Чтобы занять себя еще чем-то, кроме мыслей о Рамси, он попытался напроситься с Даллой на прогулку с Наследником по парку, но та, смущенно улыбаясь, что-то пробормотала о сеансах массажа и о приеме у детского невролога. Теон попробовал подбить Эдда на посиделки с бутылочкой пива, но у того, оказывается, дома шел ремонт, и нерадивые строители из его квартиры устроили Иные знают что: рабочих надо было постоянно контролировать, а то они так и норовили обклеить стены ванной напольной плиткой, а коридор — обоями для гостиной. Но зато брали они недорого, вот ему и приходилось наблюдать за ними все свободное от работы время.

Теон понимающе кивал: ну конечно, ничего, как-нибудь в другой раз. Он пришел домой, заказал еду с доставкой, вытащил бутылку пива из холодильника. Его соседи снова трахались, и он включил телевизор, чтобы их не слышать. В новостях говорили о политике, о рекордном урожае репы в Просторе, и еще о всякой ерунде. И о Болтонах. Теон сделал звук громче. Какая-то вертлявая девица с наглым миловидным личиком и глубоким декольте говорила, что юридическая контора “Фрей и сыновья” подала апелляцию, и дело Рамси Болтона будет пересмотрено. На экране возникло изображение Рамси — Теон непроизвольно подался вперед. Это была какая-то старая фотография, Рамси там улыбался и выглядел довольно милым, но его белые глаза были холодны и словно ощупывали Теона пристальным хозяйским взглядом. Теон поежился, хотя в комнате было довольно жарко.

Регулярные шумные перемирия соседей привели к тому, что Теон всерьез задумался о том, чтобы снять проститутку. На дорогую девушку из эскорта у него не хватило бы денег, но что-нибудь попроще он вполне мог себе позволить. На работе он запустил браузер в невидимом режиме, чтобы не сохранялась история просмотренных страниц, и украдкой открыл сайты с девушками. Выбрав одну по своему вкусу, он записал телефон, и по дороге домой, впервые за долгое время, зашел в магазин, чтобы купить дорнийское, арборский виноград и конфеты. Пусть эта встреча будет больше похожа на свидание, чем на сделку.

Через пару часов в дверь позвонили, и первым в квартиру вошел верзила с обожженным лицом. Он проверил комнату и потребовал, чтобы Теон запер собак в кухне — они могут напугать девушку. После проверки он ушел, оставив за собой стойкий запах перегара и немытого тела, а в дверях появилась молоденькая стройная девушка с густой гривой черных волос и большими карими глазами. Девочки чувствовали постороннего человека в доме и приглушенно лаяли через пересеченную трещиной стеклянную дверь.

Девушка поздоровалась с Теоном, представившись Шаей, и прошла в комнату, не снимая изящных туфель на высоких шпильках. Теон пошел за ней, разлил по бокалам дорнийское и попытался вспомнить, как он раньше обхаживал девушек. Сейчас это выходило у него неважно.

— Ой, это ты в аварию попал, да? — спросила она.

— Ну да, что-то вроде того, — Рамси вполне можно было считать грузовиком, размазавшим Теона по бордюру автострады.

Девушка была мила и обходительна, она утешала Теона, говоря, что такое может случиться с каждым мужчиной и ничего страшного в этом нет. В следующий раз у него все обязательно получится. Например, ее постоянный клиент, важный человек — премьер-министр, бодрый активный мужчина, хотя и лысый, которого она посещает тайно, — и тот может через два раза на третий. Но ведь может же!

Шая допила вино, забрала деньги и ушла, оставив Теона наедине с девочками и невеселыми мыслями.

А ночью ему опять приснился Рамси, и снова с предсказуемым итогом. Теон мрачно вписал еще одну пачку стирального порошка в список для покупок.

Далла пришла в магазин с Наследником и попросила Теона подержать его, чтобы отнести Мансу кофе и бутерброды в студию. Теон недоуменно разглядывал младенца, а тот внимательно смотрел на него черными глазами и норовил схватить крошечной ручкой за лицо.

К ним подошел Скорбный Эдд, взял Наследника на руки, осторожно придерживая головку, и принялся ходить с ним по рабочему кабинету Теона. Он в ролях пересказал мальчишке историю своего ремонта: как рабочие криво положили линолеум, и как Эдд заставлял их перекладывать покрытие. Наследник чмокал губами, словно выражая сочувствие, и вдохновленный этим Эдд дополнил свой рассказ тем, как строители неровно прибили наличники к дверным коробкам. Далла смеялась, наблюдая за ними из-за стеклянной двери.

Теон, возвращаясь домой с работы, прошел мимо киоска с прессой. Он долго обходил эти ларьки стороной, особенно во время процесса над Болтонами. Но потом статьи про него постепенно перестали печатать — у газетчиков появились другие поводы для новостей, — и Теон стал ходить по короткой дороге, мимо газетчика. На полках были разложены свежие номера изданий, и с некоторых ему улыбался Рамси. Теон порылся в карманах, ища мелочь.

Дома он разложил газеты на столе. В них сообщалось, что дело Болтона будет пересмотрено и Рамси, возможно, через некоторое время выйдет на свободу. Наглая адвокатша была уверена в своей победе и весьма панибратски отзывалась о Рамси, рассказывая о его переломах и тяжелых условиях содержания в окружной тюрьме. Про Клигана, естественно, не было ни слова.

Теон разволновался: Рамси может скоро выйти из заключения. Он принялся нервно ходить по комнате, девочки следили за ним недовольными взглядами, чувствуя его беспокойство. Соседи снова начали свой ритуальный скандал с битьем посуды: Игритт шумела, об пол летели тарелки. Теон знал, что последует дальше, и сегодня он был совершенно не в состоянии слушать, как они после ссоры будут яростно трахаться, оглашая страстными криками весь дом.

Теон схватил темные очки со столика в прихожей, завязал кроссовки — пальцы не слушались и норовили запутать шнурки — и выскочил на лестницу. Там он врезался в массивное тело соседа, стоящего перед его дверью с бутылкой виски в руке.

— Уходишь? — мрачно спросил Стир.

Теон вздохнул и распахнул свою дверь перед нежданным гостем. Они пили виски из квадратных стаканов, доверху набитых льдом, — это единственное, чего у Теона в холодильнике было с избытком. Стир жаловался на Игритт.

— Вот скажи мне, зачем ей эта свобода? Женщина должна сидеть дома, варить обед и рожать детей. Я ее люблю, у нас отличный секс, — на этом месте Теон хмыкнул: еще бы, весь дом был в курсе, какой у них секс. — Ну вот и зачем ей — свобода? Гулять где попало? Она моя, понимаешь? Моя. Я зарабатываю, я забочусь о ней, квартиру вот снял: пускай пока и неказистую, но мы скоро накопим на приличный дом в пригороде. И я хочу ее — с ее рыжими волосами, веснушками и дурацким характером. Вот что ей еще надо? Нет, ей ко-ло-кви-му-мы подавай с какими-то очкастыми школярами в клетчатых штанах. А ведь она моя! И я не хочу, чтобы она по этим колоквимам шлялась!

Слегка покачиваясь под тяжестью соседа, который опирался на его плечо и еле переставлял ноги — Стир сам выпил почти всю бутылку виски, — Теон побрел в прихожую. И увидел на коврике у двери свежий конверт. Он прислонил Стира к стене, и пока тот что-то невнятно бормотал, пытаясь удержать себя в вертикальном положении, Теон резко наклонился и подхватил с пола письмо, чтобы сосед на него не наступил.

Сдав Стира на руки разозленной Игритт, Теон вернулся к себе и быстро вскрыл конверт.

Четыре блокнотных листка были исписаны с двух сторон крупными печатными буквами. Они выглядели ровнее, чем в прежнем письме, однако строчки сбивались, и время от времени заходили друг на друга. По-крайней мере, неразборчивых слов больше не было. Первые два листа были испещрены волнистыми линиями, которые подчеркивали целые фразы.

“31 июля

Здравствуй, Теон!

Меня радует, что ты отвечаешь мне, но очень печалит, что я продолжаю слышать не Теона Грейджоя, а какого-то абсолютно чужого мне человека.

Теон, Теон… ну сколько можно пережевывать одно и то же? Сколько можно упиваться своими старыми обидами? Почему ты не хочешь выслушать меня? Я уже тысячу раз повторял тебе — забудь свое прошлое и живи настоящим.