Она собрала листы и магией сожгла их в камине, наблюдая, как догорают единственные доказательства невиновности банды. При этом она представляла, как вернется на работу и поговорит с преступником. Главное было сделать это очень осторожно, ведь теперь любой разговор был для нее опасен. Стоило ее коллегам узнать, чью сторону она выбрала, и она покойница. Ее казнят, так как правду раскрыть она не сможет. Но еще хуже было засветиться перед врагом, дать ему понять, что она превратилась в реальную угрозу. Тогда и смерть могла показаться неплохим избавлением от финальных страданий.

Впрочем, воображая разные варианты событий, Мэй каждый раз приходила к одному выводу: она будет названа предательницей. Для этого Тэас ее и испытывал. Хотел быть уверенным, что она готова бороться до конца, не обращая внимания на презрение других. Он искал не сыщика – приверженца правил, он искал кого-то с иным подходом, кого-то, кто был способен заняться самодеятельностью ради правды и не боялся потерять работу за это. Именно поэтому Мэй прошла испытание, а Эдвард, привыкший работать в определенных рамках, нет.

«Правда для тебя всегда была важнее репутации, – мысленно призналась себе сыщица. – Тэас тоже положил на карту все. Когда-то и он был уважаемым детективом».

Когда в камине не осталось и следа от опасных листов, а кофе в чашке наконец закончился, Мэй решила тщательно продумать свои дальнейшие действия. Тэас впустил ее в настоящую войну, и она его не подведет.

Спустя двадцать минут в дверь позвонили. Мэй оглянулась на коридор и громко поинтересовалась, кто к ней пришел. Какой-то ответ был, но ей все же пришлось подойти к двери и спросить еще раз, чтобы услышать:

– Кто это?

– Мэй! Это Эдвард! У меня важные новости!

«Решил поделиться», – мысленно отметила она и медленно открыла дверь.

– Рада, что ты пришел. – Она слегка улыбнулась. – Что случилось?

– Мы поймали члена банды, и ты не поверишь, кто им оказался, – сразу же перешел к делу Эдвард Де́рби.

– Кого вы поймали? – Играть заинтересованность ей не пришлось. Она лишь надеялась, что далее не прозвучит имя Тэаса.

– Один из «погибших» ученых. Дафнис Ангарда.

– Дафнис Ангарда?! – поразилась она. – Тот, кого выжгли в Рудрете?

– Именно. Оказывается, он не погиб тогда, а в банду вступил, чтобы убивать других ученых за сохранность своей шкуры. – Последние слова Эдвард говорил с особым презрением.

Мэй была очень сосредоточена в тот момент. Старалась не выдать свое истинное отношение к происходящему. Тэас был прав: теперь ее жизнь стала опаснее и сложнее. И хоть ей и было неприятно лгать напарнику, это было необходимо. В первую очередь ради безопасности самого Эдварда.

– Может, зайдешь? – предложила она, отступив с порога.

– Спасибо, – поблагодарил Дерби и вошел. В коридоре он остановился и решил поделиться тем, что его так волновало: – Знаешь, я говорил с предателем Ангардой.

Квейт закрыла дверь, готовая слушать.

– Не знаю. – Эдвард устало вдохнул, пару секунд выждал и попытался объяснить: – Вроде просто, а вроде и нет. По пути к тебе я все думал, как такой человек, великий ученый, мог стать жестоким убийцей, да еще убивать других маго-техников и так спокойно говорить об этом в тюрьме. При этом его совершенно не пугает, что его скоро казнят.

– Был суд? – тут же спросила Мэй.

– Пока еще нет.

– Я могу с ним поговорить? – осторожно приступила она.

– Думаю, да. Только он ничего путного не скажет. И знаешь, что странно? Он сам сказал мне, что вступил в банду из страха за свою жизнь, что готов был убивать, лишь бы не погибнуть самому. Казалось бы, предатель. Но когда я предложил ему легкую безболезненную смерть в обмен на информацию о других членах банды, он отказался. Ну и как это понимать? Какой же он предатель?

– А ты не пробовал предложить ему помилование в обмен на информацию? – спросила Мэй лишь для поддержания разговора.

– Это глупо. Всем известно, в том числе и ему, что за такие преступления не может быть помилования. Он поймет, что я блефую.

Мэй лишь согласно кивнула, но ничего не сказала. Она не могла открыто поддерживать презрение и негодование Эдварда, так как понимала, что когда-нибудь уйдет в банду и напарник будет говорить ужасное про нее. Но куда хуже было вообразить, что почувствует Эдвард в момент ее предательства. Каково ему будет? Где-то в глубине души Мэй хотелось верить, что рано или поздно он разгадает правду, но это могло свести его в могилу.

– О чем ты думаешь? – уловил он ее смятение. – Все нормально?

Мэй встретила его взгляд, стараясь не выглядеть расстроенной. И почему она вдруг разучилась держать нужное лицо? Непрофессионально.

– Я знаю, что ты привыкла работать одна, – продолжал мучить ее совесть Эдвард, – но если тебя что-то волнует, ты можешь рассказать мне. Я всегда прикрою тебя и помогу. Так поступают напарники.

– Спасибо. – Квейт тускло улыбнулась и медленно обняла его за плечи. – Ты прости, что со мной так непросто работать. Я не заслуживаю такого хорошего напарника.

– И все же, я могу чем-то помочь? – просто повторил свой вопрос Эдвард.

– На самом деле есть кое-что. Пленного могут осудить и казнить так быстро, что мы и глазом моргнуть не успеем. Можешь сделать так, чтобы я поговорила с ним сейчас?

– Но ты же до завтрашнего дня отстранена.

– Устрой встречу после полуночи, формально уже будет завтра.

– Это необходимо?

– Я общалась с Тэасом. Возможно, смогу найти подход и к другому члену банды.

– Да, только Кьюлак тебя чудом не убил, – напомнил Эдвард. – Что ж, ладно. Я договорюсь и постараюсь, чтобы комиссар не узнал об этом. Не нужны нам лишние разборки. Сам я не пойду с тобой, но позабочусь, чтобы тебя пропустили.

– Спасибо. – Она вновь улыбнулась.

– Тогда вечером я позвоню тебе и сообщу, во сколько и куда подъехать. Только будь с ним осторожна, договорились?

– Что он может сделать в таком положении?

– Вот этого я как раз и не знаю. Я же сказал, он не похож на предателя.

– Поняла. – Мэй сжала губы.

– Кстати, чуть было не забыл, – с этими словами Эдвард потянулся в свою сумку и достал из нее маго-пистолет Мэй.

– Как ты его нашел? – поразилась Квейт. – Я выронила его тогда на корабле. Кьюлак поднял и им же чуть было не пристрелил меня.

– А затем, видимо, бросил, – предположил ее напарник. – Маго-пистолет нашли на месте крушения корабля, а сегодня передали мне. Теперь я возвращаю его тебе.

Мэй взяла свое оружие и какое-то время внимательно разглядывала его, будто увидела впервые. На самом же деле она тогда подумала: «Кьюлак просто бросил пистолет? Да нет, думаю, он просто его вернул».

– В общем, я позвоню, – услышала она голос Эдварда. – А сейчас займусь делами, прости.

Он положил ей руку на плечо, кивнул и покинул ее квартиру. Она стояла на пороге и смотрела ему вслед, сжимая в руке свое оружие.

Здание Фортонской тюрьмы «Ожидающих»

За пять минут до полуночи Мэй остановила экипаж и отпустила руль, проверив сумку. Главное, что значок сыщика был при ней, об остальном позаботился Эдвард. Она выбралась из экипажа, шагнув на каменную площадку. Над ней возвышалось темное и ничем не примечательное серое здание тюрьмы. Эдвард позвонил, как и обещал, и сообщил, что пленника до суда перевезли именно туда. Мэй понимала почему. Побег из тюрьмы фактически невозможен. Там стояла такая магическая защита, что даже члену банды ее было не одолеть. Нужно было знать принцип силовых замков. Мэй не знала, но в тот момент она намеревалась просто поговорить с пленником. Посмотрев на двойную железную дверь, больше похожую на ворота, она ровным шагом двинулась к охранникам. Те были хорошо вооружены, и за ними лучилось магическое поле. Квейт продолжала приближаться к ним, а они лишь молча наблюдали за ней. В нужный момент она показала значок, они его внимательно изучили и, убрав защитное поле, сообщили: