Она тоже слегка улыбнулась, но довольно напряженно. Потом она подошла к двери и постучала. Дверь была толстая и звуки не пропускала, но сильно вибрировала от стука или любого другого физического воздействия. Мэй открыли, и она покинула камеру. После ее ухода Дафниса освободили от кандалов и вновь оставили одного. Он рухнул на пол, разминая руки и воображая реакцию Рендела на Мэй Квейт. Он бы многое отдал, чтобы увидеть лицо Миротелло, когда сыщица заявится на улицу Ласердия посреди ночи и расскажет про тоннели и Тэаса.

В самом деле, было уже далеко за полночь, когда Мэй позвонила в дверь дома Рендела. Прошло некоторое время, прежде чем его сонный голос поинтересовался:

– Вы знаете, который час?

– Это детектив Квейт, лэн Миротелло. У меня к вам очень важный разговор.

Дверь медленно приоткрылась, и Рендел вышел за порог. Теперь они оба стояли снаружи на лестнице. Вместе с хозяином успела выйти и пушистая кошка, которая резко сорвалась в сторону и, прежде чем Рендел успел ее поймать, убежала по освещенной фонарями улице далеко вперед. Миротелло фыркнул и раздраженно поинтересовался:

– Что это за тема, которая не может подождать до утра, детектив?

Мэй подошла к нему вплотную и прошептала:

– Я знаю правду, лэн Миротелло. И у меня к вам послание от Дафниса Ангарды, которого мои коллеги поймали и посадили в тюрьму.

Раздражение мгновенно ушло из голоса Рендела, когда он с готовностью произнес:

– Я вас слушаю, детектив.

– Тэас, возможно, мертв. Пропал в подземельях, пытаясь вытащить Дафниса. Есть большая вероятность, что его сгубила аура. Но перед тем как Ангарда с ним разошелся, ваш лидер запретил ему возвращаться в подземелья. Как и всем остальным.

Рендел не произнес ни звука. Он с ужасом смотрел на Мэй и понятия не имел, что будет дальше.

Двести лет назад

Помещение было просторное – специальная пристройка для охраны и слуг. Отовсюду доносился громкий смех, а также бурные разговоры, возгласы и музыка – веселая и заводная. Довольно плотно стояли деревянные столы. За ними и на них веселились воины. Сильно пахло едой и крепкими напитками, а у потолка вился густой дым. Тяжелые дубовые двери были распахнуты, и во внутреннем дворе возле пристройки столы тоже стояли.

Двое солдат играли в карты. Один постоянно проигрывал и ни капли не переживал по этому поводу. Напротив, он всякий раз хохотал, наблюдая, как его карточный соперник сгребает монеты и половину теряет под столом. После очередного проигрыша веселый солдат-неудачник выпрямился и посмотрел на каменную статую, изображавшую воинственного мага в длинных одеяниях с шаром в руке. Располагалась эта статуя прямо посреди двора, и периодически на нее поглядывали все, а иногда и поднимали за нее тосты.

– Твое здоровье, герой! – провозгласил неудачливый солдат, поднимая с ближайшего стола огромный бокал, наполненный элем. Считалось, что споить островитян было непросто. Да и не был тот солдат пьян, когда увидел нечто странное в статуе. Заметили это и другие воины, и даже музыканты, которые сразу же перестали играть. Контуры статуи начали колыхаться и двоиться, а потом прямо из каменной фигуры выбралась черноволосая эльфийка. Мартензианцы, конечно же, маленько опешили и тут же вспомнили легенду о загадочной особе, что обитает в статуях и проявляется в безнадежных ситуациях. Однако всеобщее замешательство продлилось недолго, и солдаты стали выбираться из-за столов, выхватывать мечи, ножи и зажигать магию.

– Кто такая? – поинтересовался солдат, тот самый, что поднимал тост возле статуи. Вместо бокала он уже держал меч и направлял острие в горло незнакомке. Она же полюбопытствовала в ответ:

– Даже не угостите?

– Кто такая? – повторил он вопрос.

– Некоторые называют меня Бонниатой, – представилась Лундес. Разумеется, это была она.

– Бредовая легенда, – небрежно бросил кто-то из присутствующих.

– Это хорошо, что вы так считаете, – не растерялась Эверли. – Потому что я тоже не верю в легенды.

Только вот они видели, как она вышла из статуи. Верить в легенду или нет – тут уж сложно было решить. Но они не боялись ее, ведь она была одна, а их много. Что она могла против целого отряда? Пусть и не особо трезвого, но сражаться они были способны. А она… да будь она даже призраком, от этого становилось лишь интересней.

– Бонниата, – громко обратились к ней. – Смерть, стало быть. За кем пришла?

– Пришла поговорить. Или у вас это не принято? Это там, – она указала рукой на замок, – сидят аристократы и беседуют. А вы просто исполняете приказы?

– Ну хватит. – Солдат решил схватить ее и доставить советникам. Он шагнул вперед, и лезвие его меча коснулось шеи Лундес. Она тут же вскинула руку и выпустила в небо молнию. Воины посторонились. Лишь солдат, удерживающий меч у ее горла, не отошел, хоть и признал:

– Ты сильная. Зачем явилась?

– Хочу спросить, довольны ли вы тем, что происходит в городе?

– А что происходит в городе? – прозвучал вопрос.

Лундес не видела, кто его задал, но ответила:

– В замке есть предатель, и им может оказаться любой, даже кто-то из советников.

– Как знать? – не спешили ей верить. – Может, это ты предатель.

А она коснулась кончиками пальцев острия меча и призналась:

– Меня ищут в Мартензи. Я колдунья, прорвавшаяся через городскую стену с помощью молний.

– Так ты из Непоколебимого? – спросил солдат, удерживающий меч у ее горла.

– Или сама смерть? – поинтересовался другой.

– Я не из Непоколебимого, – заверила их Лундес. – Скорее наоборот – собираю войско для борьбы с Фавластасом.

– Нам есть кому служить, – сообщили ей. – И платят нам неплохо. Предложишь больше?

– А если платит предатель? Если он потом город сдаст саагам, вы будете продолжать ему служить?

– Воин не выбирает, он исполняет, – объяснил ей солдат, все еще не отступивший от нее.

– Вам сказали, что за стенами воры и бандиты, а я говорю, что в городе воров и бандитов не меньше. За стеной немало сброда, но и умелые бойцы найдутся, – с этими словами Лундес пустила легкий магический разряд по мечу, и солдат, сморщившись, отступил на шаг назад. Его рука вздрогнула, но меч он снова не отпустил.

– Ну хватит! – Толпа разошлась, и вперед вышел широкоплечий воин. Его глаза горели гневом, и он встал напротив Лундес.

– Умеешь драться, колдунья? Без магии, без своей силы одолеешь меня?

– Ты привык все решать силой? – спросила она.

– Хочешь командовать – завоюй право. – Он развернулся к своим товарищам и потребовал: – Дайте ей меч! Пусть покажет, какая она Бонниата, без магии.

Лундес не стала дожидаться оружия, вместо этого схватила табурет и огрела им здоровяка по голове. Тот пошатнулся и стал яростно атаковать ее мечом. Воин, что недавно направлял эльфийке в шею острие, кинул ей свой меч, и она успела защититься им от первых ударов противника. Так, как когда-то научил ее обороняться посохом Фавластас. Потом Лундес запрыгнула на стол, промчалась по нему так быстро, как смогла, и перепрыгнула на статую. Противник бросился следом, но эльфийка уже слилась с каменной поверхностью. Пока здоровяк крутился, пытаясь отыскать ее, она выпрыгнула с другой стороны статуи и толкнула ее прямо на противника. Пытаясь избежать столкновения с каменным магом, воин резко подался назад, не удержал равновесие и рухнул спиной на стол, проломив его и распластавшись на земле среди пролитых напитков и осколков.

Все замерли. Несколько воинов склонились над неподвижным телом.

– Он жив? – с беспокойством спросила Эверли.

– Жив, – ответил кто-то. Вперед вышел молодой воин и поинтересовался:

– Почему тебя это волнует?

– Я не хотела никого убивать. – Глядя на них, она медленно опустилась на один из стульев. – Я не сражаюсь лучше него, я победила нечестно. Обычный бой не для меня.