Теон любил собак, которых уже давно считал своими, и мог рассказывать о них часами.

— Девочки в порядке, я покупаю им дорогой корм и вожу к хорошим ветеринарам. Джейни такая же егоза, а Хели очень ласковая. Кира жрет в три горла, если за ней не уследишь, и недавно я решил посадить ее на диету. Девочки очень дружелюбные, никогда не ссорятся и никого не задирают на прогулках, хотя в парке их почему-то побаиваются… не всем нравится эта порода. Люди считают доберманов агрессивными, но на самом деле они нападают, только когда хозяину грозит опасность…

Рамси смотрел на бледное осунувшееся лицо Теона в обрамлении полуседых волос, и пах снова наливался болью. Если бы не это проклятое стекло… Он наблюдал, как шевелятся губы Теона и время от времени кивал ему, улыбаясь. Он полностью погрузился в звуки голоса, который уже немного подзабыл. Сейчас с ним разговаривал не подобострастный Вонючка, а прежний Теон Грейджой, который уверенно и бойко рассказывал что-то о собаках, но Рамси не вникал в смысл его монолога. Он слушал только голос. Но что-то мешало ему, что-то перебивало и заглушало Теона — какой-то рокочущий раздражающий гул, доносящийся слева.

Рамси обернулся на посторонний шум. Дорниец с сальными прилизанными волосами, сидящий через несколько стульев от него, громко тараторил в трубку, наполнив помещение резкими гортанными звуками.

Дорнийская скотина!

Рамси с яростью уставился на смуглый профиль дорнийца, в деталях представляя, как подходит к этому уроду и изо всех сил всаживает кулак прямо в острый птичий нос, ломая перегородку и хрящи, превращая лицо мерзавца в кровавую кашу.

— Они очень любят играть с резиновыми мячиками, у меня уже полный мешок изгрызенных игрушек… Рамси… — голос Теона дрогнул, — ты ведь не заберешь у меня девочек, если выйдешь из тюрьмы?

Теон с замиранием сердца ждал ответа на свой вопрос, но Рамси не слушал его и смотрел куда-то в сторону. Теон замолчал и стал смотреть туда же, на дорнийца и его жену. Жестикулирующий дорниец почувствовал чужие внимательные взгляды, испуганно глянул на Рамси, повесил трубку и начал пятиться к двери. Его жена что-то истошно завопила на южном гортанном языке и стала бить трубкой по стеклу. К разъяренной дорнийке подскочил охранник, присматривающий за посетителями, и, придерживая за плечо, вывел из зала. В комнате сразу стало тихо.

Рамси вновь повернулся к Теону.

— Прости, — как можно мягче произнес он, приблизившись к стеклу. — Я не расслышал твой последний вопрос. Ты спросил о том, когда я выйду из тюрьмы?

Рамси пропустил мимо ушей вопрос о девочках, и Теон побоялся задавать его снова. Он видел, как Рамси разозлился на дорнийца, и решил, что будет лучше спросить в другой раз, когда тот будет в более благодушном настроении.

— Я слышал, что апелляция через месяц, и тебя, скорее всего, освободят. Мне говорили, твое дело теперь ведет Варис, а он никогда не проигрывает, и ты выйдешь на свободу.

Рамси медленно кивнул.

— Кажется, сейчас мы перешли к самой важной теме, — сказал он, еще ближе пододвинувшись к перегородке. Его лицо едва не соприкасалось со стеклом. — Я хочу знать, что ты думаешь о нашем будущем, Теон?

Тот ошеломленно захлопал глазами. Конечно, он думал о том, что Рамси может выйти из тюрьмы, и это так или иначе изменит его жизнь, но мысли о совместном будущем с Рамси ему даже близко не приходили в голову.

Рамси заметил, как Теон встревоженно отвел взгляд и неуверенно скривил губы. Похоже, он слишком поторопился с прямым вопросом, который совершенно выбил Грейджоя из колеи. Рамси занервничал — он понял, какой ответ сейчас услышит от Теона.

Твою мать, ну что за долбаная спешка?! Молчи, Грейджой, не отвечай ничего! Я сейчас все исправлю. Я все скажу за тебя сам.

Рамси быстро заговорил, не отрывая взволнованного взгляда от лица Теона:

— Мне действительно осталось совсем немного до апелляции. Я скоро выйду на свободу, это вопрос уже решенный. Нескольких моих ребят выпускают на волю уже на следующей неделе.

Рамси перевел дыхание и, прижав трубку к губам, горячо зашептал:

— Теон, я просто хочу узнать, что ты думаешь о нас с тобой? Что ты думаешь о нас? Я часто писал тебе, что хочу быть рядом с тобой. Я хочу, чтобы мы были вместе! Я хочу тебя, Теон, и я ничего не могу с собой поделать. Ты прекрасно все знаешь, я говорил тебе об этом тысячу раз! Ты нужен мне!

Теон недоверчиво смотрел на Рамси и не мог вымолвить ни слова.

Рамси стиснул левую руку в кулак — так, что ногти, казалось, прорвали кожу.

Проклятый Грейджой, ну почему ты не отвечаешь?!

— Я понимаю, — сказал Рамси, выкладывая последний козырь. — Я понимаю, что должен учитывать и твои желания, Теон. Если ты скажешь, что пока не готов принять меня, я смирюсь с этим. Я обещаю, что не буду преследовать тебя или навязываться. Но я бы хотел общаться с тобой время от времени. Просто встречаться иногда. Навещать собак. Они ведь принадлежат мне так же, как и тебе. Кажется, у нас с тобой впервые появилось что-то действительно общее.

Теон недоуменно смотрел на него и никак не мог понять, кто из них двоих сошел с ума. Он продолжал молчать, и Рамси не выдержал.

— Теон… скажи мне правду… Я знаю, что у тебя за весь этот год не было никого — ни любовника, ни любовницы. Неужели тебя совсем не волнует то, как сильно я хочу тебя? Неужели ты не хочешь, чтобы я сделал тебя счастливым?!

Теон словно очутился в безумном зазеркалье. Рамси говорил странные, неожиданные вещи. Он твердил, что не будет навязываться, что оставит ему собак, что сделает его счастливым…

Рамси.

Сделает счастливым.

Ага.

— Рамси… Прости, я как-то не думал обо всем этом так…

Теон вспомнил свои сны, в которых постоянно присутствовал Рамси, и как просыпался, перепачканный собственной спермой. Как перечитывал его письма снова и снова, а потом шел в ванную, чтобы снять напряжение.

— Я… я не знаю… наверное, я тоже хочу тебя, — неожиданно для самого себя произнес он.

Боги старые и новые, что я говорю!

В глазах Рамси вспыхнул победный огонек, однако Теон не заметил этого.

Да! Да! Именно эти слова он мечтал услышать от Теона, именно этого он добивался от него целый год!

Он тоже хочет меня! Конечно, хочет… только я могу дать ему то, чего он хочет на самом деле!

— Но я боюсь тебя, Рамси, — продолжил Теон внезапно севшим голосом. — Я боюсь, что ты снова запрешь меня в подвале, будешь бить, резать, наказывать и отрубать пальцы. Я боюсь, что ты заставишь меня снова стать твоим Вонючкой, посадишь на цепь и будешь кормить с рук.

Теон поднял голову и посмотрел Рамси прямо в глаза.

Скажи мне, что всего этого больше никогда не будет.

Рамси медлил. Сейчас надо было всего лишь сказать правильные слова… эти слова были почти что правдой. Рамси не был уверен, что хочет вернуть себе прежнего Вонючку. Нет. Он желал заполучить Грейджоя, который, побывав в его руках, изменился, превратившись в Теона, который был интересен. Который был нужен. Которого он хотел.

— Теон, мой Теон, — Рамси прикоснулся кончиками пальцев к исцарапанному стеклу. Он ласково смотрел прямо в расширенные зрачки Теона. — Все это осталось в прошлом. Забудь о нем. Я никогда не причиню тебе вреда. Никаких подвалов и цепей. Я хочу, чтобы ты был счастлив со мной, и ты будешь! Мы будем вместе — ты и я, и больше никакой боли! Верь мне, Теон!

Рамси провел ладонью по стеклу, словно погладив лицо Грейджоя. Его глаза блеснули.

— И наш первый секс, Теон, — медленно растянув губы в усмешке, сказал Рамси. — Ты запомнишь его на всю жизнь. Это я тебе тоже обещаю!

Колченогий Карл откашлялся за плечом Рамси.

— Прошло сорок минут, я не могу больше позволить вам оставаться здесь, мистер Болтон, — извиняющимся тоном сказал он.

Рамси поднялся со стула, продолжая глядеть на завороженного Теона, который все еще сжимал в пальцах бесполезную трубку.

— Помни! — сказал Рамси, артикулируя губами, пока Карл застегивал наручники у него за спиной. — Ты мой, Теон! Всегда помни об этом!