В центре нашего расположения отряд генерала Мищенко, поддержанный пехотой авангарда 4-го Сибирского корпуса, занял высоты к востоку от д. Панлясанцзы; авангард 4-го корпуса занял высоты к востоку отд. Сяолиухецзы; главные силы этого корпуса расположились у д. Хаматань. Левый авангард 10-го корпуса занял высоты к северу д. Санцзяцзы (авангард этот командующий армией подчинил командиру 4-го Сибирского корпуса). В Западном отряде после довольно горячего боя авангарды расположились: 10-го корпуса — восточное и в д. Фендиятунь, 17-го корпуса у дд. Кедегоу — Елтхайцзы и Таду-сампу. Отряд генерала Дембовского оставался на прежней позиции. На 27 сентября предписано было укрепляться на занятых Западным отрядом позициях и разведывать о противнике для дальнейшего наступления.

27 сентября, около трех часов пополудни, обнаружилось наступление значительных сил противника (около дивизии) между Мандаринской дорогой и д. Тумынцзы. Встреченный огнем авангардов 10-го и 17-го корпусов, противник остановился и до вечера ограничивался артиллерийской канонадой. В Восточном отряде положение оставалось без перемен; отряд полковника Мадритова оттеснил противника и преследовал его в направлении на Цзянчан. Отряд генерала Коссаговского обнаружил присутствие японских войск с артиллерией уд. Сяобейхэ на крайнем нашем правом фланге.

На 28 сентября предположено было атаковать Восточным отрядом позиции противника на перевалах Тумынлин и Хоелин. Равным образом предполагалось и наступление Западного отряда, но 28 числа японцы перешли сами в наступление.

Таким образом, к вечеру 27 сентября расположение нашей армии представляло линию в 40 верст, занятую 17-м, 10-м армейскими, 1-м, 3-м и 4-м Сибирскими корпусами, за ними во второй линии стояли 6-й Сибирский, 1-й армейский и 2-й Сибирский корпуса. Хотя на 28 сентября и предположено было наступление, но в сущности оно уже было невозможно, так как войска наши растянулись в тонкую линию, равномерно по всему фронту; противник же, решив сам перейти в наступление, сосредоточил свои силы против нашего центра, усилив в то же время части, оборонявшие горные перевалы на пути наступления нашего Восточного отряда.

28 сентября с рассветом обнаружилось наступление японцев в значительных силах на авангарды 4-го Сибирского и 10-го армейского корпусов. Горячий бой шел целый день. Нам удалось отчасти удержать занятые позиции. В Восточном отряде 3-й Сибирский корпус атаковал Хоелинский перевал; часть позиций противника осталась в наших руках, но мы не могли овладеть командующей высотой. 1-й Сибирский корпус потерпел неудачу при атаке Тумынлинского перевала.

Идея наступления была оставлена, приходилось думать только об отражении атак противника, который с прежним упорством наступал и 29 сентября.

Ночь на 29 сентября и весь день 29-го наша армия вела упорные бои в центре и на левом фланге. Понеся большие потери, войска Западного отряда отошли сперва на позицию за р. Шилихэ, а потом за р. Шахэ. В Восточном отряде шел горячий бой за перевалы, успехом для нас не увенчавшийся. На 30 сентября была поставлена задача: вследствие отступления Западного отряда всей армии отойти на линию р. Шахэ, где и принять бой.

30 сентября бой продолжался. Противник настойчиво атаковал наши фланги и 4-й Сибирский корпус. Атаки были отбиты. Ввиду обнаружившегося обхода нашего правого фланга 6-й Сибирский корпус был притянут к правому флангу 17-го.

На 1 октября всем корпусам было приказано оставаться на занятых позициях и принять на них бой. В ночь на 1 октября японцы атаковали 10-й корпус, но с помощью 1-го корпуса нам удалось отстоять позиции, а войсками 6-го Сибирского корпуса парализовать обход правого фланга Западного отряда.

1 октября упорный бой шел на всем фронте; часть сил Восточного отряда была передвинута в общий резерв. 2 октября японцы прекратили свои атаки и весь день прошел в перестрелках, но на рассвете 3 октября вновь возобновился яростный бой за так называемую «сопку с деревом» (Путиловскую).

Высота эта после ряда упорных боев осталась за нами.

Дальнейшие действия противника не имели серьезного значения и ограничивались авангардными делами.

В результате, потеряв, по подсчету командующего армией, около 45 000 человек, мы должны были прекратить наступление и, продвинувшись вперед только на несколько верст, заняли позиции менее выгодные, чем занимали раньше. Японцы же, вызванные нами к переходу в наступление, создали еще новый ряд укрепленных позиций на пути к Ляояну, чем затруднили наши будущие действия.

Причинами постигшей нас неудачи надо считать:

1. Недостаточную разведку сил и расположения противника. Начав наступление 22 сентября, мы до 27-го ничего не знали, что делает противник, и его переход в наступление был для нас совершенной неожиданностью. В то же время против нашего Восточного отряда оказались силы значительно большие, чем то предполагалось ранее.

2. Чрезвычайную нерешительность и медленность наших действий, что дало возможность японцам сосредоточиться против нашего центра, выдвинув против нашего левого фланга сильный заслон, остановивший его наступление.

3. Оставление без всякой надобности 14 наших сил в тылу и на флангах. Впоследствии 6-й Сибирский корпус был притянут в боевую линию, но войска, охранявшие правый фланг, никакого участия в деле не принимали. Весь 5-й Сибирский корпус был израсходован непроизводительно.

4. Преждевременное израсходование общего резерва, отчасти вызванное обстоятельствами, отчасти происшедшее вследствие неверного распределения наших сил в самом начале (слабость центра и большой промежуток между Восточным и Западным отрядом).

5. Отсутствие сосредоточения с нашей стороны; расположение войск к вечеру 27 сентября в одну линию длиной 40 верст, за которой в трех разных местах стояли три корпуса.

6. Отсутствие управления и руководства боем, вследствие чего корпуса действовали каждый самостоятельно, без связи с другими, поэтому подвергались поражению по частям.

7. Бездеятельность нашей конницы (143 эскадрона), как до боя, так и в бою, что доказывается незначительностью понесенных ею потерь (всего 200 человек).

8. Уменье японцев чрезвычайно искусно пользоваться выгодами горной местности, которые мы игнорировали.

9. Отсутствие с нашей стороны маневрирования и фронтальные атаки.

10. Недостаток твердого и решительного намерения наступать, атаковать и разбить неприятеля, что проявилось как в распоряжениях, так и в исполнении. Потерпев частную неудачу, мы легко отказываемся от наступления и переходим к обороне.

Русско-японская война 1904–1905 гг. Сборник документов. М., 1941, с. 269–274.

При атаке села Линшинпу 3 минувшего октября несколько нижних чинов из числа принимавших в ней участие, будучи ранены, заползли в артиллерийский окоп, в котором и засели, полагая выждать наступления наших войск или отступления японцев. Среди этих нижних чинов оказались рядовые 7-й роты 12-го пехотного Великолуцкого полка Иван Ищенко и Ахтем Харзаматов и один из рядовых 6-й роты (по имени Матвей), фамилия коего осталась неизвестной.

Первый из нижних чинов был ранен в шею, бедро и колено, второй был ранен сравнительно легко — в мягкие части левого бедра. Кроме них в окопе было около 10–12 нижних чинов, многие из них, тяжелораненые, умирали.

Когда раненые собрались в окопе, Харзаматов, как легко раненный, оказал им посильную помощь; он собрал с находящихся вблизи убитых шинели и накрыл ими раненых, страдавших от стужи, затем сделал перевязку своему рядовому товарищу Ищенко, собрав для этого с убитых перевязочные пакеты; он же вырыл колодец, откуда находящиеся в окопах доставали воду.

Впоследствии, когда приходили японцы, снимали с раненых шинели и зарывали колодец, Харзаматов опять доставал шинели и возобновлял колодец.

Такая совместная жизнь в окопе продолжалась 43 дня, с 3 октября по 15 ноября включительно. В это время к окопам несколько раз подходили японцы, не обращавшие на наших раненых никакого внимания и не подававшие им никакой помощи. Впоследствии у оставшихся в живых явилось опасение плена, и при посещении японцами окопа они притворялись мертвыми. Питались раненые сухарями, отбираемыми с убитых, а после одного ночного дела, когда японцы были отбиты, рядовой Ищенко дважды вылез из окопа и нашел японские мешки с запасом риса и галет, которых товарищеской артели хватило на несколько дней. Когда эти запасы истощились, пришлось питаться сырым гаоляном, собираемым с полей.