- А то. Всё только для тебя, мой дорогой Ци! – заявляет Джостар, а затем наклоняется и коротко целует Цеппели, пресекая тем самым любые оставшиеся ответные остроты. Отстраняется он через минуту, но недалеко, прижимаясь своим лбом к лбу Цезаря.
- Mio dio, и как я только тебя терплю? – всё же с усмешкой проговаривает тот.
- А это уже твой талант, - услужливо отвечает ему Джозеф. А потом медленно опускается вниз, припадая на одно колено. Всё внутри него говорит о том, что вот – момент настал, пора сделать то, что он хотел. Но вместе с тем просыпаются и нервы, потому Джостар не спешит, сперва просто взяв руки Цеппели в свои.
Цезарь с долей вопроса смотрит на него сверху вниз (ДжоДжо ни за что не признается ему, что подобный ракурс ему всегда очень нравится, особенно во время занятий любовью), затем вновь коротко усмехается:
- Я, конечно, понимаю, что пол в доме совершенно не холодный, но тебе всё же лучше встать.
- Сейчас, дай мне немного времени – и тогда я встану. Сперва мне нужно кое-что сделать, - улыбается ему Джозеф.
- И что же именно? Прочесть мне стихи? – Цеппели слегка поднимает светлую бровь.
- Ты прекрасно знаешь, что поэзия – совершенно не моё. Хотя, - Джостар вздыхает. Его нервы начинают шалить чуть больше, и он опускает одну свою руку, продолжая второй придерживать ладони Цезаря, - может, так бы оно было красивее.
Итальянец негромко хмыкает, но ничего дальше не говорит.
Ну, пора уже действительно начинать. Только вот всё его красноречие опять куда-то подевалось. Такое уже в который раз случалось из-за этого чертовски привлекательного блондина. Джозеф невольно усмехается своим мыслям.
- Что такое? – Цезарь слегка наклоняет голову на бок. Свет от лампы ложится на его лицо немного по-другому, и оттого он начинает казаться ДжоДжо лишь красивее.
- Просто, - Джостар коротко думает, а потом решает, что в этот раз действительно будет говорить всё как есть, - я понял, что уже в который раз оказываюсь из-за тебя полностью обезоруженным в плане слов.
- Прямо как тогда под омелой? – подсказывает Цеппели, и Джозеф кивает, опустив взгляд.
- Точно. И всё опять же потому, что я хотел бы сказать нечто очень важное, - он на секунду замолкает, слегка проводя большим пальцем по костяшкам пальцев Цезаря, затем снова поднимает на того глаза. – Забавно получается, да? Как ты знаешь мои слабости и способен сделать меня абсолютно беспомощным.
Цезарь сидит молча. На его тонких губах играет лёгкая улыбка, но зелёные глаза смотрят внимательно, даже в чём-то изучающе.
- Я в принципе думал… Мы знаем друг друга уже довольно долго. И пусть встречаемся мы ещё не большую часть этого времени, ты всё равно, - Джостар невольно замолкает вновь, нервно сглатывая и ещё раз опуская взгляд, но потом продолжает, - всегда был и остаёшься самым близким для меня человеком. Даже несмотря на то, что у нас случаются недопонимания и разногласия. Ты столько раз помогал мне и поддерживал меня в трудное время – я даже не уверен, что делал хоть половину того же в ответ…
- ДжоДжо, - негромко произносит Цезарь, но Джозеф слегка сжимает его пальцы своей рукой, прося позволить ему закончить. И Цеппели понимает, поэтому вновь затихает.
- Я никогда тебе не говорил, но… Цезарь, ты – просто удивительный человек. По уйме причин: ты сильный, умный, ответственный, умеешь делать много разных вещей, но притом тебе не чужды простые радости жизни, и ты довольно остроумный, - свободная рука легко проскальзывает в карман и нащупывает бархатную коробочку. Ещё немного, самую малость. – Я знаю, что многое из этого получилось так, потому что у тебя было много сложных периодов в жизни. И мне жаль, что я был рядом только лишь в самую малую их часть. Я понимаю, что думать о прошлом лишний раз не стоит, но всё же именно поэтому я… - крышка коробочки открывается одним движением пальца, и это хорошо. Удобно. Особенно при учёте, что руки у Джозефа уже какое-то время мелко дрожат. – Я решил, что… Ты – человек, который как никто достоин счастья. И мне бы очень хотелось быть тем, кто сможет тебе его дать. Так что, - он поднимает руку с кольцом и вместе с ней – взгляд, - надеюсь, ты позволишь мне это сделать. И согласишься терпеть меня всю оставшуюся жизнь.
Да, Джозеф не задаёт вопроса напрямую – он опасался, что тут-то слова его подведут, и он в итоге так ничего и не скажет. Впрочем, сейчас Джостару не менее страшно, когда другое уже было сказано.
Цезарь сидит перед ним безмолвно, и на его лице отражается удивление. Он медленно переводит взгляд с кольца на самого Джозефа, затем – обратно. Слегка приоткрывает рот, но так и продолжает молчать.
Кажется, что проходит несколько часов, прежде чем тишина наконец-то нарушается негромким вопросом.
- Ты серьёзно? – в голосе Цеппели звучит такая настороженность, словно он боится, что всё это – шутка. Но боже, нет, ДжоДжо ни в коем случае не стал бы так ужасно подшучивать над ним! Он уже не раз говорил ему, что любовь – это не повод для таких вещей.
Ответить вслух у Джостара не получается, поэтому он отрывисто кивает и продолжает выжидающе смотреть на Цезаря. Ему кажется, что ещё немного – и он хлопнется в обморок, если так и не услышит ответа.
«И это тоже как тогда, надо же…»
Но затем Цеппели негромко, дрожаще усмехается. Выпрастывает одну свою ладонь из хватки Джозефа и прикрывает нижнюю часть лица. И, наконец, прикрыв глаза, слегка кивает в ответ.
- Sì, sono d’accordo***, - чуть сдавленно произносит Цезарь, но потом встряхивает головой и, невольно всхлипнув, прижимает ладонь тыльной частью к своим глазам. – Т-то есть, я хотел сказать… - но ДжоДжо не нужно слышать его объяснения – он и так всё прекрасно понял.
Именно поэтому он резко поднимается, выпуская вторую ладонь Цеппели, и, обвив свою руку вокруг его пояса, целует итальянца в губы. Правда, Джостар немного не рассчитывает, позабыв, что сидел он в одной позе долго, и колени немного затекли, и случайно заваливается вперед, тем самым подминая Цезаря под себя. Но как итог никого из них это особо не беспокоит – они лишь на миг разрывают поцелуй, глядя друг на друга с долей шока, а потом хором смеются и вновь смыкают свои губы вместе.
Так они лежат ещё где-то минуту, а потом всё же отстраняются друг от друга совсем, садясь на кровати, и Джозеф мягко берёт Цезаря за левую ладонь. Что хорошо – кольцо и правда прекрасно садится на безымянный палец, но лучше всего всё же то, что оно не выглядит неуместно. Цеппели пару мгновений рассматривает его, затем вздыхает и качает головой.
- Даже не буду спрашивать, как ты умудрился подобрать кольцо подходящего размера, - слегка усмехается он.
- Потому что у тебя нет ни малейшей идеи? – Джостар широко ухмыляется.
- Нет. Потому что я прекрасно знаю, как, - на моментально прописавшееся на лице Джозефа изумление Цезарь негромко смеётся. – Да, я обнаружил пропажу того кольца, ДжоДжо. Но довольно нескоро – спустя где-то месяц после твоего визита. И, к твоему сведению, тогда я не придал этому значения, просто посчитав, что я его сам потерял, или что кто-то из младших его умыкнул, пока меня не было дома. Однако теперь всё встало на свои места.
- Эх, ну ладно. Но всё равно мой план сработал безупречно, - легко пожимая плечами, вновь улыбается Джостар.
Цеппели смотрит на него некоторое время, а затем с улыбкой обнимает его за шею, легко целуя.
- Абсолютно, - соглашается он, затем вновь усмехается. – Лучший подарок на Рождество.
И Джозеф понимает – да, он не ошибся с тем, чтобы исполнить задуманное сейчас.
Комментарий к XIX. Hugging. - Объятья.
* Fratello (итал.) - брат
** Mia stellina (итал.) - моя звёздочка
*** Sì, sono d’accordo (итал.) - Да, я согласен
========== XX. In a Fairytale. - В сказке. ==========
Прошло уже несколько месяцев с той самой рождественской ночи. Поначалу в это было трудно поверить, но постепенно Цеппели свыкся с мыслью о том, что он теперь помолвлен, и через какое-то время его дальнейшая жизнь будет тесно связана с одним определённым человеком. На это потребовался где-то месяц, и после того, как прошло первичное волнение, Цезарь начал думать о том, что же они с Джозефом, собственно, будут делать дальше. Вопросов было много, но самым главным был один. Пробуя сперва обмозговать его хоть немного самостоятельно, Цеппели в конечном итоге сдался и после позвонил Джостару, как только миновала экзаменационная пора.
