— Когда ты впервые попала в эту комнату, ты говорила все в точности, как сейчас.
— Правда? — Она вскидывает и снова опускает брови, пытаясь хмуриться и улыбаться одновременно.
— Да.
— Хм…это и впрямь странно, да?
Некоторое время они ещё смотрят друг на друга. Бетти ощущает себя донельзя неловко, словно ее выставили нагишом в музее на всеобщее обозрение. Джагхед глядит на нее тем самым взглядом, который раздражал еще в госпитале. Ей кажется, будто он в эту минуту видит в ней ту, прежнюю Бетти, и от этих мыслей становится еще хуже. Чувство такое, что его пристальный, слегка нагловатый взгляд раздевает её, срывает одну за одной каждую вещь с её тела, добирается до самой души, до сердца…
— Джаг, — тихо говорит она.
— Что?
Так же тихо.
— Не смотри так, пожалуйста.
— Как?
— Ты знаешь как. Будто все по-прежнему…
— А как мне еще смотреть на тебя?
— Не знаю. Никак.
Он ничего не говорит, только слабо усмехается, но взгляд сразу же отводит. Демонстративно не глядя на неё, в полной тишине Джагхед подходит к большому столу. Пошарив в карманах, достает пачку сигарет и зажигалку, бросает все на стол и наконец снимает куртку, которая небрежно летит в кресло. Отлаженным до автоматизма движением он достаёт из пачки белую сигарету с коричневым фильтром, закуривает и, взяв со стола круглую стеклянную пепельницу, идёт к дивану. Обычные действия. Обычные глаголы. Наверное, это именно то, что нужно сейчас.
— Может присядешь? — обращается он к Бетти, выдыхая тонкую струйку дыма. — Не бойся, я не кусаюсь.
Окаменевшая в уголке рядом с аквариумом, Бетти издает вежливый смешок. Непреодолимое желание снять толстое драповое пальто, от которого кожа на теле буквально горит, после этих слов достигает своего пика, и ей даже кажется, будто она шипит, как у вампира, угодившего под лучи солнца. И хоть Джагхед курит и в ее сторону смотреть даже не пытается, она все равно смущается, когда раздевается. На фоне Джонса, который выглядит так будто попал в эту комнату сразу после фотосессии для глянцевого журнала, Бетти в своём свободном фиолетовом свитере и слегка мешковатых джинсах чувствует себя полным ничтожеством. Дома, стоя перед зеркалом, она подумывала над тем, чтоб одеться более женственней, но в последний момент дала заднюю.Чего ради ей наряжаться? Она приехала сюда для серьёзного разговора, а не для демонстрации своей фигуры. Да и была бы она эта самая фигура, одни кости, на которые без слез не взглянешь.
— Прости ещё раз, — вдруг говорит Джагхед. — Я правда хотел, как лучше.
Аккуратно повесив пальто на спинку кресла, Бетти подходит и садится на свободную половину дивана.
— Ты о чем?
— О вечеринке.
— О, это… Ерунда. Забудь.
— Ладно. — Он впечатывает недокуренную сигарету в днище пепельницы, что лежит рядом, и поднимает на неё взгляд. — Так ты голодна? Как насчёт лапши?
Бетти смотрит на белые коробочки, но хоть убей не ощущает даже легкого чувства голода. И в то же мгновение она думает, что стоит поблагодарить парня за старания, за эти свечи и дорогое шампанское, которое для неё под запретом, но все же…
— Я не голодна, Джагхед, — говорит она вежливо. — Но все равно спасибо. А ты ешь, не обращай на меня внимания.
— Нет, я тоже не голоден, — следует такой же чопорный ответ. — Может позже.
— Но я бы выпила шампанское. Как жаль, что мне нельзя.
— Даже один бокал?
Бетти с сожалением вздыхает, пожимая плечами. Ее взгляд устремляется на запотевшую темно-зеленую бутылку «Moet & Chandon», которая таинственно поблескивает в свете огней. Бокал шипучей жидкости без сомнения избавит ее от скованности и придаст храбрости, но возможные последствия в виде отказа печени и скоропостижной кончины перевешивают чашу весов.
— В холодильнике есть кола, — словно в утешение говорит Джагхед. — Хочешь?
— Нет, спасибо.
— Ладно, тогда…давай поговорим, да?
— Да, лучше поговорим.
Несколько секунд они молчат, словно ждут, кто же первый возьмёт слово. Бетти думает, что будет неплохо, если продолжить начатый в машине разговор, и уже строит в голове свою реплику, но тут Джагхед заговаривает:
— Хочешь узнать историю этой комнаты? Поверь, тут было много чего интересного.
— Хм…пожалуй нет.
Повисает неловкое молчание. Бетти чуть поворачивает голову и украдкой поглядывает на Джагхеда. Ей стыдно, что приходится говорить ему все это, но выбора нет. Ей в самом деле не хочется копаться в прошлом.
— Извини, я просто не думаю, что мне это интересно, — еле слышно произносит она.
— Пустяки, — деланно беспечным тоном отвечает Джаг. — Ладно, хм…а что тебе интересно?
— Точно не прошлое. Для меня оно как дважды прочитанная книга.
— Прочитанная книга?
— Ну да. Я убрала её на полку и вряд ли когда-нибудь ещё открою.
— О, ясно. Хорошая метафора. Очень точная.
Бетти вздыхает.
— Не нужно язвить, Джагхед. Тебе не идёт.
Он тихо усмехается.
— Что ж, раз прошлое для тебя табу, давай поговорим о будущем. Ты как, не против?
— Не против.
— Хорошо, тогда можно вопрос?
— Давай.
— Как ты думаешь, какими мы будем лет через тридцать?
Бетти поворачивает голову и с крайней степенью недоумения смотрит на парня, сидящего на расстоянии вытянутой руки.
— Откуда мне знать какими мы будем?
— А ты представь. Дай волю фантазии.
— К чему этот вопрос, Джагхед?
— Ни к чему. Простое любопытство.
— И я что, обязана на него отвечать?
Пару секунд он молчит, пытливо глядя ей в глаза, а потом негромко говорит:
— Нет, конечно не обязана. Извини.
В его голосе отчётливо слышится разочарование.
Бетти отворачивается, чувствуя, как к щекам приливает краска. Какого хрена он от неё хочет? Почему она должна отвечать на эти идиотские вопросы, не имеющие никакого отношения к происходящему? Зря, зря она вообще приехала сюда, теперь придётся сидеть тут и ощущать себя круглой дурой.
И пока Бетти корит себя за необдуманное решение, Джагхед молча за ней наблюдает. Он смотрит на родной до боли профиль, но не может разглядеть в девушке, сидящей рядом, свою Бетти. Он не чувствует в ней свою Бетти. Его Бетти была другой. Да, временами она была просто невыносима и бесила его так сильно, что хотелось придушить её подушкой. Снаружи — упрямая, наглая, грубая и бесстрашная, но внутри… В душе она была романтичной, чуткой, мечтательной натурой, хоть и пыталась скрывать это от всего мира. Да, от всего мира, но не от него… С ним она всегда была самой собой — безнадежным романтиком, готовым на все ради своей любви. Таким же, как и он сам.
~~~
ФЛЕШБЭК.
25 октября 2018. «Белый Змей».
— Бетти?
— М-м-м…
— Как ты думаешь, какими мы будем лет через тридцать?
— Заткнись, Джонс, дай поспать.
Она сказала это хриплым, недовольный голоском, и Джагхед не смог сдержать улыбку. Они лежали на диване, тесно обнявшись, и несколько секунд в комнатке царила густая тишина ночи. Бетти по-собственнически устроилась на его плече, её тёплое дыхание щекотало шею, разгоняя по коже приятные мурашки. У Джагхеда сна ни в одном глазу, поэтому, чтоб восстановить вселенскую справедливость, он продолжил доставать засыпающую девушку.
— Нет, серьёзно, Купер. Тебе разве не интересно?
— Все, что меня интересует сейчас — это сон, — недовольно пробурчала та, не открывая глаз.
— Вот послушай…
— Отвяжись, я спать хочу.
— Брось, ещё и полуночи нет.
— Господи!
— Знаешь, какой я представляю тебя через тридцать лет?
— Твою мать, вот же прицепился.
Джагхед улыбается в темноту победной, и даже немного злодейской улыбкой.
— Итак, Бетти Купер образца…— важно начал он, но тут же сбился, —…какого там года?
Бетти пренебрежительно фыркнула:
— 2048, умник.
— Да, точно. — Он прочистил горло и снова заговорил официальным тоном. — Итак, 2048 год. Тебе 47 и ты — телезвезда, ну знаешь, как Эллен или Опра. У тебя есть своё шоу, в твоей студии перебывала вся светская тусовка — кинозвезды, политики, музыканты, короче все эти чуваки, которые обожают шляться с канала на канал и давать сенсационные интервью. Ты живёшь в Беверли-Хиллз, в особняке с пятью спальнями и охренительным бассейном. У тебя один муж, двое детей, три лабрадора и четыре благотворительных фонда, которые помогают хосписам по всей стране. Но большие деньги тебя не испортили, ты наоборот стала мягкой и человечной. И хоть образ у тебя как у Мерил Стрип из «Дьявол носит Prada», на самом деле ты очень славная и улыбчивая. Ну, как тебе?
