Две платформы остановились, сцепились передними манипуляторами и уперлись задними конечностями в створки. На первый взгляд, предотвращали автоматическое закрытие створок. На самом деле — ненавязчиво блокировали людям возможность (без выполнения каких-нибудь акробатических упражнений) покинуть шлюз и рассосаться по отсекам станции.

— Уничтожен?!

Неизвестная женщина явно испугалась. А кто б на ее месте при такой новости не испугался бы? Покажите мне этого индивидуума с дейкариумными нервами! Да и остальные коллеги бригадирши обеспокоенно задвигали шлемами своих скафов.

— Условия нашего контракта, мэм. — Отрезала Ольга. — Нам были предоставлены коды управления реактором этой станции. Без обид, мэм.

В ее голосе не было ни грана сожаления или сочувствия. Она не оправдывалась и не извинялась — она информировала. Как и положено опытному контрабандисту.

В общем-то — правда. Но не вся: в условиях контракта пункт «Вывод из строя ретранслятора» имел пометку «по возможности, необязательно». Хотя, его выполнение и поднимало оплату контракта на некоторый незначительный процент.

Платформы, изображавшие блокирование створок, расцепились. Одна унеслась в рукав, другая — кинулась внутрь станции. Через пару секунд она появилась, но уже не «пустая» — на захватах были закреплены четыре каких-то белых контейнера. Кажется, сервис-боты организовали «цепочку» от склада ретранслятора к шлюзу (а то и к одному из пустых ангаров) КСП. Ну, правильно — в условиях узких коридоров "цепочка" будет самым эффективным способом транспортировки большого количества несильно габаритных грузов.

«Ольга: Я решила начать с кристалл-нитей. Из того, что тут осталось, у них самая высокая ликвидность на рынке.

Сабрина: Слушай, Тим! А девочка-то у нас, оказывается, хозяйственная! Все в дом тащит!»

— … Мы — ответственная транспортно-логистическая компания. И всегда выполняем взятые на себя обязательства. Кстати, в контракте пункт «перевозка пассажиров» не является обязательным…

Это тоже правда, хотя выполнение этого пункта составляет чуть ли не три четверти от общей суммы контракта. Но об этом, действительно, можно и умолчать.

— Э-э-э… собственно, мы уже убедились, что вы не имеете отношения к «Агату». — Торопливо заявила женщина. — Мы все еще можем подняться на борт?

На всякий случай я опустил ствол «Фазы», и женщина, увидев это, поднялась из-за импровизированной баррикады из транспортных платформ. Пристроила «монтировку» в захваты на поясе.

Мы с Сабриной отошли в сторону. Я махнул рукой в сторону «рукава».

— Не толпиться! — Снова раздался голос Ольги. — Идти по одному и прижиматься к правому краю, чтобы не мешать нашим платформам! На борту следовать визуальным указателям!

«Ольга: Юля, проведи людей указателями к местам размещения. Пожалуйста.

Юля: Тим! Как?!

Тим: Мы повели себя, как настоящие контрабандисты, обирая станцию. Вот нам и поверили»

Кажется, я начинаю по-настоящему любить простых людей. Ну, в нормальном смысле этого слова. Общечеловечески, так сказать. Проникаюсь симпатией, если другими словами.

Не спецназовцы, не управленцы, не шпионы — обычные трудяги. Спокойные, рассудительные, покладистые и исполнительные. Сказали никуда на борту не лезть — они и не лезут никуда.

Спокойненько валяются в двух своих каютах-казармах, или тихонько сидят в кают-компании, употребляя какое-то свое то ли пиво, то ли эль. Это пойло неясного состава и невыясненной крепости они, кстати, из своего багажа достали. Нам вежливо предложили, пожали плечами на отказ, пшикнули этими баночками и ушли в свою спокойную обывательскую нирвану, закусывая ее солеными сухариками, взятыми с нашего камбуза… Камбуз вновь удостоился похвалы. Теперь уже от сторонних «экспертов» — сухарики, дескать, высший класс! Как настоящие!

Экипаж «свободных перевозчиков» ходит в закрытых шлемах? И пусть себе ходит! Никаких попыток вывести на чистую воду, разговорить, узнать личности. Не желают с нами общаться? Да, Звезды, пусть — мы тут и сами промеж собой пообщаемся за кружечкой пивка и с сухариками! Залочили "монтировки" на время полета? Ну, правила есть правила — что ж тут поделаешь — если надо, мы и подручными средствами обойдемся. Руки, опять-таки, из нужного места растут.

Работников ретранслятора мы везли в систему Соцерон. Именно на Соцерон эвакуировалось большинство бывших архоцианцев. Ну, тех, кого Корпорация вообще пожелала эвакуировать. Другими словами, на Соцероне сейчас собрались самые нужные и востребованные специалисты своего дела, самые ценные кадры. Сливки.

Здесь же, между прочим, Ли Симков мечтал увидеть «вампиршу» Сариту Веритас в купальнике. Сабрина, разумеется, не преминула попытаться меня потроллить — достала откуда-то (то ли одолжила у Чаам Букэпе, то ли размародерила вещи бывшего экипажа) розовый куцый купальничек и типа случайно «засветилась» за его примеркой, когда я зашел за ней перед завтраком.

Предупрежденный доктором, я устроил сестре профилактическую душещипательную беседу, в которой доказывал, что давно пора плюнуть на этого малолетнего мажора, а нас с ней ждут путешествия, приключения, Галактика и Настоящая Любовь. Сестра возмущенно пофыркала, но от удовольствия зарделась, и купальник то ли вернулся владелице, то ли был припрятан до лучших времен.

Доктор Букэпе, к слову, кажется взвалила на себя функции по управлению психологическим климатом в нашем маленьком коллективе. А на мой прямой вопрос об этом — выкатила соответствующие положения из устава, в которых, действительно, начальнику медслужбы предписывалось следить за эмоционально-психологическим здоровьем экипажа.

И тут же, встречным ударом («А вот, кстати, Тим…»), меня ткнули в соответствующие пункты плана по снятию псиблоков с Золотарь. Ну, да — с девушкой надо было банально переспать. Мне. В медицинских, так сказать, целях. Можно сказать, рецепт ей такой выписали. «Тимониан Антрасайт+» — народное средство от псикодирования! Только для женщин.

Я сбежал. Совершил тактическое отступление, прикрываясь срочными делами, необходимостью готовиться к передаче «работяг» нашим заказчикам, и маскируя свой отход «дымовой завесой» — словами о нежелании подвергать испытаниям наши отношения с Юлей, «одним из самых ценных сотрудников нашей маленькой транспортной компании и просто хорошим человеком».

Думаете, помогло? Нет, разумеется. Доктор грациозно поднялась из своего кресла, и неторопливым изящным шагом приступила к планомерному изматывающему преследованию отступающего противника.

Меня вспугнули из кают-компании, меня настигли в боевой рубке, меня загнали в мой кабинет.

И привалились к поверхности двери, перекрывая пути дальнейшего бегства. В кабинете мне важно покивали и проникновенным голосом сообщили, что прекрасно меня понимают, восхищены моей преданностью одному партнеру — «это такая редкость в наше время»… и тут же связались с Юлей, попросив ее посетить кабинет командира корабля.

Я мог бы легко выставить доктора из помещения. Или уйти самому, спрятавшись в своей каюте. Но мне уже стало интересно. И я остался. На свою голову.

Юля пришла через минуту. Одновременно с камбуза прибыл дроид, притащивший набор для приготовления кофе. Настоящего кофе.

— Ровелианский. — Многозначительно сообщила доктор. — Из моих личных запасов. Этот — настоящий. А не та капсулированная бурда, которую выдают пилотам на вахты!

Ого!

Через минуту в мой кабинет влетела долгожданная огневая поддержка — вызванная мною Сабрина. Заинтересованно потянула носом. Доктор уже священнодействовала над каким-то хитрым допотопным устройством — ящиком, засыпанным песком с металлическими чашечками с длинными керамическими ручками.

Через десять секунд после Сабрины вошла, постучавшись (!!!), хмурая Золотарь. Ее, как тут же выяснилось, вызвала доктор. "Для серьезного разговора".