Он отдышался, несколько раз плеснул в лицо холодной водой из раковины в ванной, чтобы прийти в себя. Быстро одевшись в неприметный спортивный костюм, Теон пошел искать попутку. Надо скорее убираться отсюда, раз теперь его разыскивает не только Рамси, но еще и полиция. А ведь он вчера показал свои права портье!

Он быстро пересек гигантскую трассу Королевского Тракта по высокому, отделанному стеклом пешеходному переходу и направился по дороге в сторону Белой Гавани. Хотя там и располагался крупный порт, машин в ту сторону ехало немного. Однако через некоторое время он услышал шум двигателя приближающегося автомобиля. Теон поднял руку перед небольшим черным минивэном и тот остановился на обочине, гостеприимно распахнув дверь. Теон подошел к автомобилю, недоверчиво заглянул внутрь. За рулем сидел немолодой мужчина с козлиной бородкой и усталым лицом, изборожденным вертикальными морщинами, спускавшимися от глаз по щекам вниз, словно глубокие шрамы.

— В Белую Гавань, парень? — Водитель склонился к приоткрытой пассажирской двери. — Могу подвезти, если тебе по дороге.

Теон вгляделся в нежданного попутчика. Тот не был похож ни на полицейского, ни на бандита. Теон решил рискнуть.

— Спасибо! — поблагодарил он и, забравшись на переднее сиденье, захлопнул дверцу автомобиля.

Сердобольный водитель что-то увлеченно говорил, вроде бы о том, что скоро собирается на Север, к самой границе, что-то рассказывал про свою жену и детей, но Теон его не слушал. Он откинулся на сиденье и смотрел в окно, в голове звенела блаженная пустота. Периодически он все же бросал взгляд на водителя, когда тот одной рукой поправлял зачесанные назад волосы, на его мизинце поблескивала в лучах солнца печатка с двумя перекрещенными ключами. Теон смутно помнил, что это герб какого-то мелкого северного дома.

— Боги Старые и Новые! Да что ж она такое делает, зараза! — вдруг вскрикнул попутчик, ударив по тормозам, и обернулся. Теон тоже посмотрел назад, пытаясь разглядеть, кто и что там вытворяет, и вдруг почувствовал резкую боль в шее, будто его ужалила оса. Рука дернулась прихлопнуть зловредное насекомое, но под пальцами он почувствовал тонкую трубочку шприца.

— Что за херня?!.. — начал было говорить Теон, но язык перестал слушаться, а мир вокруг завертелся бешеной каруселью и померк.

Сначала он вообще ничего не мог понять, он словно выплывал из мягкого тумана, пытаясь ощутить собственное тело. Потом все же почувствовал, что сидит на чем-то жестком, а голова его запрокинута. Он попробовал встать, но не смог. Муть перед глазами постепенно рассеивалась, и Теон увидел то, что старался позабыть давным-давно. В каждом своем кошмарном сне сначала он видел именно это: переплетение труб на стене, два больших вентиля и ржавую дверцу электрического щитка. И уже только этого было достаточно, чтобы он проснулся с криком. Сейчас он тоже попытался закричать, но из горла раздалось только какое-то жалкое сипение. Теон попробовал пошевелить руками, и не вышло — они, как и ноги, были привязаны.

— С возвращением, мой славный, — прозвучал в гулкой тишине хорошо знакомый голос.

Кошмарный сон, так долго ждавший своего часа, наконец сбылся.

Рамси Болтон и его подвал.

Снова.

Теон потерял сознание.

========== Глава 15. ==========

Рамси смотрел на прикрученного к стулу Теона, словно на незнакомца. Этот сучий перевертыш обрил себе голову — хотел остаться неузнанным, чтобы суметь смыться, выскользнуть из пальцев. Левая рука Рамси непроизвольно сжалась в кулак. «Хрен тебе, лживая сучка! Теперь ты мой и никуда не сбежишь. А я сполна отплачу тебе за все обманы и предательства, паршивая тварь!»

Ярость начала распирать его изнутри, как это часто бывало в последнее время. В тюрьме он гасил ее воспоминаниями о Теоне. Тот Теон, о котором он думал, вернулся к нему, преданно ждал возвращения Рамси и хотел, чтобы тот трахал его — причем хотел искренне, а не притворяясь, как раньше. Но сейчас все разбилось вдребезги. Сучий перевертыш все разрушил своим трусливым бегством, растоптал и слил в нужник тщательно выстроенный план Рамси.

Он вдруг понял, что еще немного — и бешеное исступление заставит его превратить в кровавое месиво обритую голову Теона, бессильно свисающую на грудь.

Рамси сделал шаг влево и прижался щекой к прохладной стене. Пахло отсыревшим камнем и ржавчиной. Где-то в глубине подвала с небольшими промежутками монотонно стучали о бетонный пол капли воды.

Этот дом в лесу — отец называл его «наш охотничий домик» — был внушительным двухэтажным особняком, расположенным вдали от трассы. Его использовали для проведения тайных переговоров, потому что привести за собой хвост в эту глушь было невозможно. Все, что происходило в этом доме, в нем и оставалось.

После прошлогоднего предательства перевертыша именно здесь, в овраге неподалеку от дома, нашли несколько тел, залитых гашеной известью. Опознать их так и не удалось, поэтому убийство пятерых неизвестных не присоединили к и без того обширному делу Рамси и его подручных. Однако после обыска в особняке больше никто не бывал, если не считать енотов и летучих мышей. Комнаты отсырели и воняли тухлятиной, из кранов лилась ржавая вода, в подвале подтекали трубы.

Впрочем, Рамси было на это наплевать. Дом в лесной глухомани — именно то место, где его не будут беспокоить по меньшей мере пару дней. А больше ему и не надо. Он хотел обстоятельно потолковать по душам с лживым перевертышем, а после наказать его по заслугам. Что он будет делать после смерти сучоныша, Рамси представлял себе слабо. Будущее его не интересовало. Все насущные дела и проблемы неожиданно превратились в нечто далекое, подернутое мутной пеленой. Первостепенно важным было лишь одно — он должен выяснить, почему Теон снова предал его, затем убить эту тварь как можно мучительнее, а потом… потом… Все, что будет потом, в данный момент не имело никакого значения.

Рамси восстановил дыхание и повернулся к своему пленнику. Тот тяжело дышал, приоткрыв рот. Непохоже, что перевертыш пришел в себя. Он подошел к нему и приподнял голову, ухватив за затылок. Ладонь неприятно кольнуло щетиной. Наверное, пройдет еще несколько дней, и голова сучоныша покроется ежиком отросших волос. «И на свету его башка будет серебриться, как у какого-нибудь долбаного Таргариена».

На худом лице Теона резко выпирали скулы, и Рамси не удержался — провел большим пальцем по впадине слева, где расползся синий узелок лопнувших сосудов. Когда он сломал перевертышу скулу, тот еще не превратился в Вонючку, но уже перестал быть Теоном Грейджоем.

Рамси привык к побитым сединой волосам Теона — они достигали плеч, свисая грязными засаленными прядями, и пахли по-особому, особенным запахом Вонючки, только его Вонючки. На свидание в тюрьму Теон явился с чистой головой, однако прическа оставалась прежней. Странно, что отсутствие волос не портило перевертыша, он все равно привлекал и искушал Рамси даже сейчас, когда сидел без сознания, привязанный к стулу. Бледное лицо со впалыми щеками, тонкие губы, кайма темных ресниц. На голове чуть выше затылка прощупывалось несколько подживших царапин, и Рамси, прерывисто выдохнув, с нажимом провел по каждой из них, испытывая желание поддеть затянувшиеся ранки ногтями.

Перевертыш глухо застонал, и Рамси встряхнул его, но не в полную силу. Гнев ушел, и сейчас он почти полностью контролировал себя.

Теон раскрыл глаза, казавшиеся неправдоподобно огромными на осунувшемся лице. Он дернул кадыком, потом закашлялся, будто поперхнувшись. Ладонь Рамси, все еще стискивающая его затылок, стала влажной. Их глаза встретились, и сучоныш, сморгнув, отвел взгляд в сторону.

— И снова здравствуй, мой славный, — спокойно сказал Рамси и влепил Теону затрещину. — Смотри мне в глаза, сучка.

Тот, несмотря на тонкую струйку крови, побежавшую из уголка рта, продолжал глядеть в сторону.

«Никак не очухается? Все еще под кайфом?»

Он снова ударил Теона по щеке. Его голова дернулась, и глаза с расширенными зрачками наконец-то посмотрели в лицо Рамси. Взгляд был странным — безразличным, отрешенным, словно Теон и впрямь пребывал в наркотическом дурмане.