизиторских клещей. Проклятая верховая езда. И какой идиот придумал, что монархи обязательно должны гарцевать на лошадях, в том числе и на военных парадах? Убил бы, ей-богу. На этой гребаной лошади десять минут проедешься, потом по инерции еще полчаса трясешься, на троне сидеть не можешь. А охота? На хрена она сдалась, эта охота? Сорок человек с сотней собак бегают за единственной лисицей или двумя рябчиками и даже не думают, как глупо это выглядит со стороны. В общем-то российские императоры всегда охотились на медведей, Сашенька Освободитель20 на него и вовсе с одной рогатиной хаживал, но сейчас с медведями лучше не связываться. Эвон десять лет назад премьер-министр убил из ружья медведицу, так его потом «зеленые» чуть самого не пристрелили. Но попробуй только откажись от охоты – в Европе не так поймут. Раз царь, значит, по этикету должен охотиться. Положено, и все тут.

Лично ему по барабану, что Петроград, что Москва, милые сердцу старые улочки Дрездена лучше их всех, вместе взятых, но столицу в Дрездене никак не устроишь. К шестидесятым годам, к моменту первой волны медового бума, все слои населения перемешались, и иногда на званом балу встречались забавные экземпляры: папа – сибирский крестьянин, а мама – саксонская курфюрстина. Правда, при малейшей оказии любой мастеровой норовил вылезти в дворяне. Россия такая страна – понты дороже денег. Иной купчишко вчера оптом семечки с Кубани в Москву возил, а сегодня – раз, и барон, герб на джип «чероки» с огненными драконами налепит и катается, счастливый донельзя.