Джозеф снова молчит, замерев в некотором шоке, но в этот раз отходит гораздо быстрее. На его лице появляется широкая, счастливая улыбка, и в тот же миг он сгребает Цеппели к себе в объятья и издаёт радостный возглас.
- Цезарь, ты…! Ты просто…! Чёрт возьми, как же я люблю тебя, ты прекрасный засранец, - восклицает он, и Цезарь не выдерживает и начинает хохотать, обнимая его в ответ.
- Я просто не могу позволить тебе испортить ребёнка, так что не слишком радуйся! - произносит он сквозь смех, за что Джостар лишь крепче стискивает его в объятьях.
- Конечно-конечно, как скажешь, мой дорогой Цезарино! Невиданная щедрость с твоей стороны – предложить свою безграничную мудрость касаемо воспитания детей, - усмехается он. Последнее точно было лёгкой шпилькой в его адрес, поэтому Цеппели легко тычет локтем ему в бок, но нисколько не злится.
Да уж, неожиданная развязка, ничего не скажешь. И впереди ожидает большой, достаточно рисковый шаг.
Но Цезарь полагает, что могло быть и хуже. И ловит себя на том, что теперь ждёт не дождётся, когда они и в самом деле встретятся с Томоко и Джоске в следующий раз.
*
- Знаешь, я немного удивлён, что ты вот так сразу поверил в то, что я тебе говорю. Потому что, ну, даже для меня вся эта история с ребёнком звучит несколько странно и неоднозначно…
- Ох, ДжоДжо. Ты так говоришь, как будто мы не знаем друг друга целых семь лет, и я за это время не научился понимать, когда ты мне врёшь, а когда говоришь искренне. Конечно, я тебе поверил, когда ты мне всё рассказал.
- … Что же, в таком случае, меня выдаёт, когда я вру?
- Ты либо начинаешь громко и безостановочно говорить, либо кусаешь губы, потому что нервничаешь. Всё очень просто.
- Чёрт… Да уж, ты действительно хорошо меня знаешь, Подсолнушек.
*
Томоко Хигашиката действительно была замечательной девушкой. И, что поразительно, даже спустя столько времени помнила Цезаря, хотя в тот самый день несколько лет назад они толком не общались. Она даже знала его имя – понятное дело, из многочисленных разговоров с Джозефом.
- Надо отметить, оно довольно необычное. Оттого и запоминающееся. Равно как и твоя внешность, - с усмешкой сказала она, притом красноречиво потерев пальцем под одним из своих глаз. Ну конечно. Обычно многие именно так его и запоминали, что уж.
Томо действительно жила одна и пыталась совмещать работу и учёбу. Конечно, у неё были знакомые, которые помогали ей – в основном из тех, кто в своё время знался с её покойным отцом. Но их помощь в сути была лишь финансовой, поэтому девушке всё равно было довольно нелегко. Ведь Джоске было оставить, считай, не на кого, пока она была занята – её лучшая подруга (та самая, Томоко всё ещё с ней общалась), Рейми, и так работала няней у одной небедной семьи, и ей приглядывать за мальчиком было зачастую некогда, а остальные либо в принципе не знали, что делать с четырёхлетним ребёнком, либо у них тоже не находилось на это свободного времени.
Само собой, Томо согласилась принять помощь Джозефа и Цезаря в воспитании Джоске, пусть и была очень сильно удивлена такому предложению. Особенно – со стороны Цеппели, ведь он-то, в принципе, был человеком сторонним в данной ситуации. Но Цезарь её заверил, что для него будет только в радость присматривать за Джосу время от времени.
- В конце концов, мы ведь не хотим, чтобы Джоске вырос таким же раздолбаем, как его отец, правда ведь? Лучше, чтобы кто-то более ответственный следил за всем, – это замечание вызвало дикое возмущение со стороны Джозефа и смех и одобрение со стороны Томоко.
Что же касалось непосредственно Джоске…
Джозеф действительно был прав – малыш был похож на свою маму. Но - что самое смешное - в основном лишь тем, насколько тёмные у него были волосы и бледной – кожа. В остальном же Джосу был почти что вылитый отец: такие же большие, открытые глаза, пусть и немного другой формы и цветом, скорее, походящие на сапфиры; короткие волосы в таком же постоянном непослушном хаосе; даже в принципе лицо было очень похожим – Цезарь в своё время видел парочку детских фотографий своего супруга, поэтому знал, с чем сравнивать (но самому Джостару об этом знать не требовалось – это был маленький секрет между ним и мисс Эриной). Ну, и конечно же Джостаровское фамильное родимое пятно в форме звезды у мальчика тоже имелось.
В принципе, чудесный ребёнок, и Цеппели сразу проникся к нему симпатией, хотя, конечно, сперва не совсем ещё представлял, какой у него характер.
Поначалу Джоске очень стеснялся, даже пугался Джозефа и Цезаря. И сам Цеппели, в принципе, мог его понять – ведь не каждый день к тебе и твоей маме в гости приходят какие-то не знакомые тебе взрослые дяди, да ещё и, хм, такие здоровые. Плюс и сам итальянец пока не очень знал, как подступиться к мальчику, потому что в последний раз с четырёхлетним ребёнком он общался, когда сам ещё был отнюдь не взрослым. К тому же это была его же родная младшая сестра, так что, понятное дело, случаи были не совсем похожими.
Дополнительную проблему составлял тот факт, что Томоко учила Джосу сразу двум языкам – английскому и японскому. Поэтому малыш всё время перемешивал слова из них, и понять его иногда было практически невозможно.
- Ладно, что я успел привыкнуть к тому, что вокруг меня часто говорят на итальянском, даже сам выучил его немного. Но тут японский! Совсем другое дело и гораздо более сложное притом, - слегка возмутился Джозеф, когда он в который раз не смог разобрать, что его сын говорил до этого.
- Терпи, потому что я хочу, чтобы Джоске знал обе культуры, к которым он принадлежит, и соответственно – оба их языка, - категорично заявила на это Томоко.
- И вообще – тебе здесь винить остаётся лишь себя – сам ведь только и делаешь, что общаешься с билингвами, - поддел его также Цезарь, и Томо согласно кивнула.
Джостар закатил глаза и тяжело выдохнул, после чего внезапно ухмыльнулся и произнёс:
- Ну что поделать – может, у меня кинк на билингвов! Куда деваться, когда вы все – такие горячие.
И всё бы ничего, и над этим можно было бы просто посмеяться. Но потом раздался звонкий голос Джоске:
- Что такое кинк? – и Цеппели метнул в своего супруга крайне убийственный взгляд, потому что сколько раз он говорил ему следить за языком при ребёнке.
Да, сложности были. Но что хорошо – Джосу оказался мальчиком общительным и в меру любопытным. Поэтому в конце концов он начал идти на контакт, пусть и оставался на первых порах таким же стеснительным. Цезарь же постепенно сам стал находить такие моменты, когда с мальчиком можно было поговорить и притом не испугать. Например, когда Джоске рисовал или же играл с игрушками – пока малыш был несколько отвлечён, общаться с ним становилось ещё легче и в чём-то даже приятнее. Цеппели подсказывал это и своему супругу, поэтому потихоньку и между отцом и сыном тоже начал налаживаться контакт.
Правда, Джозеф постоянно несколько грустил, потому что Джосу всё время называл его не иначе как «Джостар-сан», а не «папа». Это было понятно, но Цезарь ему почти всегда на это отвечал, что ожидать другого не стоило.
- Дай ему время понять и привыкнуть, и тогда он будет общаться с тобой как с отцом, - усмехнулся на очередную жалобу итальянец. – Будь терпеливым – ты ведь у нас взрослый.
- Ну да, конечно… Эх, почему быть родителем так сложно? – прохныкал в ответ ДжоДжо, и Цеппели на это покачал головой.
- Уверяю тебя – это ещё не самое сложное. Вот когда станет понятно, что Джоске может оставаться у нас, тогда начнётся самое «веселье».
- Ладно-ладно. Как скажешь, Щиза-чан, - с ехидцей ухмыльнулся Джостар, за что схлопотал лёгкий подзатыльник. Потому что нечего ему брать на вооружение очередное прозвище – данное разрешается использовать только и только Джоске.
