К счастью свершилось то, к чему они шли несколько последних недель: группа окончательно выбрала солиста, и Брайану снова начало казаться, что у «Hendrix» все-таки был шанс на то, чтобы когда-нибудь появится возможность выступать где-то за пределами душных дешевых пабов. Он не мог не заметить предвзятое отношение Роджера к новому участнику, но надо отдать ему должное, на людях Тейлор этого почти не показывал — по крайней мере, не в той степени, чтобы Сэм что-то заподозрил. Брайан лишь иногда замечал то, как недовольно были поджаты губы Роджера, когда Сэм находился рядом; как он раздраженно закатывал глаза на все его шутки, которые, кстати говоря, не были так уж и плохи; и каким было выражение его лица, когда Сэм, еще не успевший выучить слова всех песен, ошибался, и приходилось заново играть одно и тоже.
Солнце уже почти село, погружая Лондон в густые сиреневые сумерки, а на небе начали проявляться первые блеклые звезды, напоминая своим тусклым свечением о том, что зима была совсем близко. Парк был полностью опустевшим, и они шли мимо голых деревьев, на некоторых их которых каким-то образом все еще висели сухие листья. Да и вообще, парк выглядел как-то заброшено, от чего Брайан чувствовал себя слегка неуютно. Он любил вечерние прогулки, но предпочитал выбирать более знакомые и оживленные места, особенно в солнечную погоду, которой ему с детства так не хватало. А вот Роджер, идущий по правую руку от него, выглядел абсолютно расслабленным: в его длинных пальцах была зажата только что зажженная сигарета, а худое лицо не выражало и тени беспокойства. Как бы сильно Брайан не ненавидел табак за все его неполезные свойства, но Роджер всегда выглядел очень привлекательно, когда курил, будто бы персонаж, сошедший со страниц какой-то книги, и Мэй невольно улыбнулся мысли о том, сколько девочек сходили с ума по таким персонажам.
— Тебе это место не кажется жутким? — спросил Брайан, поежившись от резкого порыва ветра, который, впрочем, тут же утих, превратив до этого относительно аккуратно уложенные волосы Тейлора в самый настоящий бардак — Брайан снова не смог сдержать улыбки.
— Да нет, мне тут нравится, — Тейлор медленно затянулся, бросив насмешливый взгляд на друга: наш милый Брайан испугался?
Конечно, этот парк трудно было назвать «приятным», но Роджера иногда даже привлекали такие вот отчужденные клочки Лондона, в котором, казалось, везде и всегда были люди, за исключением таких вот мест; а вот весь внешний вид Мэя просто кричал о том, что тому здесь было некомфортно, и Роджер, в принципе, понимал, чем это было вызвано.
— Нравится? — переспросил Брайан, его брови изогнулись в удивлении, и Роджер хмыкнул. — Ты, должно быть, шутишь…
— Да брось ты, я же не впал шок, когда узнал, насколько сильно ты тащишься от астрофизики.
На самом деле, у многих могло сложиться ошибочное представление о Роджере. Да, он любил повеселиться, выпить и просто отлично провести вечер в шумной компании, но он также любил проводить время наедине с собой, чуть ли не больше, чем все эти тусовки и пьянки. Жизнь в городе утомляла: в Лондоне даже ночью было шумно, даже ночью по узким улочкам туда-сюда сновали пешеходы, а по дорогам то и дело проезжал очередной автомобиль; и Тейлор сам себе не мог бы объяснить, от чего эти автомобили так сильно раздражали его иногда. Поэтому Роджер время от времени и выбирался в какие-то укромные места, чтобы отдохнуть от вечной суеты и остаться один на один со своими мыслями, хотя сейчас оставаться одному ему было почти что противопоказано.
Тим никогда не одобрял этих «походов», особенно после того, как Тейлор однажды вернулся домой в два часа ночи с разбитой губой и фингалом под глазом, а еще без бумажника, в котором, к счастью, было запрятано всего десять долларов.
— Я думаю, это не то, что вводит людей в шок, Родж, — хмыкнул Брайан, отметив, как красиво отливают серебром волосы Роджера в лунном свете. Освещение сегодня вообще было необычным, холодным, однако от чего-то это делало его каким-то сказочным.
В последнее время, они с Тейлором все чаще стали куда-то выбираться вдвоем: иногда в пабы, не смотря на то, что Брайан не питал страсти к алкоголю, однако выпивая с Роджером он ловил себя на мысли, что пить действительно могло быть весело; иногда они просто гуляли по городу, сбивая оскому в те немногочисленные дни, когда Мэй не отрабатывал свою очередную смену у отца или делал домашку, или торчал в колледже. Несколько раз они даже оставались у Брайана дома, чтобы сделать вместе домашнее задание, хотя Роджера надолго не хватало, и уже через полчаса он доставал друга вопросами, ежеминутно менял позу и раздраженно вздыхал, поглядывая на часы.
А еще они с Тейлором стабильно «грызлись» на репетициях по поводу и без, казалось, противоречивость их мнений была столь же явной, какой она была между Роджером и Тимом, когда второй еще состоял в группе. Но перепалки сходили на «нет» также быстро, как и зарождались, обиды никто друг на друга не держал, однако нервы Томаса от этого явно страдали, и однажды он чуть ли не запустил свою гитару в Роджера. Брайан терпеть не мог весь этот, как он полагал, инфантилизм, когда люди дням не разговаривали друг с другом и строили недовольные гримасы — чего у них, к счастью, не было. Роджера мало волновало то, что они выговаривали друг другу во время выяснения отношений, к тому же, «Hendrix» наконец сдвинулись с места и почти закончили работу над двумя новыми композициями, сильно отличающимися от их прошлого репертуара. Было непонятно, чем все закончится, но это было уже хотя бы что-то.
— Ну, физика может быть интересной, — протянул Роджер, вытирая рукавом куртки слезящиеся от холода глаза. — Все эти твои коты Шриденгера.
— Шредингера, — усмехнулся Брайан, исправив его и удивившись тому, что Роджер вообще запомнил какого-то кота какого-то «Шриденгера», про которого Мэй разок упомянул, когда они оба готовились к зачетам.
— Да похер.
Роджер пожал плечами и, предварительно потушив сигарету, бросил ее в урну. На нем была надета легкая серая футболка и короткая кожаная куртка, явно непригодная для поздней осени, однако, Брайан уже понял, что Роджер входил в список людей, которых имидж порой волновал больше удобства.
— Слушай, а тебе стоматология вообще интересна? — спросил Брайан, у которого с каждым днем все больше и больше укреплялось мнение о том, что Роджер буквально заставлял себя учиться на этой специальности. Он, можно сказать, чувствовал на каком-то подсознательном уровне, что тот боролся со смертельной скукой и внутренними противоречиями. Тейлор явно не относился к тем, кто стал бы делать что-то против своей воли, и Мэю было любопытно узнать, что же до сих пор заставляло его отрабатывать диплом дантиста — да и что вообще привело его на этот факультет.
Роджер облизнул тонкие губы.
— Не сказал бы.
— Тогда почему не переведешься?
Роджер замедлил шаг, разворачиваясь лицом к небольшому озеру, в котором зеркально отражалась громадная луна: на холодной земле, под небольшим наклоном, стоял небольшой домик, в котором жили лебеди. Одного из них даже было видно: белое пушистое крыло торчало из небольшого окошка в домике.
Брайан подошел к парню со спины, становясь рядом, и внимательно смотря на нахмуренное лицо. Роджер протяжно выдохнул, не отрывая взгляда от гладкой воды.
Мэй пришел к выводу, что даже после всех этих недель Тейлор был для него закрытой книгой. Если поначалу он и думал, что Роджер — весьма эмоциональный человек, чувства которого не так уж и сложно прочитать, то сейчас Брайан все чаще замечал, что Роджер каждый раз отсекал любые темы, касающиеся чего-то личного, или просто темы, которые ему не нравились — угадать, что именно тому нравилось, было так же нелегко. Тейлор сразу же хмурился, как и сейчас, уходя в свои мысли, подолгу думая над ответом, но, в конце концов, так ничего толком и не рассказывал.
— Это сложно, Брай, — сказал Роджер тихо, опустив голову так, что теперь светлые пряди полностью закрывали его лицо от Брайана. Еще одна привычка Роджера, которая безумно раздражала, и Мэй вздохнул. Он скрестил руки на груди, поежившись от холода.
