— Слова лишь ветер, — спокойно ответил Рамси, глядя снизу вверх в черные глаза Уллера.

Он медленно поднялся и, словно разминая затекшую шею, повел головой, высматривая охрану. Все обстояло именно так, как он и подозревал. Ближайшая вышка пустовала. Двое охранников, которым полагалось обходить западный участок, присоединились к караулу у дверей. На тропу внутреннего периметра, огороженного с двух сторон ячеистой сеткой под напряжением, зачем-то спустился начальник охраны Янос Слинт. Он стоял в тридцати футах от группы дорнийцев и, заложив руки за спину, внимательно изучал стену тюремного блока.

Всего два дня до судебного заседания.

Если сейчас завяжется потасовка подобная той, что когда-то спровоцировал Гора со своими псами, кто-то отправится на больничную койку, кто-то — на небеса, а кто-то — в карцер. Рамси прекрасно понимал, что у него нет шансов выстоять против шестерых громил. Поэтому в перспективе ему светил либо гроб, либо тюремный лазарет.

Но почему Уллер не нападает первым?

Потому что на стенах установлены видеокамеры, и они должны показать, что драку затеял Рамси Болтон. А если вдруг запись окажется размытой или неполной, свидетельские показания на суде предоставит лично начальник охраны.

Звук щелкающей зажигалки участился, приводя Рамси в бешенство. Он на мгновение представил, как изо всех сил пинает Уллера в брюхо, а затем подхватывает вылетевшую из его руки зажигалку и вбивает ее в раззявленный в беззвучном крике рот. Ярость начинала захлестывать его, и он, прикрыв глаза, сделал несколько глубоких вдохов. «Нет… нет… только не сейчас… сука! Не сейчас! Ведь я уже почти на свободе, а ты хочешь все испортить, тварь! Седьмое пекло! Неужели все мои планы пойдут прахом из-за психа, который любит поиграть с огнем?! Что же тебе пообещали за драку, Уллер? И сколько заплатили тебе, сука-Слинт? Я выясню это… я все выясню… я все узнаю про вас, сучьи ублюдки, и вы заплатите мне сполна!»

— Что, растерял всю свою смелость, потрошитель? Один, без своих сучек, ты не так уж и грозен, как я смотрю, — глумливо продолжил Уллер.

Его большой палец непрерывно давил на кнопку зажигалки — «щелк-клац», «щелк-клац», «щелк-клац»… Сухой металлический звук впивался в виски и отдавался в голове Рамси бряцающими оркестровыми тарелками.

Когда я выйду отсюда, устрою тебе сюрприз. Твое любимое развлечение. Огненное шоу, твою мать! Чтобы ты горел в своей камере, как факел, долбаная дорнийская скотина!

Рамси почувствовал, что теряет над собой контроль, как было тогда в схватке с Горой. Он мгновенно перевел мысли на Теона и попытался представить его, словно они уже находились в зале для свиданий. Тощая, чуть сгорбленная фигура в слишком свободной одежде, убегающий взгляд, трехпалая рука, прижатая к стеклу… «Я тоже хочу тебя», — снова сказал Теон, и Рамси ощутил легкость, торжество победителя и уверенное спокойствие. Бешеное исступление, которое едва не охватило его, заставив забыть обо всем, кроме желания убивать и увечить, испарилось без следа.

Клацанье зажигалки убыстрилось. Рамси молча смотрел на Уллера — его ноздри с торчащими изнутри пучками черных волос раздувались, словно у загнанного коня. «Похоже, он не сумеет сдержаться. Ну давай… ударь меня, любитель огонька! На виду у камер, на глазах у всех. Я не буду сопротивляться. Просто ударь первым».

Выпирающий кадык Уллера дернулся. Дорниец, стиснув в кулаке зажигалку как кастет, резко шагнул вперед, и в этот момент темно-свинцовое небо наконец-то разразилось ливнем. Рамси закрыл глаза и подставил лицо холодному дождю. Он слегка развел руки, ожидая удара под дых или в челюсть, но ничего не происходило. Шум бьющих в землю дождевых струй заглушал выкрики охранников и ругань заключенных, спешащих вернуться в тюремный блок.

— Болтон, для тебя нужно особое приглашение? — перекрикивая ливень проорал сзади Слинт, и Рамси наконец открыл глаза.

Вымокший до нитки начальник охраны злобно смотрел на него из-за ограждения. Он дернул головой в сторону полузакрытой двери, у которой переминался Колченогий Карл с автоматом, закинутым на плечо. Кроме Рамси, на прогулочном дворе не осталось ни единой души.

— Мои извинения, босс. Я просто немного задумался, — осклабился Рамси и неторопливо пересек двор под сплошной дождевой завесой, вдавливая в грязь мелкую щебенку. Размокшая земля хлюпала под подошвой его кроссовок.

В камере он закинул потяжелевшую вдвое серую куртку на поручень верхней койки. Пока он отжимал штаны и белье, а потом растирался полотенцем, на пол натекла лужа дождевой воды и воздух наполнился запахом сырости, словно Рамси очутился в подмокшем затхлом подвале.

Переодевшись в сухое, Рамси рухнул на койку, закинув руки за голову. Влажные волосы неприятно холодили кожу. Его взгляд уперся в прикрепленную к стене фотографию Теона, которую тот прислал ему месяц назад. Он никогда не мог равнодушно смотреть на нее, и даже теперь почувствовал, как постепенно пересыхает рот, учащается дыхание и нарастает жар в паху. Однако сейчас Рамси не хотел дрочить, привычно представляя себе худое тело с бледной кожей, украшенной шрамами и синяками. Нужно было мысленно повторить диалог, который он заготовил для сегодняшней встречи — со всеми вариантами ответов на возможные реплики Теона. Сегодня их разговору не будет мешать ни один посторонний. Нужно убедиться, что Теон верит — впереди их ждет безоблачное счастливое будущее. Нужно убедиться, что тот чувствует себя в безопасности. А главное, нужно убедить Теона ни в коем случае не приходить в зал суда, как настаивал Варис.

Он скажет Теону, что не будет навязываться и даст ему время, чтобы привыкнуть к новым отношениям — хотя это неправда. Он скажет, что хочет его так сильно, что темнеет в глазах — а вот это правда. Он скажет, что их первые встречи пройдут в парке, где Теон выгуливает собак, потому что он очень соскучился по своим девочкам — и это тоже правда, но лишь отчасти. А еще он скажет, что приготовил Теону небольшой сюрприз… подарок, который удивит и порадует его.

Ты мой, только мой. Ты принадлежишь мне, и никто не сможет отнять тебя. Либо мой, либо ничей.

Потом он скажет, что больше всего на свете хочет обнять Теона и вдохнуть его запах…

Запах… интересно, как он сейчас пахнет? Рамси вспомнил, как сильно возбуждал его запах немытого тела Вонючки: смесь застарелого пота, засохшей спермы и крови. Сейчас бывший Вонючка наверняка регулярно принимает душ и возможно даже пользуется туалетной водой. Когда они будут вместе, он запретит Теону мыться целую неделю и проверит, станет ли сильнее его влечение. Представляя обнаженного Теона с потеками пота на груди и в подмышках, Рамси глубоко вдохнул и ощутил запахи дождя и сырой земли, в которой были испачканы его кроссовки. Невольно он вспомнил залитый ливнем тюремный двор, и вставший было член мгновенно съежился. Сжав левую руку в кулак, Рамси начал постукивать костяшками пальцев по стене в такт своим мыслям.

Безумный Уллер со своей зажигалкой… Внезапно испарившиеся охранники… Янос Слинт, неожиданно оказавшийся неподалеку… Кто заказал этот спектакль за два дня до решающего судебного заседания? Люди Горы? Кто-то из противников отца? Прокурорский офис, отчаявшийся выиграть апелляцию после освобождения «болтонских соучастников»? Предпримет ли Уллер еще одну попытку?

Рамси с силой саданул кулаком в стену. Перед свиданием с Теоном он не должен был забивать себе голову этим дерьмом. Проклятый дорниец испортил подготовку к встрече, а главное — напрочь уничтожил ее предвкушение.

«Когда я выйду отсюда, то узнаю все об этом заговоре, — холодно подумал Рамси, — и всем воздам по заслугам. Я никогда ничего не забываю, лживые продажные твари».

Коридор наполнился гомоном и стуком отодвигаемых решеток. Колченогий Карл открыл замок камеры Рамси, и тот легко поднялся с койки.

— Ужин, мистер Болтон, — с улыбкой сказал охранник.

Лицо Рамси вытянулось. Он потерял счет времени, но если заключенных вели на ужин, значит, часы для посещений остались далеко позади.