Во всяком случае, смутно догадываясь о чем-то, он все же не смог (возможно, не захотел) преодолеть до конца сопротивление, не позволившее ему оказаться по ту сторону суждения (осуждения) будущих исследователей, способных воспользоваться биографической истиной в целях дискредитации его самого и созданного им психоанализа. Как бы там ни было, но некоторые семейные тайны действительно оказались для Фрейда, что называется, за семью печатями.

В работе «Толкование сновидений» Фрейд воспроизвел ряд своих сновидений, которые представлялись ему интересными и значимыми в плане понимания работы бессознательного. Одно из них, названное им абсурдным, включало в себя сюжеты жизни об умершем отце:

«Я получаю извещение от общинного совета моего родного города с требованием внести плату за содержание в госпитале в 1851 году. Я смеюсь над этим, так как, во-первых, в 1851 году меня не было еще на свете, во-вторых же, мой отец, к которому это могло относиться, уже умер. Однако я иду в соседнюю комнату, где он лежит в постели, и рассказываю ему это. К моему изумлению, он припоминает, что в 1851 году он был сильно пьян и его куда-то отвезли. Это было, когда он работал для Т. “Так ты, значит, и пил? – спрашиваю я. – И вскоре после этого женился?” Я высчитываю, что я родился в 1856 году; это представляется мне непосредственно следующим друг за другом».

Разбору этого сновидения Фрейд посвящает несколько страниц, разделенных между собой изложением и обсуждением других приснившихся ему абсурдных сновидений.

В тексте самого сновидения обращают на себя внимание несколько деталей. Упоминание о родном городе, в котором Фрейд родился. Женитьба его отца в интервале между 1851 и 1856 годами. Сарказм и ирония по отношению к отцу («Так ты, значит, пил?»), соседствующая рядом с осуждением и неодобрением его поведения («И вскоре после этого женился?»).

В контексте интерпретации этого сновидения Фрейдом содержатся не менее важные, чем в самом сновидении, пассажи и размышления основателя психоанализа, которые в плане понимания как работы бессознательного, так и его переживаний представляют несомненный интерес.

«Конфликт ощущений, который в случаях разногласий между сыном и отцом вызывается ролью и прежними заслугами отца».

«Всякой цензуре присуще то, что о запретных вещах можно скорее говорить неправду, нежели правду».

«Отец женился в 1851 году; я, старший, родился в 1856 году. Это верно» (умозаключение желания).

«Разница в 4–5 лет не имеет никакого значения» (мысли, скрывающиеся за сновидением).

«На сновидение не возлагается труда самостоятельного творчества; оно может и должно использовать с этой целью материал из мыслей».

Не слишком ли много совпадений с местом и временем действия, которые могли иметь место в реальности и которые нашли свое отражение в сновидении Фрейда более 40 лет спустя?

Не свидетельствует ли данное сновидение о том, что в детстве Фрейду пришлось столкнуться с одной из семейных тайн, которая вызвала у него в то время неудовлетворенное вопрошание и глубокое переживание, а в период возникновения психоанализа – тревожащие воспоминания и нежелательные умозаключения?

События, связанные с этой тайной, произошли до рождения основателя психоанализа. Но, судя по всему, они настолько затронули внутренний мир маленького Фрейда, что даже осуществленный им впоследствии самоанализ оказался бессильным перед вытесненными и подавленными в детстве переживаниями.

Считалось, что его отец Якоб Фрейд был дважды женат – сперва на Салли Каннер, а затем на Амалии Натансон, давшей жизнь основателю психоанализа. Эта точка зрения опиралась, прежде всего, на высказывания самого Фрейда, который в работе «Психопатология обыденной жизни» писал:

«Наш отец женился впоследствии вторично и был, таким образом, намного старше своих детей от второго брака».

Поэтому нет ничего удивительного в том, что официальный биограф Фрейда Э. Джонс в своем трехтомном труде придерживался именно этого взгляда.

В конце 1960-х годов Р. Гикльхорн опубликовала в одном из медицинских журналов статью о результатах исследования фрайбергского периода семьи Фрейда, в которой сообщила о том, что на самом деле Якоб Фрейд был женат трижды. Опираясь на это исследование, авторы биографических трудов о Фрейде, включая Р. Кларка, Р. Дадуна и других, неизменно упоминают о таинственной Ребекке, как второй жене Якоба Фрейда.

О второй жене Якоба Фрейда имеются скудные данные. Известно лишь, что примерно в 1852 году она появилась во Фрайберге вместе с его двумя сыновьями от первого брака. В то время ей было 32 года.

Откуда она родом, где и как познакомилась с Якобом Фрейдом, в каком году стала его женой, какие отношения были между ней и уже взрослыми сыновьями Якоба, как и при каких обстоятельствах она исчезла из его жизни, дав возможность ему жениться в третий раз на Амалии Натансон, – все это остается неизвестным.

Ни в одной из работ Фрейда нет упоминаний о второй жене отца. Правда, в его эпистолярном наследии упоминается имя Ребекки, как это имело место в его письме к берлинскому врачу В. Флиссу, датированному 21 сентябрем 1897 года. Да и то в этом письме речь идет не о жене его отца, а о еврейской шутке, в которой используется имя Ребекки. Приводимая Фрейдом цитата звучит следующим образом:

«Ребекка, сними свое платье, ты больше не невеста».

Казалось бы, что особенного в том, что в контексте шутки Фрейд упоминает имя Ребекки. Известно, что он любил еврейские анекдоты, шутки, каламбуры и неоднократно использовал их в своих работах. Поэтому нет ничего удивительного в том, что в письме к Флиссу фигурирует распространенное еврейское имя.

Вместе с тем обращает на себя внимание то обстоятельство, что в упомянутом выше письме к Флиссу Фрейд делится с ним своими сомнениями по поводу ранее выдвинутой им теории неврозов. Излагая свою точку зрения на сексуальные фантазии детей по отношению к родителям, уходящую своими корнями в детство этиологию неврозов и безуспешность собственных попыток в понимании подавления, он пишет о возможности восприятия ребенком отца как «совратителя». При этом Фрейд подчеркивает, что его собственный отец не составляет исключения в этом отношении.

Является ли случайным упоминание Фрейдом в одном письме отца и имени Ребекки? Почему из коллекции еврейских шуток он выбрал именно ту, в которой содержится имя второй жены его отца?

Фрейд неоднократно подчеркивал, что в психике нет ничего случайного. Конкретизируя это теоретическое положение и закладывая основы психоанализа, он исходил из того, что случайные на первый взгляд действия могут быть сведены к активизации подавленного психического материала, который, будучи вытесненным из сознания, не лишен способности тем или иным образом проявлять себя.

В 1897 году Фрейд активно занимался самоанализом. Смерть отца, последовавшая годом раньше, явилась неким рубежом, преступив который он устремился навстречу новым представлениям о бессознательном, неврозах и сексуальных истоках их возникновения.

Вполне вероятно, что именно в то время ранее вытесненные из его сознания детские воспоминания и переживания активизировались. Во всяком случае они могли проявить себя таким образом, что вызвали ассоциативную связь между отцом и именем Ребекки, и, не осознавая того, в очередном письме Флиссу Фрейд процитировал еврейскую шутку, которая с учетом выше изложенных соображений выглядит более чем двусмысленной.

В данном случае ее двусмысленность заключается в следующем.

С одной стороны, после смерти своего отца Фрейд мог вновь, как и в детстве, ощутить проявление нежных чувств к нему и простить (оправдать) слабости (второй брак), свойственные ему.