- Серьёзно – ещё немного, и я просто растекусь по асфальту мокрой лужицей! – продолжает хныкать Джозеф, чуть оттягивая свою болотного цвета майку от себя и пытаясь хоть немного ей обмахнуться. – А потом и от неё ничего не останется – вот настолько сейчас жарко!
- Сейчас, между прочим, ещё далеко не самая жара. Сейчас вечер, и уже заметно похолодало, - парирует Цеппели. – Так что не жалуйся.
Угх, в конце концов! Этот засранец даже не вспотел, похоже! По крайней мере, надетая на нём светло-голубая футболка того не показывала. И его волосы, чуть убранные с лица банданой в рыжие и фиолетовые треугольники, не липли так мерзко ко лбу, шее сзади и вискам. Наоборот - светлые пряди были всё такими же сухими и слегка пушились от периодически дувшего со стороны ветерка (который, к слову, ТОЖЕ БЫЛ ЖУТКО ЖАРКИЙ, ФУ).
Абсолютно несправедливо.
- Ты уже сколько раз мне это повторяешь. Как и то, что мы уже почти добрались до места. Но мы так до сих пор никуда не добрались! – возмущается Джостар, теперь уже пытаясь использовать как опахала для своих ног свои свободные шорты песочного цвета. Помогает всё так же не очень – перегоняемый туда-сюда горячий воздух нисколько не охлаждается.
- Я знаю, ДжоДжо, знаю! Но в этот раз я точно уверен, что мы идём верно.
Уверен он, ага. Это он тоже говорил уже не раз!
- Вот ты же итальянец, вроде! И так хреново ориентируешься у себя же дома, - возникает Джозеф, когда они, конечно же, в очередной раз вышли на ту улицу, с которой не так давно уходили.
- Напоминаю для особо одарённых: мой дом - это Неаполь. НЕ-А-ПОЛЬ. А НЕ ВЕНЕЦИЯ. А если я отправлю тебя в не известный тебе район Манхэттена или вообще в другой город в другом штате, то как ты у нас там сориентируешься?! – довольно жёстко отвечает ему Цезарь. Кхм, да, ладно, тут он ступил. Это всё из-за жары. – Вот то-то же, помалкивай и не мешай мне хотя бы пытаться нас вывести.
- Мне кажется, мы уже на все возможные соседние улицы отсюда сворачивали, - бурчит Джостар, вновь утирая пот со лба. Всё-таки хорошо, что он решил не брать с собой никаких сумок, часть нужного рассовав по карманам, а часть отдав Цезарю, у которого сумка была – небольшая, на поясе. А то так бы ему было ещё хуже.
Хотя, куда там хуже – кажется, он пропотел аж до самых трусов.
- Нет, что-то мы ещё точно не пробовали, - говорит твёрдо Цеппели, хотя в его взгляде такой уверенности не читается. Он бегает глазами по округе, затем примечает вышедшую из переулка неподалёку девушку. – Вот, сейчас попробую спросить ориентиры.
- Ага, давай-давай, Казанова, - хмыкает Джозеф, оставаясь на месте, пока Цезарь идёт говорить с незнакомкой.
Как и всегда с девушками, Цеппели умудряется почти сразу же очаровать эту особу. Они громко и оживлённо беседуют между собой, и Джостар не понимает ни слова. Ей-богу – рано или поздно он потребует у Цезаря научить его говорить по-итальянски. Тогда, может, он тоже сможет так легко очаровывать симпатичных барышень. Они все обычно считают итальянский – наряду с французским – красивым языком.
В общем-то и самому Джозефу он кажется таковым. Особенно даже – то, как легко и непринуждённо говорит на нём именно Цезарь. Его голос даже звучит несколько иначе, когда он переключается на свой родной язык с английского. Плавнее как-то, мягче. Не то чтобы он обычно был неприятен, но причудливая для слуха Джостара итальянская речь Цеппели очень… шла. Звучала гораздо естественнее.
Впрочем, не скажи, чтобы у него был плохой английский. Вовсе нет – Цезарь умудрялся иногда вставлять такие слова, о существовании которых не знал и сам Джозеф. Просто да – как у любого не говорящего на английском с рождения, у Цеппели был акцент. Чуть сгладившийся со временем, проведённым в Нью-Йорке, где требовалось говорить на ином языке постоянно, но всё ещё присутствующий. Из-за этого некоторые слова звучали несколько не так, как надо. Мягкость всплывала там, где её быть не должно, «л» и «р» звучали по-иному…
Когда-то при первой встрече это очень резало Джозефу слух и раздражало. Теперь же он настолько привык, что практически не замечал, что что-то не так. Ему это даже нравилось. Он даже ловил себя на том, что готов иногда помолчать и позволить Цезарю говорить – просто чтобы послушать этот напевный, несколько «не такой» английский…
- Похоже, я понял, где мы ошиблись… ДжоДжо? Э-эй, Земля – ДжоДжо, приём, - ох, кажется, он сильно заплутал в собственных мыслях. Проморгавшись, Джостар глядит в ответ на Цеппели и слегка поднимает бровь.
- Да, извини. Что ты говорил?
- Я сказал, что я относительно разобрался, куда нам сейчас следует идти, - отвечает Цезарь, в свою очередь немного озадаченно глядя на Джозефа. Когда тот лишь задумчиво хмыкает, взгляд итальянца становится несколько взволнованным. – Ты не перегрелся случаем, ДжоДжо? Может, нам лучше вернуться обратно в гостиницу?
- Не, не, я в норме. Жутко вспотел, но это ерунда, - уверенно отвечает Джостар.
Цеппели секунды две внимательно на него смотрит, затем усмехается:
- Ага. Только не говори мне, что засмотрелся на эту девушку.
- Да нет, если честно, - протягивает Джозеф, слегка пожимая плечами.
Сперва Цезарь лишь больше озадачивается, но потом ухмылка возвращается на его лицо и становится чуть самодовольной.
- Что, неужели заслушался, как я говорю с ней по-итальянски? – с лёгкой издёвкой спрашивает он.
- Ха-ха. Да, как же, мечтай, - ДжоДжо с как можно более невпечатлённым видом закатывает глаза. И внутренне надеется, что румянец на его лице – если он заметен так же, как ощутим ему самому - не сочтут за смущение, потому что да, конечно, чтобы он взял и смутился из-за этого наглого итальяшки.
- Ладно-ладно, - хмыкнув, Цеппели легко хлопает его по плечу, а затем указывает в сторону небольшого проулка между домами. – Пошли, нам нужно вон туда.
Кивая, Джостар следует за ним по указанному направлению. И решает, что в предыдущих мыслях точно виновата жара. Ибо ладно ещё, что он считает Цезаря привлекательным внешне. Залипать на его голос – это уже явно лишнее.
*
Как итог, они снова сделали круг и вышли на всё ту же улицу. Цезарь разразился потоком ругательств на итальянском, а Джозеф не мог уже, к сожалению, смеяться над ним, так как изрядно вымотался с этими походами по кругу.
И ещё он невольно подметил, что даже итальянские ругательства звучат красиво. Особенно – из уст Цезаря.
========== XI. Patching each other up. - Залечивают друг другу раны. ==========
- АУЧ! – невольно срывается с губ Джозефа, когда Цезарь делает очередной стежок на достаточно неприятной ране, идущей вдоль внешней стороны его левого предплечья.
- Не кричи и не дёргайся, idiota! А то я только больше тебя пораню, - раздражённо шипит в ответ итальянец, чуть сжимая левую ладонь, которой он удерживает руку Джостара в одном положении.
- Но блин – больно же! – хнычет в ответ ДжоДжо, стараясь глядеть на своего друга как можно более жалостливо. Для пущего эффекта он даже выпячивает нижнюю губу.
Но увы – Цеппели непоколебим. И снова нещадно втыкает иглу в его кожу, тем самым заставляя Джозефа вскрикнуть ещё раз.
- Конечно, больно. Но если я не зашью тебе эту рану, то потом тебе может быть больнее, - несколько жёстко отвечает Цезарь. Джостар собирается уже снова начать жаловаться, но затем подмечает в лице своего друга, что тот сам несколько морщится всякий раз, как делает новый стежок, и решает, что этого ему достаточно в качестве моральной компенсации за эти издевательства.
Надо, кстати, мысленно ещё раз пробежаться по тому, что у него в общей сложности из повреждений. Разбитая губа – раз (уже обработана), рассаженые колени – два (и об этом уже позаботились), разбитые костяшки пальцев – три (и здесь уже всё было сделано, Цезарь даже немного обмотал их бинтами). В остальном – ушибы и синяки, а это проходит само по себе. Что ж, тогда оставалась лишь именно эта рана, которой Цеппели и занимался в данный момент. Джозеф, конечно, мог бы и сам её зашить (а сделать это было необходимо – она была достаточно глубокая), но это было бы не удобно, да и шьёт он не очень аккуратно. А у Цезаря – глаз-алмаз и руки явно намётаны делать подобное. Ну, и в принципе приятно, когда о тебе заботятся.
