— Да.

— Но это же несправедливо!

— С твоей точки зрения — возможно. Вселенная считает иначе.

— Какое же я Счастье, если я такая несчастная?

— А это цена, — сказал шаман. — Счастье платит за тех, у кого больше нечем платить. Платит потерей всех, кого знает и любит.

— Да будь она неладна, эта Вселенная! Мне она не нужна такая! Почему… — Лена не находила слов. — Я что — инструмент? Железка? Я выбирала свою судьбу? Меня используют, как какой-то инструмент, робота! А как же свобода воли и все такое в этом роде? К чему мне вообще способность думать, выбирать, если на меня ткнули пальцем — и все, я марионетка! Я ведь ничего в этом мире сама не сделала! Хочу я быть этим счастьем — меня не спросили. Попала в этот мир — против воли! Разбила колбу с Сердцем — случайно! Когда поехала в Темный Замок — мне подсказки давало Сердце и сила откуда-то взялась — невероятная! А потом р-раз — и силы не стало! Я не совершила никакого подвига — как обо мне некоторые говорят. Это не я, меня вели! Я хочу сказать, к чему все эти игры, какая к черту справедливость, равновесие, если люди — просто марионетки, которыми играют! Тогда все бессмысленно!

— Да нужны вы мирозданию — играть… Просто оно знает, кого выбирать. Люди сами выпрашивают чудо, невозможное, и когда просьба достаточно отчаянна — что-то происходит. Чудо. Ты — просто носитель его, в этом ты права. Но выбор всегда есть. Тебе еще предоставится случай его совершить, уж поверь мне.

— Неужели ничего нельзя сделать?!

Лена вздрогнула. Она даже не услышала, когда подошел князь. Он умел подкрадываться бесшумно.

— Дед, ты должен знать, как ей помочь. Нельзя этот дар Счастья передарить кому-нибудь… врагу какому-то…

— Только вместе с жизнью. Счастье может передать свою миссию, только умирая, — сказал шаман, щурясь слепыми глазами на солнце. — Но способ есть. Что ж я, собственному внуку не помогу? Вот только… Тьма никогда не ошибается. Если она выбрала Элинэ… Я знаю способ оставить твою невесту в этом мире. Но, дети мои, проживите оставшиеся вам месяцы… не ссорясь. Внучек, не рычи на меня. Я сказал, что Тьма не ошибается? Все бывает раз в миллиард лет.

***

Сто три ирбиса, большинство — полукровки. Ровно столько их приехало на свадьбу главы рода, ровно столько их во всем мире. Действительно — краснокнижные.

— Я так хочу котенка… — шептала Лена в безоблачное небо. Богу, Тьме, Вселенной? Кому-то. — Лопоухого, синеглазого… Девочку или мальчика — неважно. Главное — похожего на Витора…

А мир казался неизменным, и странно было, что существует еще какой-то. Ветер откидывал с лица кружевную вуаль, хлопал подолом платья. Больше всего Лена боялась уронить тяжеленную диадему, хотя ее закрепили в прическе всеми возможными способами. Даже голову старалась не наклонять.

Князь — самый красивый из мужчин. Как идет ему синее и серебро, как блестят его глаза — ярче аквамаринов! «Любая боль стоила этой встречи» — думала Лена. — «Только если нам суждено расстаться — пусть он не страдает. То есть, пусть он меня помнит, я не хочу, чтоб забыл — но пусть найдет утешение, даже с другой. Даже с Аталей — ирбиса все еще влюблена, вон с каким несчастным лицом стоит, едва не плачет — пусть он будет счастлив, тогда и мне легче будет смириться с разлукой…»

Шаман ждет в горном храме под открытым небом, облаченный в белое. На камне перед ним — два тонких браслета из серебра, золота и меди.

— Берешь ли ты в мужья…

И в другом мире — все те же слова…

Холодный металл обнимает запястье.

Отныне — связаны.

Читай на Книгоед.нет

«Чтобы она не смогла переместиться, она должна быть накрепко связана в этом мире с кем-то из здесь живущих.» — пояснял им шаман днем раннее. — «Счастье перемещается меж мирами только в одиночестве. Такового главное условие — оставить все, что любишь. Я изготовил два браслета, два артефакта, что свяжут вас… и в смерти. Да, и душа в покой не отлетит, если браслет с умершего не снять. Могучее заклятие, правду говорю! Одна беда — не должен ты в Темную Ночь оборачиваться! На человека тот браслет, не на зверя.»

А лето пахло сосновой смолой. Солнце стояло в зените, заливая усеянные цветами горные склоны, густо-зеленые стены хвойных лесов. Не может случиться разлуки, когда солнце так светит. Нечего пока бояться. Тьма приходит зимой.

Как странно… Здесь тоже придумали отрывные календари. День за днем Еленин становится тоньше. Как странно — так безумно любить, так старательно учиться, так радостно строить планы на будущее… И знать, что ничему из этого не суждено сбыться. Лена будто жила двумя жизнями одновременно. В первой надо было учиться вести большое хозяйство в диком неблагоустроенном мире, зубрить этикет, готовясь быть представленной королю, обдумывать грандиозные прогрессорские планы и имя будущего ребенка…

Во второй… Считать дни, листки календаря. Во второй жизни горели небесные города, почти невесомые, тонкими иглами едва касающиеся заповедной нетронутой земли, по которой бежали стада диких то ли слонов, то ли кого-то похожего. Города с тонкими башенками, с подвешенными на огромной высоте садами, водопадами, города, полные песен и музыки. Музыка еще звучала с какого-то полуразбитого приемника, а рядом орал от боли горящий живьем ребенок. Маленький, зеленый, большемордый, более похожий на жабу, чем на человека, уродливый ребенок. Потом какая-то упавшая балка перебила хрупкую спину и крик оборвался. Зеленые существа метались в попытках спастись, кто-то прыгал с башен и разбивался насмерть. У них бурая, неприятного цвета и запаха кровь. На человеческий взгляд они некрасивы до отвращения. Они построили эти удивительные города и записали чудную музыку…

***

Лена отодрала последний календарный лист. За весь день она успела увидеть князя два раза, мельком. Дел было невпроворот. Все ирбисы сьезжались в замок на время Темной Ночи, дабы не учинить случайно в городах и селениях в час безумия большой переполох, разбой, насилие и убийство. Темной Ночью ирбисы убегут в лес, на охоту. А пока всю эту приехавшую ораву необходимо разместить, обустроить, накормить, быть милой и приветливой даже с Рузамой, Руташиром и Аталей…

— Князь ждет вас! — Ленина горничная заботливо расправила складки на платье госпожи. Лена остановилась перед зеркалом. В русых волосах сияет маленькая жемчужная диадема. Алый шелк платья подчеркивает белизну кожи. Губы пылают алым в цвет платья, брови и глаза подведены совсем чуть-чуть, незаметно. Кажется, княгиня Асаргат выглядит вполне достойно своего титула.

Все, как в первую ночь в этом замке. Ослепительный блеск хрустальных люстр. Еловые букеты — а вот это уже Леноно нововведение. Хвойные ветки украшены, за неимением настоящих новогодних шаров, хрустальными подвесками, орешками и веточками местной ягоды аркусы, красной даже зимой.

Бесконечная перемена блюд. Радостный князь, мрачный Руташир. Напуганные слуги. Внутри Елены — сжатая пружина ужаса.

«Какой глупой я была год назад. Какой счастливой…»

— Часы бьют полночь. Пойдемте, княгиня, я должен помочь вам снять корсет, — бормочет на ухо смеющийся князь. Глаза его уже приобрели неестественное диковатое сияние. По лестнице он тащит девушку на руках.

— Я люблю тебя, — шепчет Елена.

Какая разница, что будет дальше, когда впереди — целая ночь?

***

Ближе к рассвету, когда князь уснул, Лена неслышно соскользнула с кровати. Ее старые удобные джинсы, свитер и куртка аккуратно лежали сверху на сундуке. За пояс девушка засунула короткий кинжал. Набирать с собой в новый мир много припасов скорее всего, бесполезно — не переместилась же вместе с Леной ее сумочка — но вот то, что непосредственно за поясом и в карманах, возможно, не потеряется. Положила на прикроватный столик короткую записку:

«Ухожу выполнять свое предназначение. Всегда буду тебя любить. Не грусти обо мне долго. Постарайся быть счастливым.

Твое Счастье.»