В ответ Элг лишь пожал плечами.

– И потом, даже если мы сами и не доживем до результатов, это все равно не означает, что наше дело бессмысленно. Наши предки создавали цивилизацию, они умирали ради того, чтобы жили их потомки. Для чего они это делали, они же прекрасно знали, что не доживут до результатов, не увидят плоды своих трудов? Выходит, они все это делали зря?

Ёл оглядел присутствующих. Некоторые кивали в знак согласия, у других на лицах было сомнение.

– Возможно, нашу миссию оценят наши потомки, – продолжал Ёл. – А даже если и нет, мы все равно создадим жизнь на этой планете. Возможно, появятся такие же люди, как и мы. Мы создадим наших братьев! Братьев и по крови, и по разуму. Будет во вселенной существовать два разума, развивавшихся по одному пути, и идущих к одной цели. Мы будем творцами! Мы будем создателями! В этом будет наш вклад в историю.

В зале воцарилось недолгое молчание. Все размышляли над словами Ёла.

– Хорошо, Ёл, – прервал молчание капитан. – Твои доводы кажутся мне убедительными. Конечно, даже если бы я и считал иначе, то не стал ничему препятствовать. Я не для того летел сюда, чтобы в последнюю минуту устроить саботаж.

Ёл расслабился, и снисходительно улыбнулся.

– Но меня беспокоит одна неясность.

– Какая же?

– Отчего возникла жизнь на нашей Цельсии? Какие причины стали тому началом?

– На нашей планете изначально были подходящие условия, – нерешительно произнес Ёл.

– Именно. Не означает ли это, в таком случае, что возникновение жизни во вселенной, является естественным процессом в природе?

– К чему ты клонишь? – Не понял Ёл.

– Я хочу сказать, не опоздали ли мы с этой планетой. Что если на ней уже имеется жизнь, которую мы просто не обнаружили?

Биолог кивнул, с самым серьезным видом. Такая вероятность имелась, и если это окажется так, будет очень печально, все их планы пойдут прахом.

– Возможно, существуют простейшие организмы, одноклеточные, и тому подобное. А океан? Что, если он полон жизни? Что если жизнь здесь существует уже много тысячелетий?

Ёл облизнул языком губы, капитан затрагивал больной вопрос, и им же задавались многие ученые, прежде чем решились на эту экспедицию.

– Мы должны тщательно изучить этот мир, – заявил он. – Изучить океаны, грунт, реки, воздух, все. Ты прав, без этого наш эксперимент не имел бы смысла.

Биолог поднялся с кресла, и подошел к иллюминатору. Солнце уже склонялось к горизонту, и его лучи начинали освещать багровым светом землю. Необычайное зрелище настолько заворожило Ёла, что он замер у иллюминатора, не в силах отвести глаз от увиденного.

– Это что, закат? – обратился он к остальным.

Все поднялись со своих мест, и тоже встали у иллюминатора. Потрясенный, Ёл продолжал смотреть на зарево.

– Это невероятно, – с восхищением воскликнул он. – Солнце! Оно же красное! Смотрите, во время захода солнце превращается из желтого в красное. – Он немного помедлил. – Совсем не так, как у нас на Цельсии.

В его голосе послышалась легкая грусть. На их родной планете солнце было гораздо более ярким и белым. А во время заката оно приобретало желтый цвет, окрашивая планету такими же желтыми сумерками.

Герг прикрыл глаза рукой.

– Странно, солнце здесь гораздо тусклее, но от его света больно глазам.

– И предметы отбрасывают здесь всего одну тень, – подхватил Элг. – Необычно это, но по-своему красиво.

Ёл приблизил лицо к иллюминатору, и попытался оглядеть мир, лежащий снаружи.

– Скоро здесь станет совсем темно. – Он поежился. – Я не представляю, какими могут быть ночи на планете, у которой всего одно светило. И все же я должен приступать к работе. Необходимо взять как можно больше проб.

– Сегодня ты уже ничего не возьмешь, – тихим голосом сказал Элг. – Скоро надо будет ложиться спать, а работать начнем утром.

Но спать они легли не скоро. Едва солнце окончательно скрылось за горизонтом, на небе высыпали многочисленные звезды. И весь экипаж поспешил облачиться в скафандры, чтобы выйти наружу.

Пропустить такое зрелище было нельзя. На небе появился спутник, который полумесяцем осветил планету.

– Посмотрите, – в восхищении произнес Ёл, глядя на небо. – У этой планеты один спутник, совсем как у нашей Цельсии.

– А звезды, – продолжал он. – Созвездия здесь совсем не похожи на наши.

– Разумеется, – подтвердил Герг. – Иначе и быть не может. Мы ведь не дома.

А вид чужого неба завораживал. Несмотря на то, что созвездия здесь были иными, в целом, ночь на планете напоминала ночь на родной Цельсии, вызывая, тем самым, щемящую тоску на сердце.

– Пора возвращаться, – наконец сказал Элг.

Космонавты вернулись на корабль.

Раскладывая свою постель, Ёл бросил взгляд на Герга, с которым он разделял каюту. Тот уже лежал в постели и, заложив руки за голову, смотрел в потолок.

– Спи, – улыбнулся ему Ёл. – Завтра у нас будет много работы.

– А я все думаю, – ответил Герг. – Действительно ли мы одни во вселенной?

Ёл передернул плечами.

– Не ты один задаешься этим вопросом. Пока нам не удалось встретить ни одной цивилизации. А ведь мы уже почти триста лет как вышли в космос.

– Скажу тебе, как один наш древний философ, – сказал Герг. – Если я чего-то не видел, это не значит, что этого нет. Я, например, не вижу воздуха, которым дышу. Так что же, это значит, что воздуха нет?

Ёл закончил разбирать свою постель, и принялся раздеваться.

– Хватит философствовать. Хорошо сказано, но об этом будем думать завтра.

ГЛАВА VII

Ёл погасил электричество, и спутник, горевший за небольшим иллюминатором, осветил своим призрачным светом каюту, заставив Ёла невольно снова залюбоваться им.

– Да я вовсе не философствую, – снова подал голос Герг. – Я все думаю о том объекте, который мы встретили, когда только-только пересекли границы этой солнечной системы.

– А что о нем думать, – сказал Ёл, забираясь под одеяло. – Это был простой метеорит, а может астероид, который летел своим путем. Возможно, даже и комета. Это же космос, в нем можно встретить все, что угодно.

– Не скажи, приборы показали, что двигался он совсем не так, как комета, – возразил Герг. – Не мог так двигаться и метеор. И вообще, ни одно космическое тело, летящее в мировом пространстве, не может изменить вдруг, ни с того ни с сего, свой маршрут. Он свернул, понимаешь ты это, свернул. Тебе это ни о чем не говорит?

– Не говорит, – сухо отозвался Ёл. – В конце концов, нам это всего лишь могло показаться, могли ошибиться приборы. А даже если и не так, то многое ли мы знаем о законах вселенной? Мы не знаем даже что такое черные дыры. Говорят, что около ста лет назад один из наших кораблей столкнулся с ней. Но об этом больше ничего не известно. Корабль не вернулся домой. Все осталось, по-прежнему, нераскрытой загадкой.

– Почему ты так упорно желаешь уйти от ответа? – спросил Герг.

– От ответа? – не понял Ёл. – Что ты имеешь в виду? Почему я ухожу от ответа?

– Ты упорно не желаешь признать еще один вариант, самый правдоподобный. Почему?

– То, что неопознанное космическое тело на самом деле было космическим кораблем? – догадался Ёл.

– Вот видишь, ты сам это сказал.

– Помилуй, Герг, на основании чего ты делаешь такой вывод?

– Это просто мое предположение.

– Предполагать можно что угодно. Твоя версия не имеет под собой никаких оснований.

– Но такой вариант возможен? – настаивал Герг.

– Ну, если тебе так хочется, то да. Такой вариант возможен. А почему нет? У нас нет никаких точных сведений, чтобы что-то доказать или что-то опровергнуть.

Они помолчали.

– Как ты думаешь, что произойдет, если окажется, что это и в самом деле инопланетный космический корабль? – Герг повернулся к Ёлу.

– Тебе не дает покоя эта мысль?

– Да, не дает. Что будет, если я прав?

– Тогда произойдет величайшее событие в нашей истории, – произнес биолог. – Мы встретим братьев по разуму.