Аметир встретил меня, как и встречал уже много раз до этого, немного осуждая немного сочувствуя и как всегда всё понимая. Он был одним из немногих, кто имел право так на меня смотреть. Он был моим давним другом и учеником. Одним из моих бессмертных друзей.

Аметир был среднего роста и вполне заурядной внешности. Он был довольно крепко сложен и нечеловечески силён, но всегда скрывал это под немного мешковатой одеждой, однако я на собственном опыте не раз убеждался в его силе, а главное уверенности в себе и преданности. Он был шатеном с копной густых и крепких волос, которые не считал нужным (и правильно, кстати, делал) приводить в порядок или укладывать. У него была самая типичная внешность, работа и окружение, но взгляд выдавал в нем человека прожившего не один век и знавшего многое о нашем мире и его обитателях. Все его переживания, боль и радость, эссенция его жизни, все воспоминания, всё, что он хотел и не мог забыть были видны во взгляде его серых глаз.

Подозвав медсестёр и приказав им подготовить восстановительную камеру, а затем, передав Юонга дежурному врачу, пригласил меня в свой кабинет, расположенный на самом верхнем этаже и занимающий его четвёртую часть, что, по моему мнению, было весьма расточительно, учитывая скудную меблировку.

– Я в не первый раз вижу его в таком состоянии, а если быть точным в девяносто шестой, – тихо произнёс он, подходя к столу из морёного дуба, с огромным количеством информационных панелей и консолей управления, – Но насколько я понимаю в последний.

– Довольно забавно, что ты считаешь эти неудачные попытки моего неудавшегося ученика, – сказал я, садясь в кресло и, подумав, добавил, – а вернее его визиты к тебе. Но ты прав его история подошла к концу.

Я замолчал. Он тоже молчал, а затем подошёл к шкафу, стоявшему в правом дальнем от двери углу. Это был, вероятно, самый старый шкаф в Конфедерации, он относился к Эпохе Войн⁴, времени, когда Земля была разделена на страны и все хотели больше чем могли получить. Где Аметир взял такую древность, да ещё и настоящую, а не копию из синтетического дерева не знал даже я, да в прочем и не интересовался.

Он достал из этого шкафа бутылку коньяка и два стакана. Поставил передо мной один и наполнил его приятной во всех отношениях темной жидкостью примерно наполовину. И подойдя к панорамному окну, занимавшему всю стену, напротив двери спросил:

– Кажется, тебе он надоел?

– Да, иначе, почему он был бы в таком состоянии…

Аметир вздохнул и опусти взгляд себе на руки, в которых держал свой бокал, он определённо был на половину пуст.

– Почему не убьёшь его сам как убил многих до этого?

– Ты лучше меня знаешь ответ, – произнёс я, беря свой бокал в руки, и отпивая первый глоток, чувствуя превосходный вкус, составившийся более чем из шести столетий.

Резко обернувшись, Аметир в упор посмотрел на меня. В его глазах плескался гнев.

– Ты умудрился наврать сам себе и поверить в свою ложь! – его голос сорвался на крик, от которого задрожали стекла и треснул бокал в его руках. Заметив это, он успокоился и продолжил уже прежним тоном, – Ты заставил всех поверить в свою ложь, но я знаю правду и пытаюсь помочь тебе, а ты …

Он досадливо махнул рукой и вновь отвернулся к окну. Мы помолчали. Я допил коньяк и вновь обратился к нему.

– Какие новости?

Он обернулся и посмотрел на меня.

– Я закончил с исполнением своей части, ты знаешь, я тебе помогу, но обещай, что будешь прислушиваться к нам и тогда когда достигнешь своей цели.

– Мог бы и не говорить – улыбнулся я, – Ты знаешь – я всегда держу слово.

– Знаю, – он отвёл взгляд, – но не верю. Никто из тех, кто получал силу даже близкую к той, которую ищешь ты, не оставался верен своему слову. Ты сам знаешь это. Помнишь проект «Икар»?

– Весьма неудачный пример, – произнёс я, поморщившись, – Этот проект всё равно провалился, так что предательство Сальмифа мало что изменило.

– Ты и сам знаешь, что дело там было вовсе не в его личности, а как ты любишь говорить в «сумме объективных причин».

Я вновь поморщился. Он был прав. Как всегда. Я знал, к чему он ведёт, но все равно произнёс.

– Думаю, ты прекрасно знаешь, что я не отступлюсь и ни один из вас не в силах меня переубедить.

– Даже Она?

– Она не станет, – я вновь подумал, а затем продолжил, – А если быть точным то не захочет меня переубеждать, ведь мой успех исполнит её мечту.

Теперь был прав я, и Аметир это понимал.

– Уже скоро? – спросил он спустя пару минут.

– Да, – ответил я, вставая, – Собрание состоится послезавтра. Мы начнём действовать. Время пришло. Оно всегда приходит.

Я вышел, закрыв за собой дверь, и оставив его наедине с невесёлыми мыслями. Я направился домой, но, не дойдя до него пару кварталов, понял, что меня уже кто-то ждёт. Нет, не просто кто-то. Это была Она. Она знала и Она приехала. Она не менялась. Она оставалась Миледи. Миледи Олесанна.

Аметир постоял ещё немного, поглядел на закрытую дверь, а затем перевёл взгляд на ничем не примечательный участок стены.

– Выходи, – коротко сказал он, – Неужели ты думал, что сможешь скрыть своё присутствие от меня? Не забывай, я мастер по обнаружению!

– Да, ты, верно, подметил, – иронично ответила стена, – мне с тобой не тягаться.

Затем поверхность выгнулась, и из стены вышел мужчина средних лет, высокий, с узкой бородкой старого стиля и уложенными назад чёрными волосами. Одет он был в чёрный костюм и белую рубашку, по старой, но вечной моде. Он улыбнулся Аметиру, поправил очки в тонкой золотой оправе, так хорошо гармонировавшей с его темно-синими глазами и, немного подумав, протянул руку. Аметир поморщился, но руку принял и спросил:

– Все знают?

– Она уже у него дома.

– Вряд ли он будет удивлён. Когда будут остальные?

– Уже завтра. Не предложишь выпить? – спросил пришедший, заранее зная ответ.

– Нет. Но ты знал это, и всё равно спросил. Как всегда. Как всегда иррационально.

– Я надеялся…

– Твоей надежде давно пора почить с миром.

– Я знаю. Я тебе не нравлюсь, ведь я единственный, кто даже не пытался его отговорить, но как ты сам недавно сказал, – произнёс пришедший, снимая очки и садясь на диван, – задавать вопрос, на который знаешь ответ – иррационально.

– Но ты мог попытаться!

– Если я не могу убедить тебя угостить меня, то, как я могу убедить Илиама отказаться со своей цели?

Аметиру было нечего на это ответить. Тогда он спросил:

– Ты в него веришь? Ты веришь, что он справится?

– Конечно.

– Почему?

– А почему у веры должно быть основание? Люди тысячелетиями верили в Бога, не в силах ни доказать, ни опровергнуть его существование, верили, что человек венец творения, идеал, эталон, верили, что смогут покорить всю Вселенную одной только силой. У нас не было для этого оснований, но мы верили.

– Многие и сейчас верят…

– Именно. Чтобы верить, не нужны причины. Я верю в него и мне достаточно, – сказал гость и откинулся на спинку дивана, расслабившись и прикрыв глаза.

– Но люди часто ошибались из-за веры. Ты не боишься? – Аметир поднял на гостя глаза.

– Чего? Ошибиться? – спросил гость, не меняя положения, – Страх – предвестник поражений. Я не считаюсь с мнением моего страха. Я просто иду за Илиамом. Он знает всё лучше нас с тобой, просто скрывает.

Аметир бросил на гостя осуждающий взгляд и со злобой произнёс:

– Считаешь, он врёт нам?

– Нет, просто не договаривает. Ему не хочется, чтобы мы знали всё. А нам всё и не требуется, следовательно, зачем лишняя болтовня? Меньше знаешь – крепче спишь…

Аметир отошёл от окна, открыл дверь и сел за рабочий стол.

– Тебе пора идти Теогран. Ты здесь засиделся.

– Прогоняешь?

– Понимай, как хочешь и уходи, а я занят, – произнёс Аметир, активируя консоли управления на столе.