– Если я вернусь домой, когда-нибудь отправляюсь на поиски Фортона в прошлом, чтобы узнать, что случилось, – задумчиво проговорил Ниар. – Хотя, наверное, я слишком стар для таких авантюр. И что говорят книги? Была война?

– Один из императоров тех времен приказал сжечь магов. Как угрозу его городу. Мне точно известно, что раньше Фортон-Эда был столицей. Если хотите узнать больше, поговорите с учеными в университете. Но в книгах написано, что район сожгли белые маги. Мост они уничтожили на обратном пути, когда все дома уже полыхали, а черные маги лежали мертвыми. Сами понимаете, какая репутация у руин.

– Где находится университет?

Рендел показал на карте нужное место, но предупредил:

– Он может быть закрыт. Зачем вам руины? Что вы задумали?

Ниар серьезно посмотрел в глаза Рендела и дал ответ:

– Узнать тайну банды и остановить ее.

Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом король спокойно сказал:

– Доброй ночи, лэн Миротелло.

– Доброй, – протянул Рендел.

***

Для кого-то эта ночь тянулась бесконечно. Тэас расположился в кресле и иногда поглядывал на небольшие часы на цепочке. В особняке было тихо: не было слышно ни шагов, ни разговоров. Какое-то время Мойро еще следил за стрелкой, а потом наконец закрыл глаза. Так он просидел минуты две, после чего резко поднялся. Внизу хлопнула дверь, и кто-то стал быстро подниматься.

Кьюлак этого и ждал, хотел услышать последние новости из города.

Несколько раз постучали.

– Входи! – громко сказал Тэас.

Дверь открылась, вернулся Кристо́ф. Он был не в духе, что Тэас определил сразу, едва взглянул на него.

– Новости плохие, – с ходу предупредил Лантеги. – Прости, что меня не было целый день. Я старался разузнать как можно больше. Первый взрыв, уничтоживший целую улицу и затронувший прилегающие к ней территории, устроил, увы, Дафнис.

– Конечно, – тихо произнес Мойро. Он сдерживал себя, хоть это было и непросто. – А второй взрыв?

– Дафнис, должно быть, сбежал в тоннели, и враг последовал за ним, – предположил Кристоф. – Второй взрыв был мощнее, и устроила его высшая магия.

– Точно?

– Да, аура была такая сильная, что не уходила с улиц до утра вчерашнего дня. И еще полдня воздух был странный: тяжело было дышать. Взрыв был такой силы, что магия вырывалась из люков, сметая все на своем пути. Потухнув, она не пропала. И если за день на поверхности аура улетучилась, то в подземельях стены буквально ходуном ходят. До сих пор.

– Вы спускались туда?

– Нет, туда нельзя спускаться, – уверенно сказал Лантеги. – Мы не решились. Это все равно что отправиться в аданей. Сразу же задохнемся. Слишком много высшей магии.

– Как думаешь, есть шанс, что аура вскоре уйдет из подземных тоннелей?

Кристоф на миг растерялся, затем пожал плечами:

– Не знаю. Если бы я знал хоть что-нибудь о природе этой магии, я бы лучше понимал врага. Это непросто, когда враг – разумная высшая магия.

Фредрик медленно кивнул его словам, затем поинтересовался:

– Дафнис все же погиб или выжил?

– Должно быть… не знаю. Думаю, погиб.

Тэас отвел взгляд и прошелся по помещению.

– Проклятье, – сдержанно сказал он. – Дафнис вновь это сделал. Всегда и во всем ему мало, он не знает меры. Но так далеко он еще не заходил. Он взорвал улицу! Мы – иллюзия, а не настоящие убийцы. А теперь мы ничем не лучше врага. Погибли наши, погибли сыщики, зато враг не пострадал, лишь набрал мощь. И Дафнис мертв. – Тэас втянул в себя воздух и добавил заметно тише: – Рано или поздно он бы все испортил. Мне не стоило отпускать его на дело. Раньше я точно знал, как держать все под контролем.

Кристоф старался быть спокойным. Он понимал, что не стоило позволять ярости Кьюлака вырваться вместе с искрой. Да и была ли то ярость? Будь то злоба, а не горечь, искра не заставила бы себя долго ждать.

Так что Лантеги рискнул и осторожно произнес:

– Фредрик.

Тэас удивленно посмотрел на него и тихо напомнил:

– Мы же договорились, что мое настоящее имя в этом времени не будет звучать. То, что ты был в прошлом и знаешь обо мне правду, не означает, что…

– Только между нами, – поспешил сказать Лантеги и пояснил: – Думаю, это Фредрик, тот, которого похоронили много лет назад, умел держать все под контролем. Но он был королевских кровей, как ты мне объяснил, и то была его обязанность – отвечать за своих подданных и всегда знать ответы. Здесь, в этом времени, все иначе, Тэас. Здесь ты никому ничего не должен. Для нас ты лишь лидер. Мы сами отвечаем за свои действия. Дафнис совершил роковую ошибку. Он постоянно спорил с тобой, порой соглашался на словах, но все равно делал все по-своему. Он сам виноват, что так вышло.

– Нужно было заставить его следовать плану, – не отступал Тэас. – Но ты прав. Здесь все иначе. И у меня искра. Это опасная игра – быть жестким, когда в тебе затаилась аданейщина. Но с таким врагом в таких обстоятельствах иначе нельзя. – Кьюлак мрачно глянул на свои сжатые в кулак пальцы и медленно расслабил их. – Мой учитель выбирал жестокие методы обучения, – вспомнил он. – Иногда мог и ударить. Не ногой или рукой – магией. Если мне не удавалось сделать какой-нибудь прием – магический шар или поток, он создавал это сам и отправлял в меня. Приходилось уворачиваться, и не всегда удавалось. Поэтому были серьезные травмы во время обучения. Также он учил меня включать защитные поля от разных видов магии. Учил и заставлял их делать, осыпая меня ударами. Мне ничего не оставалось, как целыми днями зубрить и совершенствовать щиты, чтобы не приходилось ходить в синяках.

– В синяках? – поразился Кристоф. – После магических шаров? Сколько тебе было лет?

– Это было на протяжении всего моего детства, но кидать в меня шары он стал только после десяти, раньше ему бы не позволили. – Фредрик даже усмехнулся.

– Он был твоим отцом?

– Нет, что ты. Отец был моим защитником.

– Если ты королевских кровей, то твой отец был…

– Нет, он не был королем. Он был младшим братом короля.

– И он позволял учителю бить принца магическими шарами с десяти лет? – Ученый был ошеломлен, и в его лице Фредрик прочел такое же презрение к Элестеру, какое часто испытывал сам в детстве.

– Отец не позволял. Он просто не знал об этом.

– Он что, не видел тебя? Синяки – это еще ничего. После магических шаров можно получить серьезную рану, если не смертельную.

– Нет. – Тэас отрицательно покачал головой. – Элестер знал, когда остановиться. Он точно знал, что делал. Но ты прав, синяки оставались, а более серьезные раны и переломы он лечил. Он был эльфом-лекарем с рождения. В те времена я его ненавидел, а потом вырос и понял, почему он все это делал. И он был прав.

– Прав, что бил ребенка?

– В моем случае да. Ты должен понять, Кристоф. Я бы не дожил даже до совершеннолетия, если бы не он. Мягким учителем быть нельзя, когда идет война.

– Если ты воспитываешь кого-то с детства…

– С рождения…

– Тем более, Тэас! Любой нормальный человек…

– Эльф, – поправил Фредрик.

– Эльф, не важно. Когда воспитываешь ребенка с рождения, воспринимаешь его своим.

– Ты сам сказал, что я был королевских кровей, и у меня с рождения не было выбора. Как и у Элестера. Он хотел, чтобы я умел держать ситуацию под контролем и не случалось бы, – Тэас указал на окно, где в темноте вдали светились огни Фортона, – вот таких ситуаций. Элестер видел много поколений моей семьи. Долгие годы он возглавлял войско эльфов-магов, а потом ему сообщили, что на свет появился я и меня нужно воспитать, а потом передать мне руководство войском и подчиниться мне. Как ты думаешь, может ли очень старый и сильный маг-эльф позволить слабому человеку встать над ним? И руководить его войском? Думаю, он был зол, когда ему сообщили волю небес. Думаю, он старался сделать все сразу: воспитать из меня мага, достойного руководить войском эльфов, а заодно выместить на мне злобу за то, что я выше его по крови и небесному доверию. И он выместил. Скорее всего, я больше никогда его не увижу, но какими бы ужасными ни были воспоминания о моем обучении, он был прав. Все, что я умею, – его заслуги. Нельзя быть мягким и позволять самодеятельность. Вы пошли за мной. Я взял на себя ответственность. Поэтому гибель Дафниса все же на моей совести. – Фредрик немного выждал и перевел тему: – Вернемся к делу. Стрелка у тебя?