Придавила бумагу сверху браслетом и тихо, на цыпочках, вышагнула за дверь.

***

Слепой шаман сидел на ступеньках крыльца и смотрел в небо.

— Далеко ли путь держишь, Счастье?

— Жду, пока меня перенесет, — сказала Лена, не пытаясь сдерживать слезы. — Темная Ночь на излете.

— Угу. Скоро наши шалопаи из лесу повыходят, а княгиня без охраны бродит. Куда это годится?

— Я больше не княгиня.

— Угомонись, иди спать, — сказал шаман, поднимаясь со ступенек. — Не перенесет тебя сегодня.

— Почему? Я же сняла браслет.

— А оттого, дорогуша, что есть в мирах путы крепче супружеских. Оттого и не перенесет тебя… долго еще.

— Какие путы?

— Дитятю ты носишь, — сказал шаман прямо. — Слепая, чтоль? Теперь, покуда совершеннолетие ему не стукнет, не перенесет тебя никуда. Потому как мать и дитять связаны.

Лена инстинктивно прижала руки к животу, потом замотала головой:

— А как же… Там гибнут люди… Дети… Сотнями… Я не могу. Я должна… Как же…

— А это уже проблемы мироздания, не твои, — хмыкнул шаман. — Не бери на себя много, девочка. Ты человек, не бог, не маг даже. Уж как нибудь мироздание спасет их без тебя, если уж задалась такой целью. Найдет способ. В крайнем случае, подождет тебя твой «следующий мир» десяток-другой годков. Время-то в разных мирах умеет бежать по разному. Пойдем, пойдем, а то муж твой проснется — с ума сойдет небось.

— Значит, я останусь здесь еще на восемнадцать лет?

— Ну так как-то, да. Может, так, может, годков на два больше или меньше… Смотря что Тьма сочтет «совершеннолетием». Вообще у тебя не должно быть детей. Со Счастьями такого не случается, уж это мне известно точно. Видишь, я же говорил, что раз в миллиард лет даже Тьма ошибается.

Шаман уже взял ее под руку, но Лена больше никуда не спешила. Где-то на востоке, за горами, медленно розовело небо. Хотелось просто любоваться рассветом, вдыхать полной грудью морозный воздух, жить…

Восемнадцать лет! Тогда Лене показалось, что это очень много.

Конец.