Она — чудачка, и порой в её прелестной головке рождаются просто невероятные вещи, но прошлой ночью… Ее туманные воспоминания о вечеринке в честь Хэллоуина озадачили его. Она сетовала, что провела перед зеркалом уйму времени, а он так и не увидел результат этой работы. В красках описывала свое невероятное платье, которое сейчас пылится в шкафу, и даже обмолвилась, что не прочь продемонстрировать ему наряд в один из совместных вечеров, а под конец, с укором спросила, где же он пропадал. Лежал с температурой, отбивая зубами ритмичную дробь. Она искренне посочувствовала, а потом резко сменила тему, заговорив о предстоящем ужине, который испортил своим появлением этот мудак из Саутсайда. Психопат хренов. Хотя, для него такое поведение сейчас — норма. Перспектива двадцатилетней отсидки в тюрьме первого уровня довольно скверная, тут любой с катушек слетит. Жить с мыслью о том, что твои дни сочтены, должно быть, чертовски тяжело. А ещё тяжелее, когда небезразличный тебе человек в глаза заявляет — ты виновен. О да, там, на вокзале, она все выложила ему. Про свои подозрения, про заговор в «Змеях» и про свою ошибочную теорию. С горькой усмешкой поведала, как обвиняла совершенно непричастного человека, а настоящий убийца все время был под носом. Элис за побег выставила её из дома и если бы не Арчи, она точно села бы в автобус. В тот момент у него открылось второе дыхание. Нет, он не верит в чудеса и не ждёт, что Бетти сию секунду полюбит его, но первый шаг сделан — она осталась. Между ними с первой встречи возникло притяжение, уже через неделю после знакомства они оказались в одной постели и все было прекрасно. Да, секс без обязательств, она сразу поставила такое условие, но сам факт этого свидетельствовал о явной симпатии с её стороны. Выбор мог пасть на кого угодно, но она выбрала именно его. И сейчас тоже. Джонс для неё — пройденный этап. Тот дурацкий поцелуй — единственное, что было между ними и он в прошлом. Вера в невиновность Джонса — в прошлом. Он сам скоро станет прошлым. Для Бетти, для его отца, для Элис, для всего Ривердэйла. Так странно, а ведь могила старины Реджи предназначалась именно ему».
Телефон оживает. Дисплей на секунду загорается и тут же гаснет. Арчи моментально бросается к нему и с гулко стучащим сердцем снимает с экран блокировку. Оповещение в Instagram. Дерьмо. Арчи игнорирует сообщение, листая контакты. Ваву Вее…Вызов. Абонент не отвечает. Снова вызов. Длинные гудки. Ещё один. Без толку.
Пальцы с силой сжимают мобильный, и только чудо спасает несчастный гаджет от неминуемой гибели. В ушах начинается шум, и звенящая тишина спальни превращается в глухую. К горлу подкатывает едкая желчь и перед глазами, в мертвенно-бледном тумане проплывает ненавистное лицо с наглой ухмылочкой. Арчи из-за всех сил жмурится, а когда вновь открывает глаза, проклятый морок пропадает. В голове проясняется. Теперь им движет холодная сосредоточенность. Не проходит минуты, как спальня пустеет.
***
Бетти сидит на диванчике, беспокойно постукивая ногтями по пустому бокалу. По комнате плывет терпкий табачный дым от пятой по счету сигареты в зубах Джонса, который сидит на краешке дубового стола и буравит невидящим взором аквариум, где в диковинном многоцветии водорослей захоронилась его любимая рыбка. Потрясение от правды, которую он так упорно добивался, все ещё не отпускает его. В голове все смешано в какую-то невообразимую кашу, и в центре этого хаоса восседает Арчи Эндрюс, который избежал сегодня мучительной смерти только благодаря стараниям Бетти.
Бетти… Его милая Бетти. «Когда начались твои проблемы? Правильно, после моего приезда в Ривердэйл»…Эта ее странная фраза оказалась пророческой, только ни он, ни она сама в то время не подозревали об этом. Но даже знай наперед, что сулят ему чувства к этой девушке, он ничего не стал бы менять. Плевать, что он чуть не сгорел заживо. Плевать, что Реджи мертв. Плевать, что в случае неудачи ему светит кошмарный срок. Никакие, даже самые адские лишения не заставят его пожалеть о встрече с ней.
Дотлевшая до фильтра сигарета обжигает пальцы. Он вздрагивает, возвращаясь в реальность. Окурок отправляется в хрустальную пепельницу, угрожающе наполненную его собратьями, которые, не ровен час, полезут из своего круглого пристанища. Бетти с опаской поглядывает на него, ожидая новой вспышки ярости, ослепительной в своём великолепии. Молчание уже входит в неловкую стадию, и Джагхед решает проявить инициативу. Он закуривает еще одну сигарету. Ему кажется, что без никотина он не сможет вести спокойный диалог.
— Почему молчала? — спрашивает он первое, что приходит в голову. — Зачем скрывала от меня?
— Затем, что ты псих! — с раздражением отвечает Бетти. — Твои вопли весь Саутсайд слышал, а может и до Нордсайда донеслось. Запишись на курсы по управлению гневом, пока твоя неадекватность еще не вошла в необратимую стадию. Если бы не твой папаша…
— …то на суде меня ожидал бы эпичный сюрприз, — саркастичным тоном заканчивает Джонс. — Как там по сценарию? Эндрюс выпрыгивает из торта и признаётся во всех грехах?
— У нас не пекут таких огромных тортов, но я обязательно поделюсь твоей идеей с Пенни. — Она беззлобно усмехается, подходя к столу, чтоб налить себе вина. — Нет, до суда тянуть никто не собирался. Страшная находка в доме Эндрюсов — и весь Ривердэйл стоит на ушах.
Жадно опустошив первый бокал, Бетти наполняет ещё один, а Джонс тем временем задумчиво пускает густой дым.
— Дохлый номер. — Он качает головой. — Даже если план сработает, этот мудила вряд ли станет откровенничать с копами. Скажет, что это подстава и они ему поверят. Будь я шерифом, я именно так и поступил бы.
— Пессимизм в тебе неискореним, — говорит его собеседница, пристраиваясь рядом. — Думаешь, кроме джингла у нас ничего нет? Я, по-твоему, у Эндрюса целыми днями торчу в пустую?
После этих слов в Джагхеде пробуждается прямо-таки жгучее любопытство.
— С этого места поподробней, — просит он свою собеседницу.
— По его словам, в ночь убийства он валялся с убойной температурой, потому и пропустил вечеринку. Горел как гребанный факел, даже с постели встать не мог. Вполне себе оправдание, верно? Только есть одна маленькая несостыковочка — на утро этот умник волшебным образом исцелился и свежий, как огурчик, нарисовался в участке для дачи показаний. Пенни читала протокол допроса, он, кстати, подтвердил вашу с Реджи ссору у шкафчиков. Забавно, да? Но это не весь анекдот. Вчера, помогая папаше Фреду с готовкой, я выяснила очень любопытную деталь — Арчи все-таки тусил на той вечеринке.
— Стоп, что? — Джонс изумляется. — Ты же говорила… — И тут умолкает, потому как истинный смысл услышанного, наконец, доходит до него. — Ну охренеть, так он и отцу лапши навешал?
— Метровые спагетти. — Бетти кивает. — Бедняга Фред даже не подозревает, что сынок напиздел ему.
— Ладно, допустим, все так, но кто поверит тебе на слово?
Бетти закатывает глаза, поражаясь полному отсутствию смекалки у сидящего рядом человека.
— Какая же ты балда, Джонс. На дворе 21 век, и человечество изобрело маленькое устройство для записи звука, которому, в отличие от меня, поверят безоговорочно.
— Вау, да ты настоящий детектив. — В зелёных глазах читается искреннее восхищение.
— Таскать всюду диктофон у меня входит в привычку… — со вздохом говорит Бетти.
— Значит, алиби у него липовое и доказательства этому имеются. Уже кое-что…
— Согласна, улов не богатый, но когда Эндрюса возьмут, дело примет новый оборот. Пенни все грамотно оформит, а мы с Кевином пойдём в свидетели. Правда с записями могут выйти заморочки, это вроде как незаконно, но Пенни сказала, что найдет лазейку. И ещё, ту старую каргу все-таки вызовут в суд. Радуйся, твой адвокат не Заклинательница Змей, а фея, мать её, крестная.
От этих слов, в груди, там где сердце, загорается язычок пламени и стылое чувство безысходности, с которым он жил с той злополучной ночи, тает словно рожок мороженого под палящим солнцем. Мягкий свет в глубине бирюзовых глаз, обращенных к нему, согревает лучше самого жаркого костра и в кончиках пальцев начинается едва ощутимое покалывание. Это желание прикоснуться. Она совсем близко, глядит на него своими завораживающими глазищами, такая родная и до неприличия красивая. Он разбирает по черточкам знакомое до боли лицо, как вдруг его словно бьют чем-то тяжелым по затылку. Какой же он кретин! Сидит тут и радуется, а она разгребает его дерьмо, рискуя собственной безопасностью. Каждая клеточка его бесполезного организма наполняется саднящим предчувствием чего-то неправильного, чего-то жуткого.
