- Стоило догадаться, раз Джонни такими быстрыми темпами пошёл на поправку, - закатывает глаза младший Цеппели. – И это здорово, конечно, но что в таком случае прикажешь делать мне потом?

- А что не так? – старший Цеппели слегка поднимает бровь, и Цезарь тяжело вздыхает – ну как он не может понять!

- Может, у меня тоже были подобные планы? Как теперь объяснить всё zio – мы же вроде как оба наследники фамилии!

- Ну ты загнул, Ци, - Джайро хмурится. – Во-первых, ты если и наследник, то своего отца, а тот занимался теми же научными исследованиями, что и nonno Уилл. И что-то я не вижу, чтобы ты горел желанием делать по жизни то же самое. Во-вторых, мой padre – хирург. Я – тоже хирург. Всё, этого вполне достаточно! И опять же замечу – не вижу, чтобы ты у нас тоже был хирургом.

Ладно, против такой логики не попрёшь. Цезарь вновь вздыхает, но произносит:

- Хорошо, ты прав.

- Получается, ты сейчас живёшь с временной регистрацией? – спрашивает затем Джозеф. Джайро на это кивает.

- Да. С ней и с визой. Морока, конечно, та ещё – вся эта бюрократщина, но что поделать, раз я не являюсь гражданином США. По крайней мере, с работой повезло – только благодаря этому есть эта дурацкая грин-карта, - он слегка пожимает плечами.

- Ну, чтоб окончательно прописаться в Штатах, тебе нужно будет ещё много чего сделать, - усмехается Джонни.

- Как бы ты не состарился быстрее, да уж, - замечает младший Цеппели.

- Да ну, всё это ерунда, - старший же легкомысленно улыбается. – Потому что, скорее всего, я успею жениться на Джонни ещё до окончания срока моей временной регистрации, а там после пары-тройки лет мы вместе будем счастливо и вполне легально жить у него на ранчо и ухаживать за лошадками.

Снова воцаряется тишина. Старший Джостар выглядит почти пунцовым и с долей шока смотрит куда-то вниз. Младший, в свою очередь, выглядит странно задумчивым, и Цезаря это несколько озадачивает, но он быстро забывает об этом, когда ДжоДжо резко ухмыляется и произносит:

- Ага, и ещё будете снимать свой личный ремейк «Горбатой горы».

Нет, от его шуток Цезарь точно когда-нибудь заработает аневризму. И не потому, что они раздражают – сейчас, к сожалению, его чувство юмора умудрилось адаптироваться под их уровень, поэтому на данную младший Цеппели всеми силами пытается не засмеяться. Особенно когда ещё видит, насколько недовольные после её озвучивания лица у Джайро и Джонни.

Однако никто не ожидает, что последнее слово будет всё же не за Джозефом. Скрестив руки на груди, Джонни негромко шмыгает носом, а потом категорично, самым серьёзным тоном заявляет:

- Я сейчас встану. И уйду.

Секундная пауза, и все четверо заливаются диким хохотом. Цезарь уже и до этого прилично насмеялся, а здесь уже определённо был риск что-то потянуть в процессе. Вон, у него даже начало покалывать в боку.

- Oddio, кажется, мне срочно нужен врач! – еле выдавливает младший Цеппели из себя, не в силах справиться со смехом.

- П-прости, Cesare, но я не в силах тебе помочь – у меня на коленях котик! – с трудом отвечает сквозь хохот Джайро, и это заставляет всех ухахатываться лишь больше. Джонни также утыкается старшему Цеппели в плечо.

- Ладно, тогда, кажется, я умру, - выдыхает Цезарь, и тут уже Джозеф поднимает голову с его плеча:

- Не-е-е-ет, Цезарь, не надо! Я спасу тебя, - не прекращая смеяться, он начинает хаотично целовать младшего Цеппели в щеки и лоб. С одной стороны, от этого Цезарю только хуже, потому что теперь он точно не может прервать свою смехоистерию, но с другой, ему действительно становится несколько легче.

- ДжоДжо, не-ет! – попытка к сопротивлению успехом не увенчивается, да и итальянец не то, чтобы сильно пытается.

- Ци-Ци сопротивлялся, но щеночка было не остановить, - усмехается Джайро, и чтоб ему пусто было – хохотать больше уже просто не было сил!

Но в конце концов приступ смеха всё же сходит на нет, и им всем только и остаётся, что сидеть и восстанавливать дыхание. Дальнейший разговор проходит уже спокойней, но только до той поры, пока Джозеф и Джонни не затевают спор на тему того, кто же из них – тот самый «кузен-гей». Утверждение, что раз устоявшимся было выражение «кузен-гей с СЕВЕРА», то, значит, таковым являлся Джостар-младший, не принимается как весомый аргумент, и всё начинается по новой.

*

Тишина в загородном доме наступает довольно поздно. Особенно – в комнате Джозефа и Цезаря. Поскольку они давно не виделись, ДжоДжо не мог так просто отвязаться от Цеппели, и где-то час они провели за тем, что вспоминали, каково это – снова ощущать друг друга близко-близко. Но не дольше того, поскольку Цезарь всё ещё был несколько уставшим после перелёта.

Сейчас Цеппели не было в комнате – пару минут назад он удалился в ванную. Джостар остался, потому как успел умыться до этого (Цезарь отправил его туда раньше и тем самым пресёк любую возможность приставания в душе, засранец), и сейчас лежал на кровати и думал.

Никто не знал этого, но то, как Джайро ранее легко сказал, что при желании он просто возьмёт и женится на Джонни, довольно сильно зацепило ДжоДжо. Не в плохом смысле – он, скорее, был рад, что у тех двоих всё было настолько хорошо, что их посещала мысль о браке и притом не пугала. Тут, скорее, свою роль сыграло то, что Джозеф сам в ближайшее время хотел сделать именно это, и эти слова, что называется, «попали в настрой».

И поскольку они попали в настрой даже слишком хорошо, Джостар начинает ловить себя на мысли о том, что, возможно, он хочет сделать этот серьёзный шаг сейчас. Не в их с Цезарем вторую годовщину, а непосредственно в эту ночь. Нужно только подгадать подходящий момент.

И ещё достать кольцо. Вспоминая об этом, Джозеф коротко глядит на дверь, а затем, поднявшись с кровати, направляется к шкафу и, открыв его, берёт в руки свою сумку, с которой он приехал сюда. Открыв передний карман, он достаёт оттуда бархатную коробочку и, коротко осмотрев, раскрывает её. Кольцо слегка поблёскивает в тусклом свете лампы, стоящей позади на прикроватном столике, и одного взгляда на него достаточно, чтобы Джостар принял решение. Да – он точно сделает это сейчас. Потому что ждать дольше он попросту не сможет.

Слышится звук открываемой двери, и Джозеф быстро прячет коробочку с кольцом в карман пижамных штанов. Он закрывает шкаф и, развернувшись, видит, как Цезарь заходит в комнату. Всё же и правда заметно, что Цеппели порядочно утомился за этот день – его плечи опущены, а зелёные глаза смотрят перед собой почти невидяще и выглядят чуть мутными. Зевнув, Цезарь садится на кровать и слегка взъерошивает свои волосы белым полотенцем, свисающим с его шеи.

- Да уж, ну и денёк выдался, - негромко проговаривает он.

- Да ладно – тебе явно было очень весело, - усмехается Джостар, отходя от шкафа и вставая рядом с сидящим Цеппели.

- Я бы даже сказал, слишком – с этими двумя никогда не соскучишься, - качает головой тот, но улыбается. – Ты не думай, я не жалуюсь, но…

- Не жалуешься, да, - Джозеф ухмыляется ему в ответ. Цезарь на это закатывает глаза, а потом легко дёргает его за руку, тем самым подтягивая ближе к себе.

- Я просто устал, и ты это прекрасно знаешь.

- Да, это вполне очевидно. Уж особенно после нашей-то «физической активности», - Джостар слегка играет бровями, и Цеппели тяжело вздыхает.

- Нет, всё же я не понимаю – как ты умудряешься быть милым и очаровательным в один момент, а потом говорить вещи подобные этой – в другой. Как можно быть и самым худшим, и самым замечательным человеком одновременно? – он качает головой.

- А я тебе когда-то говорил, Цезарино, что бесить тебя – это мой талант. И я не собираюсь им поступаться, пусть ты сейчас и мой парень, - улыбка на лице Джозефа становится лишь шире, а Цезарь лишь больше хмурится. Но опять же улыбается притом.

- Какая-то особая у тебя любовь, похоже, - проговаривает он.