Ладно, бог с ним, с климатом. На что Цезарь ещё никогда не жаловался, так это на собственное здоровье. Оно у него было отменное – итальянец болел от силы раз в год, и то лишь если до этого заболевал кто-то из его семьи. Он даже практически забыл, что вообще такое простуда и каково это – лежать с температурой.

И вот именно сейчас ему было необходимо всё это вспомнить, да. Что ж, ладно, возможно, Цезарь сам виноват в этом отчасти. Потому как пару дней назад вечером шёл достаточно неприятный, мокрый снег, а он решил, что ему и без шапки будет нормально – всё равно забыл её дома с утра. Тут-то его прокол в логике и сыграл свою злую роль, поскольку на следующий день у него начало першить в горле и слегка забился нос, а сегодня утром он поднялся с кровати абсолютно простуженный и с высокой температурой. И это-то – в день, когда у него была ранняя рабочая смена в книжном магазине, в который ему повезло устроиться по приезде.

Живи он один, Цезарь бы просто отправился на работу, а потом – на вечерние курсы. Ему не впервой было превозмогать себя и делать что-то даже не в самом лучшем самочувствии. Но нет – Джозеф, увидев, в каком состоянии пребывает его друг, наотрез отказался выпускать его из дома и даже собрался вместо него отпрашивать его с работы на ближайшее время. Как будто это вообще было его дело!

Кажется, он слегка задремал, пока лежал и мысленно злился на себя, свой организм и своего друга, потому что он чуть дёргается оттого, что в следующий миг раздаётся звук открывающейся двери.

- Всё, болезный. Можешь не беспокоиться о работе – я всё уладил, - довольным тоном сообщает Джозеф, присаживаясь рядом с ним на кровать.

Цезарь негромко, хрипло рычит, кашляет, а затем переворачивается на кровати лицом к нему.

- Как будто я тебя просил, - недовольно произносит он.

- Нет. Но сам бы ты этого не сделал, потому что попёрся бы на работу как упрямый осёл, - уверенно парирует Джостар, скрещивая руки на груди. – И был бы всё равно отправлен домой, потому что одного взгляда на тебя достаточно, чтобы понять, что ты не здоров. Скажи ещё, что я не прав.

Цеппели минуту смотрит на него настолько раздражённым взглядом, насколько позволяет его состояние, затем снова утыкается лицом в покрывало и поднимает руку с выставленным средним пальцем.

- И это я ещё ребёнок из нас двоих, ага. Видимо, твой трезвый ум приказал долго жить от болезни, - хмыкает на это Джозеф, и Цезарю не нужно видеть его лица – он и так прекрасно знает, что на нём сейчас красуется ухмылка.

- Stai zitto, stronzo***, - бурчит в ответ Цеппели, наплевав на то, что его сейчас могут не понять – голова от температуры начинала гудеть, и ему становилось слишком сложно говорить и думать по-английски.

- Не. Я лучше отправлюсь пока на занятия. А когда вернусь, то будет лучше, если я увижу, что ты всё ещё здесь, - кровать чуть шевелится, а затем раздаются удаляющиеся шаги.

Джозеф выходит из комнаты, а Цезарь так и остаётся лежать на кровати, пребывая в состоянии полусонного раздражения. Через некоторое время он приглушённо слышит, как открывается и закрывается входная дверь квартиры. И на том решает, что, раз уж его вынудили остаться дома, то он может в таком случае поспать ещё немного.

- Це-е-ез. Хей, ты так до второго пришествия проспишь! Поднимайся давай, - чёрт возьми, ДжоДжо, он же только задремал. Что такого нужно этому олуху?

С невнятным недовольным ворчанием Цезарь приоткрывает глаза и приподнимается на кровати. Чувствует он себя всё ещё достаточно паршиво, и зрение его всё равно немного плавает, поскольку температура продолжает держаться.

- Dannazione****, чего тебе? – вяло произносит Цеппели, относительно фокусируя свой взгляд на сидящем перед ним на кровати друге.

- Чего-чего. Ты знаешь, сколько сейчас времени уже, умник? – слегка хмурится в ответ Джозеф.

Вновь ворча себе под нос, Цезарь переводит взгляд на часы, стоящие на тумбочке возле его кровати. Моргает пару раз. Затем удивлённо поднимает брови. Цифры на часах показывали 15:07.

- Я проспал семь часов, - ровным тоном констатирует Цеппели, отводя взгляд от часов и смотря куда-то в пространство.

- Да неужели, Шерлок, - усмехается Джозеф. – Поэтому поднимай свою жопу с кровати. Или нет, не надо, просто больше не спи. А то тебе вообще-то пожрать бы неплохо и необходимые лекарства принять.

На слова о еде просыпается уже желудок Цезаря, начиная негромко ворчать. Ну да, он ведь даже не завтракал тогда, утром. Но стоп, что там второе сказал ДжоДжо?

- Ты что, ходил в аптеку? – моргнув, Цеппели переводит взгляд на своего друга, который как раз поднялся с кровати и собрался выйти из комнаты. Тот смотрит на него как на идиота.

- Ну ещё бы! Ты же болеешь, поэтому сам туда сходить не можешь. А без лекарств ты бы так нескоро выздоровел, - Джозеф снова усмехается, затем отворачивается от Цезаря, направляясь к двери. – Ладно, сиди, болезный, я так и быть позабочусь обо всём – и жратву сделаю, и лекарства тебе принесу.

Сказав это, он выходит из комнаты, наверняка направляясь в кухонную часть их гостиной.

Цезарь провожает его взглядом, после чего опускает глаза вниз. Чувствует он себя… странно. Ну, помимо того, что он болен. Непривычно как-то. Коротко подумав, Цеппели понимает, что это всё оттого, что о нём уже достаточно давно так никто не заботился. Ведь до этого именно ему приходилось всё время делать это в отношении других.

Именно он присматривал за своими младшими братьями и сёстрами, помогал своей zia***** с домашними делами, дабы ей было не так тяжело, ухаживал за понравившимися девушками, делая что-либо для них (да и для тех редких парней, что цепляли его глаз, тоже). Но чтобы кто-то помог ему, позаботился о нём… Цезарь как-то не рассчитывал на подобное. Привык, что если у него что-то не так, то он со всем справляется сам.

Что ж… Это было приятно – хоть раз оставить все заботы кому-то ещё. И ведь Джозеф не его родня – они просто друзья. Тем не менее…

Цезарь невольно улыбается, прикрывая глаза. Да, было очень приятно понимать, что кто-то так беспокоится о нём. Хотя, то, что это был именно Джозеф, делало это понимание лишь приятнее.

«Sei un amico meraviglioso, Jojo******».

- Эй, ты что, опять уснул, что ли? – голос Джозефа вырывает Цезаря из размышлений, и он открывает глаза.

- Нет, idiota, я просто задумался, - хмыкает он, затем садится в кровати поудобнее.

- Да-да, как же, - хмыкает Джостар, затем проходит в комнату и суёт Цеппели в руки миску с супом. – Вот. Он, конечно, консервированный, но тоже сойдёт. Всё равно тебе пока ничего другого не съесть толком.

Цезарь пару секунд смотрит на миску в своих руках, затем выдыхает и еле заметно улыбается.

- Пожалуй. Grazie*******, ДжоДжо, - он поднимает взгляд на своего друга.

- Это типа спасибо? – тот слегка наклоняет голову на бок, вопросительно поднимая бровь.

- Типа того, - усмехнувшись, отвечает Цеппели и принимается за еду.

- На-а-адо же, просто чудеса какие-то! Такое нечасто услышишь, – довольно ухмыляется Джозеф, плюхаясь на изножье кровати.

- Не испытывай судьбу – я и в больном состоянии могу навалять тебе, - хмыкает Цезарь. Это зарабатывает ему смешок в ответ, и он сам не сдерживает своей улыбки.

Да, всё же он очень благодарен за то, что когда-то встретил Джозефа. Пусть они и начали не на той ноте, сейчас друга ближе этого парня для Цеппели не было.

*

- А я тебя предупреждал, что не нужно есть из одной со мной посуды, пока я болею. Но ты же слишком ленивая задница, чтобы помыть чуть больше чашек, тарелок и ложек, чем обычно. Вот теперь страдай.

- Ну Ци-Ци-и-и, не будь так жесток к больному человеку. Тем более, что я бы так и так подцепил от тебя эту заразу, раз уж я возился с тобой.

- Zitto***. Ладно уж, ничего не поделаешь…