========== Часть 7 ==========
Не отрываясь, Теон смотрел, как охранник, припадающий на правую ногу, застегивал на запястьях Рамси наручники, а затем вел его к двери, придерживая за локоть и плечо.
А он здорово накачался в тюрьме… Видимо, делать тут особо нечего, вот Рамси и тягал в зале железки. Живот исчез, а мышцы на руках даже через одежду видно. А еще эти наручники…
Теона почему-то очень взволновал вид слегка склонившегося Рамси, который подставлял охраннику руки. Он позволял заковать себя в наручники, и это зрелище очень заводило.
Вот если бы как-нибудь его…
— Эй, приятель, чего сидишь? Вали домой, свидание окончено! — рявкнул охранник над самым ухом, и Теон, вскочив от неожиданности, попятился к дверям. — Размечтался тут, нашел место!
Выйдя на улицу, Теон растерянно посмотрел по сторонам. В голове крутился вихрь впечатлений, их надо было обдумать и разложить по полочкам. Увидев в конце улицы бар, вывеска которого показалась ему знакомой, Теон поспешил туда — пропустить стаканчик и собраться с мыслями. Это был тот самый бар, куда он заходил после прошлого молчаливого свидания с Рамси, и бармен за стойкой был тот же самый: молодой длинноволосый красавчик с ногтями, накрашенными черным лаком. Он кивнул Теону, словно старому знакомому, приветливо улыбнулся и предложил, покачивая бутылкой с дозатором:
— Виски? Или кофе?
— И то, и другое, — махнул рукой Теон и улыбнулся ему в ответ.
Пока кофе лился из аппарата тонкими струйками в ослепительно белую чашку, Теон сделал большой глоток виски из холодного квадратного стакана. Напиток был крепкий и довольно паршивый. Но он помогал успокоиться и расслабиться. Теон вдруг снова вспомнил, как серебристый металл плотно обхватил запястья Рамси, перекрещенные за спиной, и как тот дернул руками, когда охранник стягивал браслеты потуже. Теон словно слышал звонкие металлические щелчки, с которыми зубчики скоб заходят в пазы. Он прекрасно помнил этот звук — Рамси любил надевать на него наручники и пристегивать к разным странным местам в неудобных позах, считая это частью воспитания. Это было унизительно, но не слишком больно. Если, конечно, Рамси не бил по рукам так, чтобы наручники застегивались сами, или не передавливал запястья.
Бармен поставил перед ним кофе. Теон вылил в чашку остатки виски и попросил еще. Поневоле в памяти всплывали слова Рамси насчет того, что будет, когда он выйдет из тюрьмы. Строить планы о совместном будущем, а также представлять, как именно Рамси будет выполнять свое обещание о первом незабываемом сексе было стыдно, но на удивление приятно. Теон одергивал себя, словно его мысли можно было подслушать. Если бы кто-то узнал, о чем он сейчас думает, то счел бы его полным придурком.
А еще образ Рамси со скованными за спиной руками не шел у него из головы…
В баре над стойкой был прикручен телевизор, и, когда в новостях стали показывать Миранду, Теон попросил бармена прибавить звук. Миранда говорила об апелляции и оправдании Рамси как о решенном деле, и Теон поежился, пытаясь представить, как изменится его жизнь, когда тот освободится. Бывший адвокат Болтона тараторила перед камерой, что в связи с новыми обстоятельствами все обвинения в преступлениях, которые якобы совершил Рамси, будут полностью сняты, а сам Рамси, по ошибке отбывающий незаслуженное наказание в тюрьме, намерен подать иск о возмещении материального и морального ущерба к окружной прокуратуре. Бармен усмехнулся, глядя на Миранду.
— Во врет, а? — обратился он к Теону, — говорят, что болтонский маньяк замучил много народу, а трупы потом скармливал своим собакам.
Теон поморщился, но ничего не ответил. В прошлый раз на этом же его поймала и втянула в разговор пронырливая журналистка. Теон не собирался признаваться бармену в том, что знаком с Рамси и его собаками.
— Да ну бред какой, это все слухи. Как собаки могут целиком съесть человека? Ладно мясо, а кости-то куда девать?
— Ну согласись — не будут же на пустом месте такое выдумывать про обычного человека!
— Про обычного наверняка не будут, — кивнул Теон и вдруг улыбнулся, вспомнив о том, что Рамси обещал оставить с ним девочек.
Рамси собирался приходить в гости, чтобы навещать собак. А еще — чтобы повидаться с ним.
— Так значит, все же есть повод про него говорить такое, как считаешь?
Теон выпил еще несколько порций виски, разговаривая с барменом о Рамси как о постороннем человеке, герое новостей и криминальной хроники. Ему очень хотелось с кем-то поговорить о нем, но все люди вокруг прекрасно знали его историю, знали, что он был у Болтона в плену и видели его искалеченные руки. Теон знал, начни он разговор о Рамси — немедленно наткнется на стену ненависти и осуждения. Никто не поймет его влечения, и каждый осудит за то, что он, несмотря на все предостережения, все равно поддерживает отношения с ним.
Теон не стал говорить Далле о том, что снова ходил в тюрьму на встречу с Рамси, так как знал — она этого не одобрит. Стоит только посмотреть на руки Теона, на изрезанное ножом тело, на так рано поседевшие волосы — и ни один человек не поверит в то, что Рамси может измениться. Хорошо еще, что никто не знал про выбитые зубы — ему их вставили в реабилитационном центре задолго до того, как он познакомился с Мансом и Даллой.
***
Деймон вертелся перед зеркалом, стараясь рассмотреть себя со спины — новая кожаная куртка с декоративными молниями и серебристыми заклепками, казалось, немного топорщилась сзади. Толстый продавец-бородач меланхолично жевал сэндвич, со скукой пролистывая комикс жирными пальцами. Деймон и сам не знал, какого Неведомого его занесло именно в эту лавчонку для фриков, где ассортимент товаров предназначался то ли для любителей поиграть в садомазохизм, то ли для северных национал-сепаратистов, предпочитающих меха, кожу и черные сапоги до колен.
Пять дней назад Деймон вместе с остальными ребятами наконец-то вышел из тюрьмы «в связи с пересмотром дела по вновь открывшимся обстоятельствам». Он не сильно вникал в детали и просидел все апелляционное судебное заседание, позевывая украдкой и рассматривая собственные ногти. Адвокат Варис все говорил, говорил и говорил мягким вкрадчивым голосом, шелестел бумагами, включал какие-то записи, зачитывал чьи-то заключения и сумел почти что усыпить Деймона, который очнулся лишь когда пристав загремел ключами, отпирая клетку. Варис вызвал Деймона на свидетельскую трибуну для дачи повторных показаний.
Вопросы и ответы были отрепетированы заранее, и Деймон уверенно протараторил все свои заученные реплики, сверля честными голубыми глазами то коллегию судей, то взбешенного немолодого помощника из офиса прокурора.
Деймону вдруг вспомнился Станнис Баратеон. Вот уж кто умел нагнать страху, не хуже мистера Болтона! Год назад, в этом же здании суда, только в другом зале, он желчно задавал отрывистые вопросы, которые на первый взгляд казались очень простыми, однако они незаметно и очень ловко уводили допрашиваемого прямо в приготовленную ловушку. Деймон ежился под немигающими прищуренными глазами, которые горели фанатичной ненавистью, и бубнил, что ничего не знает и не помнит, а хлесткие фразы Баратеона словно лупили его наотмашь по щекам.
Нынешний помощник прокурора пытался оспаривать каждое слово Вариса, но тот, перехватив с самого начала инициативу в свои руки, оставил от него одно мокрое место.
Возвращаясь обратно в клетку с осужденными, Деймон подумал, что раскрасневшийся прокурорский хрен уже давно наделал в свои отутюженные форменные штанишки и думает только о том, как будет объяснять свой провал начальству и Баратеону. Сам Деймон хотел лишь одного — чтобы весь этот фарс поскорее закончился.
Заслушав апелляционное решение, Деймон с поскуливанием зевнул — итог заседания не стал для него сюрпризом, — всех шестерых подручных Рамси Болтона освободили прямо в зале суда и вывели через служебный выход, чтобы не привлекать внимание журналистов, толпящихся у центральных дверей. Скоро должна была состояться апелляция по делу самого Рамси, которое было выделено в отдельное производство, и пресса хотела узнать подробности «предварительной репетиции» — оправдания подельников болтонского маньяка.
