Поэтому он вернулся в библиотеку и снова нашёл справочник, в котором описывалось плетение нунция с доступом по кодовой фразе. Вот только как сообщить Лекку Луяною о содержании кода? Это должно быть что-то такое, что было известно и Абсалону и его связному… что-то из прошлых отчётов? Но Хьёлас не знал, как много из того, что выяснил отец, он успел сообщить в Миссию. А может, Лекк и вовсе не знал об их содержании, а был всего лишь посредником?

Некоторое время Хьёласу пришлось поломать голову над этой задачей – тут книги ему помочь не могли, - но решение всё-таки нашёл, как ему показалось, довольно остроумное. Но когда он уже был готов отправить сообщение, им вдруг овладел приступ паранойи – а вдруг сообщение всё же попадёт не к тому, кому надо? Или Лекк окажется недостойной доверия личностью? Всё-таки сотрудничество Абсалона с Миссей было довольно неоднозначным и закончилось печально… Нужно позаботиться и о собственной безопасности.

Но, даже разобравшись, как исказить голос нунция и как защититься от физического поиска с помощью этого плетения, Хьёлас помедлил несколько дней, прежде чем воплотить свой план в жизнь. Он оставил все соответствующие распоряжения и объяснения для мастера Нэвиктуса и гардианов – просто на случай, если с ним что-то случится. Исправил завещание и перепрятал некоторые отцовские документы – чтобы их не нашли сразу, если будут проводить обыск его ячеек в его отсутствие. И только тогда он почувствовал, что готов.

«Привет. Это Джи Атуин. Пожалуйста, назови имя, под которым я тебя знаю, чтобы мы могли продолжить разговор».

Хьёлас отработал эту технику и несколько раз проверил её на разных людях, чтобы убедиться, что плетение работает как надо. Плетение оказалось на удивление сложным – и не только тем, что содержало отложенную проверку по заданному критерию, а тем, что этот «фильтр» должен сработать не сразу, а через некоторое время. А контролировать это время оказалось слишком сложно – оно сильно зависело от фона, в котором проявится нунций. Во-вторых, к проверочной петле нужно было подцепить индикатор аудиальных сигналов, причём такой, который не будет зависеть от произношения или дикции. Сделать это оказалось невероятно сложно и требовало либо подключения идеограммы «Понимание», которая оказалась бесполезной, потому что в сочетании букв «Лекк Луяной» не было смысла в общей речи; либо установления связи с галереей голосов – что было довольно дорого и грозило привлечением излишнего внимания со стороны правительства. Поэтому Хьёласу пришлось пойти другим путём – не мучиться с доступом по паролю, а отправить вложенного нунция, который вернётся с сообщением обратно, как только получит ответ. А поскольку время ожидания ответа было по-прежнему ограниченным, Хьёлас заперся в комнате, убедился, что ему не будут мешать, и сел на полу, скрестив ноги, и ожидая ответной реакции, которой могло и не быть, если он хоть в чём-то ошибся.

Ждать, впрочем, пришлось недолго.

«Лекк Луяной», - последовал ответ. Голос, очевидно, тоже был изменён, так что Хьёлас мысленно похвалил себя за предусмотрительность. Но не успел он порадоваться первому успеху, как в комнате вспыхнул свет нового нунция.

«Раз слышать тебя через столько лет, Джи. Я сейчас немного занят, но смогу уделить тебе время через полтора часа. Идёт?»

На миг у Хьёласа перехватило дыхание от ужаса. Как?! Как его нашли так быстро?! Но потом он сообразил – это всего лишь нунций. Как и тот, которого отправил он сам. Конечно, подобрать правильные критерии для отправки ответа легче, чем найти того, кто много лет назад скрывался под псевдонимом.

«Идёт», - после недолгой задержки отозвался он.

Ну вот, первый шаг сделан. Теперь события будут развиваться сами собой, надо только глядеть в оба и соблюдать осторожность…

Отведённые ему полтора часа Хьёлас потратил на то, чтобы упорядочить мысли и кое-как спланировать разговор. Он понимал, что от него самого будет зависеть не всё, но, тем не менее, он тешил себя мыслью, что у него есть выбор – продолжать общение с Лекком или нет.

Интересно, за кого его принял собеседник? Не нужны ли эти полтора часа на то, чтобы навести все необходимые справки о Джи Атуине, о его реальной личности? Несколько раз Хьёласу пришлось напомнить себе, что причины для опасения есть, но повода паниковать пока нет. Он ничем не выдал свою осведомлённость и свои намерения; пусть само существование документов в банковском хранилище могло и не являться тайной для интересующихся, их содержание никому, кроме Хьёласа, пока что известно не было.

«Еще раз здравствуй, Джи, - в точно назначенный срок раздался в комнате всё тот же искажённый голос. – О чём ты хотел поговорить?»

Хьёлас медленно вдохнул и выдохнул, пытаясь успокоиться. Его назвали вымышленным именем, хотя наверняка знали, что настоящий Джи Атуин давно погиб. Значит, его правила игры приняли, по меньшей мере, временно.

«Я знаю, что вас может заинтересовать расшифровка идеограмм, - осторожно сообщил Хьёлас. – Я бы хотел вам предложить кое-что на продажу».

Лекк ответил почти сразу, как будто чего-то такого и ожидал.

«Я ничего не могу обещать, но готов рассмотреть твоё предложение. О чём конкретно речь?»

Хьёлас был готов к этому вопросу. Он потратил довольно много времени, изучая отцовские записи. Самые сложные он оставил на потом, выбрал, что попроще, но всё же может представлять интерес. Ему было довольно сложно разобраться в этом, так как соответствующий учебный курс он оставил на третий год, но всё же кое-что ему было известно ещё со средней школы, когда он писал для одноклассников эссе на самые разнообразные темы.

«У меня есть дополнительные значения для идеограммы «Отражение» и возможная запись для слова «Старик». Но, сразу предупреждаю, последнее – всего лишь версия, возможно, не полная или не совсем правильная».

На этот раз ответа не было довольно долго. Хьёлас даже засомневался, с тем ли человеком он связался. Может, за прошедшие годы в Миссии Иропп всё изменилось, и теперь их не интересуют ни идеограммы, ни даже отчёты по расследованию Абсалона…

«Мы готовы рассмотреть твоё предложение, - последовал ответ, когда Хьёлас уже почти отчаялся его ждать. – Пришли свои данные, чтобы мы могли их оценить».

Пульс Хьёласа снова участился. Он ожидал, что так будет, но даже не надеялся, что к этому этапу переговоров они перейдут так быстро. У него даже не спросили, кем он приходится настоящему Джи Атуину, и где он взял эти результаты. Неужели это так очевидно? Или им просто всё равно?

Тем не менее, Хьёлас начал сплетать сложную форму нунция, чтобы он одновременно был неотслеживаемым, искажал голос, а также передавал иллюзию – изображение обещанной идеограммы и возможные расшифровки. На это плетение требовалось довольно много времени, и Хьёлас удовлетворённо отметил, что его собеседник не выдержал паузы:

«Надеюсь, ты не ожидал, что мы поверим тебе на слово и произведём оплату авансом? Мы допускаем, что наше сотрудничество будет плодотворным и взаимно доверительным, но тебе придётся уступить первым и предоставить нам хоть что-нибудь».

Хьёлас усмехнулся, но не ответил. Он не хотел прерывать плетение, иначе потом пришлось бы начинать всё заново. Лишь замкнув структуру, он сплёл ещё одного нунция и ответил:

«Разумеется, ничего подобного я не ожидал. Мне нужно было время, чтобы аккуратно вложить образ. Пожалуйста, изучайте, оценивайте. Надеюсь, декады вам хватит? После этого я начну искать другого покупателя на эти исследования».

«Принято, - последовал ответ. – Мне хватит и суток, чтобы разобраться. Тебе будет удобно снова поговорить завтра в это же время?»

Хьёлас согласился, и на этом разговор был окончен.

Обдумывая в течение следующих часов эту на удивление короткую беседу, Хьёлас испытывал всё большее разочарование. Ни один из его страхов пока что не оправдался, так же как и большая часть надежд. Он ожидал, что ему зададут больше вопросов, постараются втянуть в разговор, тогда и он сам проявил бы больше инициативы, постарался установить контакт, понять, с кем имеет дело. Он не рассчитывал быстро освободиться, и даже предупредил дежурного кафедры, что на поверке не появится, а на самом деле прошло едва ли минут десять с учётом всех раздумий и времени на плетения.