Хм, и ведь это – список только его повреждений. Самого Цеппели тоже надо бы подлатать. Навскидку Джозеф заметил у него следующее: царапины от удара на левой скуле, не менее рассаженные костяшки пальцев, царапины на правой ключице, куда пришёлся другой удар. Больше, вроде, ничего. А, да – ещё разбитый нос, но об этом Цезарь позаботился уже сам и сделал это в первую очередь, потому как кровил он порядочно.

- Перестань меня так пристально изучать – тот урод был совсем молокососом, и кастеты ему не особо помогли, - голос итальянца выдёргивает Джозефа из его умозаключений, и он пару раз моргает.

- Ну мало ли. Не хотелось бы ничего упустить, знаешь ли, - хмыкает Джостар, слегка хмурясь.

- Ничего – потерпи ещё самую малость, и сможешь смотреть и щупать меня столько, сколько захочешь, - ухмыляется Цезарь, глядя на него из-под чуть опущенных ресниц. Боже, опять он это делает. ДжоДжо только и может, что отрывисто хохотнуть.

- Воу-воу, Цез, это, конечно, заманчивое предложение, но я откажусь в пользу простого оказания медицинской помощи! Тем более что не думаю, что в нашем состоянии может получиться что-то хоть немного доставляющее удовольствие, - легко отвечает он в тон своему другу.

- Какая жалость. Ну ладно, тогда в следующий раз, - с деланым разочарованием вздыхает Цеппели. Но эффект несколько смазывается не уходящей с его лица ухмылкой.

Очередной стежок, и дальше Цезарь начинает методично закреплять шов, так как он дошёл до самого конца раны. Хорошо вообще, что у них имелась медицинская нить (плюсы того, что у Цеппели есть старший кузен-медик) и достаточно чистая игла. А то пришлось бы идти в больницу, чего не хотелось ну никак. Не после банальной уличной потасовки с кучкой дебилов.

- А круто я всё же отоварил того рыжего верзилу, - довольно хмыкает Джозеф, когда Цезарь отрезает остаток нити и убирает иглу в сторону.

- Было бы круче, если бы ты всё же был умнее и не лез с голыми руками на того, кто вооружен армейским ножом, - отмечает Цеппели, чем заставляет Джостара моментом насупиться.

- Ой, а сам-то как будто сильно умнее моего. Один из тех придурков, с которыми возился ты, был с кастетами на обеих руках, как ты сам сказал, - парирует тот в ответ, затем чуть шипит, потому что Цезарь протирает вокруг зашитой раны ватой с перекисью, убирая тем самым лишнюю кровь. – Хотя ты, конечно, знатный читер – вон, на тебе только чуть-чуть царапин, и всё.

- Смею заметить, что я сейчас могу сидеть прямо только потому, что у нас было дома обезболивающее, и я принял целых две таблетки. Этот ублюдок смог нанести мне пару довольно болезненных ударов по почкам, - хмыкает Цеппели, и на это Джозефу сказать уже нечего.

Он вздыхает и, отстраняясь от спинки дивана и выпрямляясь, сам берёт в руки вату и пузырёк с перекисью. Молча подтягивает Цезаря поближе к себе и первым делом начинает обрабатывать ссадину на его лице. Цеппели чуть морщится, но не более того.

- Блин, этот засранец поцарапал одну из твоих отметин. Надеюсь, шрама не получится, - недовольным тоном произносит Джозеф, и Цезарь негромко смеётся.

- Да, будет очень обидно, если моё прекрасное лицо окажется так ужасно испорчено, - иронично отвечает он.

- Могу поцеловать, и тогда оно точно заживет, не оставив следа, - ухмыляется Джостар. Даже чуть приближает своё лицо к лицу Цеппели, но тот с хохотом отстраняет его рукой.

- Спасибо, принцесса, обойдусь как-нибудь! – выдыхает он, после чего стягивает с себя футболку, оставаясь в одних штанах, дабы Джозефу было проще обработать царапины на ключице.

Что ж, Цезарь не соврал – судя по виднеющимся красным пятнам на его прессе, ему и правда солидно досталось. Ладно, не такой уж он и читер. Там наверняка будут внушительные синяки.

- Но мы этим придуркам задали всё же, - вновь довольно произносит Джозеф, принимаясь за обработку других царапин у своего друга.

- Всё ради спасения прекрасных дам, что уж, - хмыкает Цеппели. – В конце концов, нельзя было позволить этим пятерым верзилам творить всё, что вздумается. Полицейских там рядом видно не было, а больше никто, как ты помнишь, не горел желанием спасти тех двух девушек.

- Это точно. Хреново, на самом деле, но в таком случае хорошо, что мы проходили мимо того клуба, - соглашается Джостар, после чего выуживает из стоящей на кофейном столике аптечки пару пластырей и залепляет сперва царапину на ключице друга, а затем – ту, что на скуле. Поглядев на свою работу, он ухмыляется. – Точно уверен, что не нужно поцелуйчика?

- Сперва пригласи на ужин, а потом целуй, горе-пикапер, - смеется Цезарь, слегка пихая его локтем в бок. Затем сам же от этого морщится. – Угх, ладно, лучше мне не шевелиться слишком много.

- Да, пожалуй, - невольно морщится сам Джозеф, затем поднимается с дивана и, взяв с кофейного столика испачканную вату и прочий мусор, направляется в кухню, чтобы бросить все это в мусорную корзину.

- И вообще – говоря об ужине, - начинает Цеппели, но ДжоДжо его прерывает коротким хмыком:

- Я, честно говоря, не очень голоден сейчас.

- Да я не о том. Я в смысле: ты взял у одной из тех девчонок номер телефона? А то я видел, что вы неплохо так успели спеться, пока я переводил дух и прежде чем мы пошли домой, - на это Джостар довольно ухмыляется, возвращается обратно в гостиную и, вновь плюхнувшись на диван и вытащив из кармана джинсов свой телефон, показывает другу список своих контактов.

Среди уже известных им обоих номеров красовался новый, подписанный как «Томо-чан».

- «Томо-чан»? Серьёзно, ДжоДжо? Это только потому, что она на вид была типичной азиаткой? – усмехается Цезарь, глядя на экран.

- Между прочим, Томоко - самая настоящая японка! – важно заявляет Джозеф. – И подумаешь: она сама не была сильно против, когда я так к ней обратился.

- Ладно-ладно, как скажешь, - качает головой Цеппели.

- И да, мы уже договорились встретиться в это воскресенье. Так что, скорее всего, я пропаду на весь день. Радуйся, Цезарино – ты сможешь отдохнуть от моего надоедливого присутствия, - итальянец на это закатывает глаза и вновь усмехается.

- У меня у самого этот день занят одной приятной особой, так что я бы отдохнул в любом случае.

- Типичный ты, Казанова. Не пора ли уже остановиться на ком-то одном? – Джозеф хитро щурится.

- На ком-то одном, говоришь? - здесь Цезарь неожиданно становится серьёзным. Чуть прикрыв глаза, он тянется одной рукой и заправляет прядь волос Джостара за ухо. После чего, приблизившись сам почти вплотную, произносит негромко, с лёгкой улыбкой:

- Ну, когда нагуляешься сам, то сообщи, и посмотрим.

Что? Что-что-что это сейчас было?

- Э-э… - очень красноречиво протягивает Джозеф, с досадой чувствуя, как его щёки начинают гореть. Чёрт, неужели Цезарь… А он и не замечал этого?

Но его ступор нарушается, когда Цеппели разражается хохотом прямо ему в лицо.

- Вот это сейчас было бесценное выражение лица, ахаха!

Этот засранец! А ведь он почти поверил и задумался о том, чтобы отозвать свидание с Томоко!

- Ци-Ци, это жестоко – так играть с моими чувствами! – произносит Джозеф, стараясь звучать как можно более правдоподобно обиженным. Это у него получается, потому что от выходки итальянца у него и правда возникло какое-то странное, неприятное ощущение в груди.

- Ну ладно, прости, ДжоДжо, это была дурацкая шутка, - не переставая посмеиваться, Цезарь снова тянется к нему, но ДжоДжо отстраняется и скрещивает руки на груди, продолжая держать обиженный вид. В этот момент улыбка уходит с лица Цеппели, и он начинает беспокоиться. – Эй, правда, извини.

- Слова не докажут того, что ты сожалеешь, - хмыкает Джостар, потому что ладно, он не может долго дуться, но и просто так спустить с рук эту шутку Цезарю он не может.

Итальянец несколько удивлённо поднимает бровь, но затем вновь слегка улыбается.

- Хорошо. А если я предложу приготовить что-нибудь из того, что ты любишь? Даже из праздничного, - предлагает он.