Хьёлас неуверенно улыбнулся. Ему показалось, что Виора собиралась сказать другое, но в последний момент передумала.
- Это вам спасибо, что вы составляете достойную конкуренцию лёгкому эфиру. А то не знаю, как бы я справлялся.
На этой оптимистичной ноте они всё-таки разошлись. Хьёласу пришлось мчаться в общежитие на всех парах, но всё равно он почувствовал лёгкое жжение на запястье с сигналкой, когда подбегал к своему сектору – мастер Гато уже начал его разыскивать.
- Я здесь, прошу прощения, - сказал он, изображая на лице виноватую улыбку. Если куратор будет не в настроении, или раскаяние Хьёласа покажется ему неискренним, он вполне может запретить ему прогулки на несколько дней. А это было бы весьма некстати.
Но тот лишь окинул Хьёласа пристальным взглядом и ничего не сказал. Ну и спасибо за снисходительность, мастер Гато.
Ложась спать, Хьёлас чувствовал себя в сто раз лучше, чем накануне. Магия почти восстановилась, он убедился, что у Виоры всё в порядке и узнал целую кучу хороших новостей из дома. Кое-что из произошедшего его всё ещё огорчало, но теперь Хьёлас чувствовал, что так или иначе, но справится со всем.
Это ощущение уверенности в своих силах сохранилось у него и на следующий день, когда он явился на практическое занятие к мастеру Хенку. Конечно, он много пропустил, а с учётом того, что и до лёгкого практикума он сильно отставал от других учеников в классе боевой магии, то теперь его ситуацию можно было считать безнадёжной. Но, с другой стороны, он имел право на дополнительные занятия – с самим мастером или с кем-то из доверенных ассистентов. Дожить бы только до конца урока и не получить травм настолько тяжёлых, что даже говорить будет трудно…
- Слабак, - презрительно бросил Кидо Брун своему партнёру по спаррингу. Всего через пять минут он окажется напротив Хьёласа, и сил на атаки жалеть не будет. Даром, что мастер Хенк запретил вкладывать в плетения силу. Кидо может сказать, что у него не получается контролировать силу, и ничего ему, кроме незачёта за урок, не будет. Гнусный скользкий гадёныш.
- Ничтожество. Беспомощный слизняк. Будешь там же, где и Балек, и никто мне ничего не сделает.
Хьёласу казалось, что у него внутри начинает разгораться пожар. Злость, отчаяние и ненависть, сцепились в один жёсткий ком и искали выход. Вот только эмоция слишком сильная, чтобы вложить её в плетение в качестве намерения – разлетится через мгновение. Но зато можно вложить это раздражение в обычный поток силы. Но нельзя, нельзя терять над собой контроль.
- Безмозглая бездарность, - бросил, проходя мимо, мастер Хенк. – Каким же упрямым тупицей надо быть, чтобы раз за разом являться сюда? Человеческим ведь языком объяснил: нечего тебе ловить на моих уроках, Апинго.
- Тупой слабак, - насмешливо вторил ему Кидо. На лице его было столько высокомерия и презрения к Хьёласу, что терпеть эти оскорбления и дальше просто не было сил. Всё прочее потеряло значение по сравнению с ненавистью, которую испытывал Хьёлас к Кидо Бруну.
Он развеял плетение, которое начал заготавливать для тренировочного удара и просто выплеснул силу, вкладывая в неё максимум эмоций, которые могли вместиться в один поток. Сила развернулась с громким хлопком, эмоциональное облегчение было мгновенным и невероятно приятным. Злость сменилась торжеством, стыд от пережитого унижения – сытостью насыщенной агрессии. Хьёлас смотрел на кровь, быстро растекающуюся по полу, и едва не смеялся от радости – так приятно ему было избавиться от напряжения. Кидо был плох, мастер Хенк пытался помочь ему, зажимал раны, плёл замораживающие заклинания, но Хьёлас не мог позволить, чтобы его свободу снова ограничили. Он выбросил злое намерение снова, и снова, и ещё раз, пока мастер не перестал трепыхаться. И с каждым новым выбросом Хьёлас чувствовал себя всё лучше, и не собирался останавливаться. Когда ещё удастся так душу отвести?
- Апинго! – раздался вдруг откуда-то неожиданно громкий окрик. – Что ты тут чудишь, Апинго? Просыпайся, просыпайся!
Хьёлас выдохнул и открыл глаза. Голова кружилась, приятное тепло разливалось по всему телу, как будто он и впрямь сорвался.
- Всё в порядке, парень? – раздался от дверного проёма голос мастера Гато. – Без глупостей?
Хьёлас поглядел в ту сторону, но в темноте почти ничего не разглядел.
- Что случилось? – дрожащим голосом спросил он.
Куратор хлопнул по выключателю, и ширма, скрывавшая светильник, отодвинулась.
- Чего тебя вдруг снесло? – спросил мастер Гато, неуверенно входя в комнату. Хьёлас не сразу понял, о чём речь, но, когда он приподнялся, куратор многозначительно кивнул на его левое запястье. Сигналки там не было.
- Понятия не имею, - сказал Хьёлас, потирая лоб и вспоминая детали сна. Это был очень, очень странный сон.
С одной стороны, его нельзя назвать приятным – кровь, травмы, а может и… Хьёлас тряхнул головой, отгоняя пугающие мысли. Потому что, с другой стороны, ощущение от выплёскивания этой агрессии на двух самых ненавистных в школе людей, пусть даже во сне, вызвало сладко-щемящую радость, спокойствие. Как будто теперь всё стало так, как должно…
Хьёлас не без труда выпутался из-под одеяла, подошёл к окну и приоткрыл его, впуская холодный ветер. Он понимал, что должен устыдиться или испугаться того, что живёт его в подсознании, но он не мог. На самом деле не произошло ничего непоправимого, ведь так?
- Апинго, всё в порядке? – спросил мастер Гато, подходя ближе.
Хьёлас рассеянно пожал плечами. Не случилось ничего такого, что он мог бы квалифицировать как «ужас-кошмар, что же делать дальше». Ну, разве что тот факт, что он утратил контроль над своей силой. Впервые, со времени начала учёбы в старшей школе, это произошло во сне. И теперь ему всё-таки не удастся поехать домой в декадас…
- Да, наверное, - мрачно буркнул он, выставляя вперёд руку и сплетая открытый контур. Куратор повесил новую сигналку, но, прежде чем уйти, ещё раз окинул Хьёласа пристальным взглядом.
- Давай, не расслабляйся, - напутствовал он. – Сейчас не время.
Хьёлас снова рассеянно покачал головой, но возвращаться в постель не спешил. Оставшись наедине с собой, он закрыл окно, сплёл лёгкий согревающий контур, а потом сел за рабочий стол и открыл ежедневник. В расписании на следующий день боевой магии не было. Оно и к лучшему. И как понимать этот сон? И нужна ли интерпретация, кроме самой очевидной?
Его учебная нагрузка действительно слишком велика. Он и до лёгкого практикума еле-еле тащил лямку, да и то успевал далеко не всё. Что уж говорить теперь, когда придётся подтягивать многочисленные «хвосты»? Да ещё и неясно, что будет со стипендией. Скорее всего, в ежедневное расписание придётся добавить часы для подработки – иначе семье придётся туго.
Хьёлас сам не осознал, в какой момент его рука сама собой потянулась к строке с «Боевой магией», чтобы вычеркнуть дисциплину из намеченных на изучение. В конце концов, это действительно не его. Он взялся за этот предмет только чтобы получить новый опыт, изучить новые приёмы плетения… катастрофы не случится и жизнь не полетит под откос, если он просто откажется от занятий. На стипендию отказ не повлияет: на премиальные за зачёт по практической боевой магии Хьёлас в любом случае не рассчитывал – сколько бы он ни тренировался, его личным возможностям есть предел.
И, кажется, он уже достигнут.
Хьёлас ещё раз просмотрел свой план обучения. Он переписал график, одобренный мастером Гато, на отдельный листок и попытался понять, что он может вычеркнуть без ущерба запланированной карьере. Это наверняка будет лёгкая магия, но какой профиль? Целительство, вэнантика, пророчества, менталистика? Первое можно исключить сразу – к этому у Хьёласа не лежала душа. Он недостаточно добр, чтобы посвятить лечению других людей свою жизнь. Конечно, базовый курс надо пройти в любом случае, но если не замахиваться на высшие ступени целительства, то начало обучения вполне можно перенести на следующий семестр, или даже на следующий год. Менталистика – тоже вряд ли, и снова дело упирается в мизантропию. Хьёлас и так не слишком любит людей, так во что же превратится эта нелюбовь, если он лучше узнает о скрытых пороках окружающих? Пророчества… возможно. Отец Хьёласа, Абсалон, специализировался на пророчествах, дома много литературы на эту тему. Плюс, не требуется особого разрешения от комитета по этике, в отличие от той же вэнантики.
