— Эй, ты здесь? — Пенни щелкает пальцами, возвращая девушку в реальность.

— Да, я…я в норме.

До жути хочется покурить и Бетти просит угостить её сигареткой, пусть и ментоловой. Никогда она не понимала, зачем перебивать вкус табака разной дрянью, вроде ментола или шоколада, но видно кто-то находит в этом извращении свою долю кайфа.

— А парень-то оказался с сюрпризом, — говорит Пенни, легко крутясь в кресле. — Знаешь, мне сейчас даже как-то не по себе.

— Представь, какого мне, — отвечает Бетти, выдувая сизый дым. — Каждый день находиться рядом с ним. Скоро на антидепрессанты подсяду, вот увидишь.

— Я с них уже полгода не слажу, — усмехается Пенни. — Если что, обращайся, могу достать по дешевке.

— Заметано. Надеюсь, к концу расследования не подсяду на что потяжелее.

— Кстати, чуть не забыла. — Пенни становится серьезной. — Я тут немного раскинула мозгами, не факт, что нам повезёт, но все же. Помнишь, что плел Малакай про джингл? Якобы партия пропала и все такое.

— Эм, ну да, а это здесь причём? — Бетти поднимает бровь, не въезжая к чему ведёт напарник.

— Есть одна мысль. — Адвокат загадочно улыбается.— Чёрт знает, получится или нет, но попытка не пытка.

***

Прохладный вечер опускается на маленький городок и приносит с собой мелкий нерешительный дождик, который, судя по прогнозу, затянется на несколько дней. Находясь под впечатлением от встречи с адвокатом Джонса, Бетти совершенно не замечает, как добирается до дома. Идея сообразительного юриста захватывает её, хоть реализация этого предприятия будет не из лёгких. Все равно, что искать иголку в стоге сена, но кто сказал, что будет просто? Размышляя над этим, Купер поднимается в свою комнату, как вдруг слышит на лестнице тяжёлые шаги. Подняв голову, она видит Джагхеда, спускающегося вниз с внушительным рюкзаком в руках. Взгляды их встречаются, и в воздухе повисает просто фантастически неловкое молчание. Хмурое лицо Змея приобретает пугающее выражение, отчего внутренности у Купер сжимаются в один трясущейся комок. Осознав, что идиотское стояние на ступеньках слегка затягивается, Джонс до хруста костяшек стискивает ручку рюкзака и топает дальше, старательно обходя стороной каменное изваяние под именем Элизабет Купер.

— Куда собрался? — вырывается у неё, прежде, чем она успевает осознать суть происходящего.

Джонс застывает в паре шагов от лестницы, надеясь, что еще не отошел от похмелья и это всего лишь слуховая галлюцинация.

— Ты оглох? Я кажется вопрос задала, — снова раздается голосок за спиной, и становится ясно, что со слухом у него все порядке.

Купер, по всей видимости, окончательно лишается страха и решает идти напролом. «Сгорел сарай, гори и хата», как говорится.

— Подальше отсюда, — отвечает он, и уже делает шаг к спасительной двери, но голосок снова вторгается в его уши, заставляя врасти в безупречно чистый паркет.

— Куда, если не секрет?

Разрываемый двойственными чувствами, Джонс медленно поворачивается к девушке, которая окончательно разрушила его жизнь, а теперь безжалостно топчется на её жалких руинах.

— Даже если на Северный полюс, тебя это уже не касается. — Тон его граничит с безразличием. Нельзя, чтоб она почуяла его волнение.

— Задницу себе не отморозь, — зачем-то говорит Купер. Какое-то странное состояние. До жути хочется смеяться. Похоже, нервный срыв неизбежен. Нужны антидепрессанты, срочно.

— И это тоже не твоя забота.

«Чья же интересно? — проносится в ее голове. — Подцепил вчера в пьяном угаре какую-нибудь саутсайдскую шлюху?».

Веселье как рукой снимает. На смену приходит раздражение.

— Не обольщайся, Джонс. — Она кривит алые губы. — Я лишь хочу обезопасить себя от случайных встреч. Буду обходить место твоего обитания за сотню миль.

— Очень умно, — отзывается парень. — Значит с этого дня Саутсайд для тебя запретная зона.

— «Белый Змей» решил узурпировать? — язвительно спрашивает она. — Или ту вшивую квартирку с тараканами? Мой совет — выбирай халупу той ебанутой старухи, вдруг мне приспичит в бар, а видеть там твою кислую рожу как-то не особо хочется.

Брови Джонса съезжаются к переносице, а в глазах загорается недобрый огонек. Стерва. Какая же потрясающая стерва. Почему он вообще слушает её? Какого хрена он ещё здесь?! Нужно бежать из этого дома без оглядки, но ноги не желают сходить с места. Наглые бирюзовые глаза прожигают его презрением, а он, кретин, ещё и радуется этому. А ведь несколько дней назад эти глаза, наполненные слезами, смотрели на него с отчаянной мольбой. «Я люблю тебя», шептали губы, которые сейчас кривились в насмешке. «Ты все, что у меня есть»…

— Зачем ты это сделала?

Зачем он это спросил?!

— О чем ты? — Ее сердце пропускает удар.

— Твои слова…в изоляторе.

— Ах, это. — Голос дрожит. — Я вроде уже извинилась. Ты не убийца, просто…

— Я о другом, — прерывает её Джонс.

Бетти лихорадочно ищет адекватный ответ в своей голове, но ничего подходящего не находит.

— Разве для тебя это важно? — вот он, гениальный выход — отвечать вопросом на вопрос.

— Было важным…до вчерашнего дня.

«Остановись, иначе засыпимся! — отчаянно верещит здравый смысл. — Ничего не говори, просто сваливай в комнату!»

— Ммм, странно, — говорит Бетти, игнорируя истошный вопль внутри. — Будь это правдой, я не услышала бы в ответ молчание.

«Ну все, это конец», — замогильным голосом сообщает никому не нужный внутренний зов.

— Я хотел все исправить, но вовремя одумался, — тихо говорит Джагхед, и на его губах мелькает невесёлая улыбка. — Даже речь приготовил, представляешь…

Пронзительная бирюза мутнеет, а у него перехватывает дыхание.

— Надо же. — Она до боли закусывает внутреннюю губу. — И какую?

— Чудовищную, — усмехается он. — Хорошо, что ты этого не слышала.

— Ты безнадежен. — Горячая слезинка ползет по бледной щеке. — Даже здесь облажался…

— Согласен, до тебя мне далеко. Речь в кафе была бесподобной.

— Я старалась.

— Что ж, не зря. Вышло очень убедительно.

— Согласна.

— Рад за тебя. Нет, серьёзно, рад. Он…тебе подходит. Определённо.

Очередное вранье. Почему ложь всегда даётся так легко? Загадка природы. А может это благо? Похоже все пошло по изначальному плану. Просто отпустить. Просто вырвать из сердца. Просто забыть.

— Проваливай, Джагхед Джонс, — раздается ломкий голос.

Слёзы жгут её изнутри адским пламенем, но позволить себе выплеснуть их при свидетелях она не может.

Джагхед медленно поднимает рюкзак и забрасывает его на плечо. Движения неуверенные, словно он сомневается в правильности своего решения. В зелёных глазах растерянность и то, невысказанное, что так и осталось запрятанным за семью замками. А ведь они были так близко.

— Будь паинькой, Бетти Купер, — говорит он на прощанье. — Больше не разбивай людям носы, это может плохо кончиться.

Как только дверь закрывается, Бетти дает волю слезам.

Как только дверь закрывается, Джагхед до боли сжимает кулаки.

Всю жизнь он поступает по совести, всегда гребет против течения и никогда не жалеет об этом. А сейчас? Просто сдается и, трусливо поджав хвост, уползает в тёмный угол. Сдается, без боя вручая самое дорогое в мире сокровище в похотливые ручонки Арчи Эндрюса. Плетет несусветную бредятину, свято веря, что это истина. От этих мыслей ему делается дурно, словно в нос бьет премерзкий запах. Решай уже, мать твою, что-нибудь. Сию же секунду. Это ведь так просто — вперёд или назад. Один шаг и два варианта — потеря или борьба. Пусть напрасная, но все-таки борьба.

С гулко колотящимся сердцем он поворачивается к бордовой двери, но открыть её оказывается чертовски сложно.

Комментарий к Часть 17. Скелет в шкафу

Снова здравствуйте) Вот и новая глава. Писать её было сложно. Не знаю почему, но это так. Но я все же надеюсь, что вам понравится) Сцену с Бетти и Джагом писала под замечательную “Call out my name”, она как никогда попала под настроение, послушайте, может вам тоже понравится)