Дело в том, что женитьба Якоба Фрейда на Амалии Натансон не была для него первым браком. Он имел уже двух сыновей, родившихся от первого брака с Салли Каннер, на которой женился в юном возрасте, когда ему было всего 17 лет.

К тому времени, когда родился маленький Фрейд, его сводному старшему брату Эммануэлю было не менее 22 лет. (Неточность в определении возраста объясняется тем, что в различных источниках встречаются разночтения относительно даты рождения Эммануэля – 1832, 1833, 1834 годы.). Сводный младший брат Фрейда Филипп, родившийся в 1836 году, был примерно одного возраста с его матерью. В момент рождения маленького Фрейда оба его сводных брата находились во Фрайберге, жили по соседству, часто общались с отцом и его молодой женой.

В доме Зажиков, где семья Фрейда занимала одну комнату, жила не молодая женщина. До двухлетнего возраста она ухаживала за будущим основателем психоанализа. Позднее в своих воспоминаниях он назовет ее «доисторической нянькой», «праматерью». Анализ собственных сновидений покажет, что эта няня отличалась строгостью, не всегда была нежной и ласковой по отношению к маленькому Фрейду. Тем не менее тот же анализ выявил, что, несмотря на строгость, мальчик любил свою няню.

Судя по воспоминаниям матери Фрейда, к которой он обратился за информацией в зрелые годы, няня была некрасивой, но умной и добросовестной. Она общалась с ним на родном ей чешском языке и, будучи католичкой, часто ходила с маленьким мальчиком в церковь, рассказывала ему религиозные истории, которые он с восторгом пересказывал дома.

В работах Фрейда содержится не много воспоминаний о няне и сводных братьях. Главным образом они связаны с толкованием собственных сновидений и восстановлением в памяти того материала, который долгое время был вытеснен из сознания Фрейда и попал в поле его зрения только в результате самоанализа. И тем не менее его незначительные воспоминания о первых трех годах жизни во Фрайберге позволяют хотя бы частично воссоздать ту семейную обстановку, которая не могла не вызвать у маленького мальчика любопытство, переживания, потребность в понимании того, чему он не мог найти объяснение.

Отец, уезжающий из дома по своим делам, связанным с продажей шерсти, и няня, по возрасту подходящая ближе к отцу, чем к матери Фрейда. Сводный брат Филипп, появляющийся в доме как в присутствии, так и в отсутствие отца и являющийся ровесником матери. Две пары близких маленькому ребенку людей, чьи отношения между собой являлись для него загадочными.

Якоб Фрейд – старый отец или молодой дед? К тому времени, когда родился первенец от брака с Амалией Натансон, Якоб Фрейд был уже дедом, так как его старший сын Эммануэль сам являлся отцом, имея годовалого мальчика Джона. Волею судьбы в момент своего рождения Сигизмунд оказался дядей, имеющим племянника всего лишь на год старше его. Джон называет Якоба Фрейда дедом, Сигизмунд – отцом.

Объясняли ли родители того и другого мальчика, в чем состоит различие между отцом и дедом? Какие мысли по этому поводу возникали в голове маленького Сигизмунда, по возрасту и строгости воспитания соотносящего Якоба Фрейда со своей няней?

Няня – строгая пожилая женщина или любящая «вторая мама»? Кем она приходится отцу и почему не остается на ночь в их комнате, как «первая мама»? Да и кто из них является «первой мамой» для маленького мальчика, если в зрелом возрасте, в период своего самоанализа, Фрейд назвал няню «праматерью», что имело место в его письме Флиссу от 3 октября 1897 года?

Мама, ласковая и любящая, неизменно называвшая своего первенца «мой золотой Сиги». Кем она является для отца и сводного брата Филиппа? Кто «виновник» того, что красивая, стройная мама неожиданно превращается в полную женщину, дающую жизнь другим детям – сперва брату Юлиусу, а затем сестре Анне?

Сводный брат Филипп, играющий с маленьким Сигизмундом и находящийся рядом с матерью. Какое отношение он имеет к изменению фигуры матери и к исчезновению из их дома няни? Как первое, так и последнее обстоятельство не прошло мимо внимания Фрейда. Только впоследствии он узнал, что няня была обвинена в воровстве и по настоянию Филиппа арестована за свое деяние.

Кто знает, какие детские «объяснительные конструкции» возникали у будущего основателя психоанализа в возрасте до трех лет? Кто может поведать о его переживаниях, связанных с попытками мальчика прояснить для себя место, роль и значение фигур отца, матери, няни, сводного брата в его собственной жизни и подоплеку тех изменений, которые происходили в семье?

Можно выдвигать различные предположения об истинных отношениях между всеми этими фигурами в семье Фрейда.

Можно, например, предположить, что между матерью Фрейда и Филиппом сложились такие отношения, которые вызывали ревность у Якоба Фрейда, и это явилось одной из причин (наряду с другими) их разъезда, когда семья Фрейда переехала сначала в Лейпциг, потом в Вену, а старшие дети Якоба отправились в Англию.

Возможно, что и настояние Филиппа на аресте няни было связано с тем, что она вызывала у него негативную реакцию в связи с непростыми отношениями с отцом и его молодой женой.

Но все это из области домыслов, догадок, предположений, не имеющих принципиального значения для понимания Фрейда как человека и основателя психоанализа.

Более важно и существенно другое. А именно то, что, как показывает осуществленный взрослым Фрейдом анализ сновидений, в которых присутствуют образы няни, отца, матери и Филиппа, детские вопрошания и переживания по поводу столь сложных для понимания ребенка семейных отношений оставили свой след в его душе. Материал, содержащийся в написанной и опубликованной им работе «Толкование сновидений», является наглядным тому подтверждением.

Известно, что Амалия Натансон безумно любила своего первенца, которому уже при рождении пророчили великое будущее. Много лет спустя он отмечал, что когда являешься любимым ребенком своей матери, то на всю жизнь сохраняешь победное чувство и уверенность в успехе.

Но, кто знает, какие переживания он мог испытывать в первые годы жизни, когда ему приходилось делить любовь между матерью и няней? Какие наивные вопросы возникали у него, когда он ставил няню и отца в один ряд? Какую испытывал потребность в объяснении со стороны матери или Филиппа по поводу исчезновения няни, которую любил?

Достаточно прочитать изложенные Фрейдом в зрелом возрасте воспоминания, относящиеся к раннему детству и касающиеся эпизода с сундуком, в который Филипп якобы спрятал няню, чтобы убедиться в том, какие глубокие переживания могли охватывать будущего основателя психоанализа. Фрейд вспомнил детали этого эпизода, вызвавшие у него в далеком детстве тревогу и плач, а его анализ этих деталей вскрыл глубокие переживания, связанные с попытками ребенка ответить на вопросы, являющиеся весьма щекотливыми даже для взрослого человека.

Как сам он подчеркивал в работе «Детское воспоминание из “Поэзии и правды”»(1917), посвященной разбору воспоминаний Гете, «удержавшееся в памяти и есть самое значительное в жизни, либо уже в период младенчества, либо под влиянием более поздних переживаний».

Вряд ли может быть случайным, например, то обстоятельство, что через несколько десятилетий Фрейд уделил особое внимание теме двух матерей. Это нашло свое отражение в его работе о Леонардо да Винчи, где основатель психоанализа отметил факт наличия в детстве у великого художника и ученого двух матерей – родной матери, которой он лишился в раннем возрасте, и юной мачехи, жены отца. Отсюда Фрейд сделал вывод, что в загадочной улыбке Джоконды, как и в других женских портретах Леонардо да Винчи, соединены воедино воспоминания художника о двух матерях.

Фрейд не углублялся в распутывание клубка семейных отношений, детское восприятие которых оказалось столь сильно и глубоко вытесненным, что потребовался тщательный самоанализ, прежде чем он смог кое-что вспомнить из своего раннего детства. Хотя в процессе своей теоретической деятельности и клинической практики он стремился к выявлению правды, раскрытию истины, тем не менее для него самого семейные тайны нередко становились камнем преткновения на пути самопознания.