— Вся эта затея…это очень опасно, — с затаённой тревогой говорит Джагхед. — Вдруг Эндрюс смекнет, что ты водишь его за нос и тогда…

Окончание фразы тонет в недрах сознания, окутанного цепенящим страхом.

— Я справлюсь с этим, — отвечает Бетти. — Порой я сама начинаю верить в наши с ним отношения, уж очень убедительно все выглядит.

— Не думай, что он тупой как пробка. Мозги у него есть, хоть там и творится полный пиздец.

Лицо у него серьёзное, почти хмурое. Кажется, и впрямь переживает.

— Ладно, не парься, все пройдёт как по маслу, — беззаботно говорит она. — Ну, а если я все-таки облажаюсь и Эндрюс задумает меня укокошить, то пусть это случится в его спальне. Я там диктофон припрятала.

Мозг Джонса с космической скоростью фильтрует полученную информацию, отсеяв все самое важное и оставив то, что до неприличия волнует его обладателя.

— В его спальне…— медленно повторяет он.

Атмосфера мгновенно меняется. В воздухе снова пахнет скандалом, а в голове Бетти крутится непрекращающийся поток отборной брани. Длинный, без костей язык когда-нибудь точно сведет её в могилу. «Не сиди, как скульптура, спасай ситуацию!» — пищит голосок в её голове.

— Вино закончилось, — бодрым голосом сообщает она, крутя в руках пустую бутылку. — Схожу-ка я к Тони ещё за од…

— Ты спала с ним? —спрашивает Джонс, глядя в невидимую мишень на стене. Безразличный тон призван скрыть истинные эмоции, которые без труда угадываются на его лице.

— Да, в сентябре, — отвечает она, сосредоточено пялясь на винную этикетку, текст которой интересен её до жути.

— Только в сентябре? — Все тот же безразличный тон, который громче самого дикого вопля.

— Пф-ф, я, конечно, вживаюсь в роль по максимуму, но трахаться с этим живодером в планы не входило.

Перестав сверлить стену, Джонс разглядывает её испытующим взглядом а-ля «детектор лжи», выискивая мельчайшие проблески вранья. Она держится очень профессионально, тут даже доктор Лайтман оказался бы бессилен.

Взаимные гляделки обрывают звуки, доносящиеся из коридора. Кто-то уверенно направляется в обитель «змеиного» короля, гулко стуча каблуками. Шаги стихают, серая дверь без стука распахивается, и теперь Бетти с Джагом смотрят на бесцеремонно вломившуюся Пенни Пибоди. Обычно бледные, цвета слоновой кости щеки сейчас пылают выразительным румянцем, а холодная синь глаз сверкает каким-то лихорадочным блеском. В руке она сжимает свой коралловый iPhone и вообще выглядит крайне взволнованной. Плохой знак.

— У нас проблема, — объявляет она без лишней мишуры.

Сидящая на столе парочка от этих слов коротко переглядывается, нервно сглотнув комок в горле.

— Что случилось? — с опаской спрашивает Джагхед.

Богатая фантазия Бетти уже вовсю подкидывает самые ужасные варианты ответов. Эндрюс заявился в бар? Сгорел тайник Реджи? С Кевином какая-то беда?

— Звонил… Малакай.

Джагхед каменеет, точно как Бетти, все еще сжимающая в руках пустую бутылку. Принявшие форму идеального круга, как бирюзовые, так и зеленые глаза от этой новости лезут на лоб. Даже в буйном куперовском воображении такой версией и близко не пахло.

— Какого хрена ему понадобилось? — с недоумением спрашивает Джонс.

— У него есть информация для тебя, — отвечает Пенни. — Твой трейлер…он знает, кто его подпалил. Он сдаст нам поджигателя, но взамен…взамен этот мудак требует запись с допросом. Оригинал. Сказал, если впарю ему копию, он лично отправит её копам, сядет сам и нас за собой утащит.

Озвучив содержание неприятной беседы с главарем гриндэйловской криминальной общины, Пенни умолкает, ожидая реакции своих друзей по несчастью. В ушах до сих пор стоит низкий масленистый голос, мерзко растягивающий слова, от которых и без того становится тошно. Пяти минут телефонного разговора с ним хватает, чтоб испытать ни с чем не сравнимое отвращение, словно беседа протекала вживую. А ведь ничего не предвещало беды. Она спокойно допивала свой коктейль, с затаенным чувством некоего удовлетворения от того факта, что теперь не придётся выдумывать дурацкие оговорки для Джонса, едва тот заводит речь о своём деле. Когда мобильный подал признаки жизни и на экране высветился неизвестный номер, она сначала решила, что это придурок Фогарти, которого Тони выставила из бара вместе со своим благоверным после того, как они опрокинули бутылку виски, загадив её новенькие джинсы. Уж лучше бы это и вправду был Фангс…

— Нет у него никакого имени, — уверенно говорит после некоторого раздумья Джагхед. — Он задницу свою хочет от решётки спасти вот и все.

— Да, точно, — соглашается с ним Бетти — Про трейлер он узнал от Свита в вечер пытки, просек, что виновного мы не нашли, вот и решил сыграть на нашем неведении.

— Про коктейль Молотова Свит точно не упоминал, — говорит Пенни, и лица, обращенные к ней вытягиваются от удивления. — Никто не знал таких подробностей, ни в газетах, ни в полицейской сводке про тот пожар ни словечка не было, дело заводить не стали, ты ведь сам Келлера отговорил, помнишь? — Она обращается к Джонсу. — Малакай не блефует, ему точно известно что-то.

Да, определенно, это не блеф, думает Джагхед. В подробности пожара он посвятил только ближний круг — Бетти, Свита, Тони и позже — Пенни. Узнать такие детали он мог только от них, но никто из круга трепаться об этом не стал бы, тем более в присутствии сомнительных личностей, способных к распусканию слухов.

— Оригинал…— подает наконец голос Бетти. — Мы не можем его отдать! В суде у нас копию не примут.

— Спасибо за подсказку, капитан Очевидность, — насмешливо фыркает Пибоди.

Бетти лишь закатывает глаза на эту реплику.

— Что важнее — запись или трейлер? — спрашивает Джагхед у своего адвоката.

— Важна не вся запись, а лишь определённый отрезок, но если судить здраво, то трейлер не менее важен, — отвечает она. — Лишимся записи — Малакай останется на свободе, а нелегальный бизнес Реджи — мифом. В этом случае, возня с джинглом потеряет всякий смысл. С другой стороны, имя поджигателя может изменить весь ход событий. Если каким-то чудом им окажется Эндрюс, то считай процесс мы уже выиграли.

На пару минут в комнатке воцаряется непроницаемая тишина, каждый из троицы ищет гениальный выход из щекотливого положения. Чертов «упырь» оказался потрясающе изворотливым гадом, и фактически поставил под угрозу всю тщательно спланированную операцию. Какая у него информация известно одному дьяволу, но игнорировать его приглашение было бы преступлением. Все из присутствующих это понимают.

— Когда встреча? — Джаг нарушает молчание, обращаясь к своему адвокату.

— Сегодня, он сказал, если через пару часов наши задницы не окажутся в Гриндэйле, то сделка отменяется. Лишает нас возможности все хорошенько обдумать, уродец.

— Ты на тачке?

— Да, но за руль не сяду. Во мне бурбон и четыре «Лонг Айленда».

— Я сам поведу, — усмехается Джонс.

— Все-таки едем? — Бетти эта идея чрезвычайно не нравится, но пропускать такое событие — апогей идиотизма.

— Ты остаешься, — сообщает ей Джонс, сгребая со стола пачку сигарет и зажигалку.

— Ну да, размечтался.

Она спрыгивает со стола и направляется к дивану, на котором лежит её верхняя одежда.

— Купер, я серьёзно! — с нажимом говорит он. — Там может быть опасно, так что прижми свою задницу и не спорь со мной.

— Ой, хватит уже брюзжать, даром время теряем.— Бетти корчит вымученную гримасу, натягивая пальто.

— Она права, — поддерживает соратницу Пенни. — Нужно торопиться. План составим по дороге, и лишние мозги нам не помешают. Тем более, котелок у неё варит неплохо.

Довольная таким комплиментом Бетти посылает Джонсу мстительный взгляд и гордо шествует к двери. Спустя пару секунд они с Пибоди исчезают из комнаты.

Блеск! Нет, вы это видели? Разве может человек быть настолько невыносимым? Откуда в ней эта необъяснимая тяга к поиску неприятностей? Отец, по ее рассказам, был добряком и закоренелым домоседом. Элис, какой бы стервой порой не была, таким зловредным упрямством никогда не страдала. Страшно представить, что будет дальше. На мгновение перед глазами возникла картина их совместного и, без сомнения, радужного будущего, от которой по спине пробежал неприятный холодок. Эту мисс Вредность ничего не остановит, если захочет, даже на девятом месяце взгромоздится на байк и рванет в какую-нибудь дыру на разборки, послав дорогого муженька в известное место. Это, к слову, была самая безобидная фантазия, посетившая его голову. «Господи, пошли мне терпение», — молится он, покидая комнату.