Но сейчас, на закате, Рафаэль уже израсходовал свой запас воды. Его губы потрескались, язык покрылся липкой слизью. Девушка показала ему, как при помощи камешка за щекой отсрочить жажду, увлажняя рот слюной, но юноша давно выплюнул его. Чудилось, что все суставы и поры тела заполнил песок. Глаза нестерпимо болели от яркого солнечного света, отраженного от склонов дюн. Казалось, они путешествуют не два дня, а, самое малое, два месяца. Даже во сне Рафаэль видел песок под бесконечными пустыми небесами. Но юноша был не единственным, кто страдал от перехода по пустыне. Все его прожаренные на солнце спутники шагали понурив головы. Тяжелее всего приходилось здоровяку Густаву: пот ручьями стекал с его доброго круглого лица, словно вода из волшебного фонтана.

Идущая впереди Айрин помахала им изящной ладошкой.

— Разобьем лагерь в следующей низине.

Рафаэль вздохнул с облегчением — какое счастье, что еще один долгий день закончен.

Близость отдыха удвоила силы юноши, и он не пошел, а полетел вперед. Да и к остальным пришло второе дыхание. Они преодолели последний, очень крутой, подъем, двигаясь зигзагами, и остановились на гребне песчаного хребта.

Солнце уже частично скрылось за горизонтом, тени удлинились, сгустились сумерки. Морренсьор, оказавшийся на вершине последним, уставился на открывшуюся долину.

ВКЛЮЧАЕМ НОВУЮ МУЗЫКУ

https://youtu.be/QZbuj3RJcjI

Внизу раскинулась волшебная страна. Виднелись рощицы высоких, тонкоствольных деревьев, увенчанных шапкой перистых листьев. Несмотря на полутьму, уже охватившую большую часть низины, ошибиться было невозможно — там поблескивала водная гладь. Рядом с озером сверкали крошечные огоньки, освещая беспорядочно расставленные шатры. Завораживающий перебор струн далекого инструмента плыл в воздухе.

— Оазис Айшуу, — торжественно произнесла Айрин, откидывая на спину капюшон. — Мой дом.

Последние лучи заходящего солнца превратили ее рыжеватые локоны в золото.

— Пойдемте! — Девушка указала рукой на озеро и рощи. — Нам всем пришлось нелегко. Думаю, дальнейшая дорога тоже будет трудной. Но сегодня ночью мы почтим богов пустыни и отдохнём без забот и тревог.

Рафаэль огляделся. Воины, стоявшие неподалёку, кивнули путешественникам, разрешая пройти в их земли.

А потом он ощутил на себе взгляд Айрин. Ее янтарные глаза напоминали заходящее солнце. Девушка замедлила шаг, чтобы оказаться рядом с юношей, тронула его за локоть и, наклонившись ближе, произнесла:

— Сегодня ночью мы будем в безопасности. Здесь бояться нечего.

Ему показалось, или она и впрямь дотронулась до него?

— «Айшуу» — пустынное слово. Оно означает «дитя песков», — прошептал её нежный голос.

— Как же здесь красиво! — восхитилась Лаки, шедшая справа от Айрин. — Этот оазис — настоящее сокровище!

Они спустились по склону и ступили в тень. Водоем в центре оазиса напоминал цветом синюю летнюю ночь. Он резко выделялся на фоне красноватых песков и зеленой растительности. После однообразного вида песчаных дюн и торчащих из них скальных обломков оазис казался невыносимо прекрасным и разноцветным.

Рафаэль шел под пологом высоких стройных деревьев и внимательно смотрел вокруг. Воины чистили и точили оружие, из палаток раздавался радостный смех детей, а женщины собирались у костров, готовя напитки и явства.

Через сотню шагов тощая фигура предстала перед ними. Человек отличался невероятной худобой — кожа да кости. Он загорел под солнцем до цвета старой бронзы. И только глаза казались молодыми и яркими, едва ли не сверкающими в темноте сумерек.

— Старейшина Торроговариапинатуануату, — представила старика Айрин.

Как-как его зовут? Интересно, с какого раза ему удастся произнести этот набор звуков?

Старейшина вздохнул:

— Вы можете звать меня Торрого. А кто эти странники, которых ты привела в наш оазис? — Он лукаво посмотрел на девушку.

Айрин представила их.

— Что ж, — подытожил Торрого. — У нас тут хватит еды и питья, но для начала я хочу предложить вам смыть пот и песок с ваших ног.

— А также с волос, рта, ушей и задниц, — добавил Карновски.

Его шутка вызвала улыбки окружающих.

— Не бойтесь, Айшуу очистит не только ваши тела, но и души. Я отведет мужчин к месту омовения, а Айрин — женщин, — он взмахнул рукой и направился вниз по тропе, жестом приглашая Рафаэля следовать за ним.

Вскоре юноша добрался до берега. Солнце полностью скрылось, в небе одна за другой загорались звезды, отражавшиеся в глади вод. Морренсьор подивился размеру водоема. Очертания дальнего берега терялись во тьме. Это было скорее небольшое озеро.

Карновски сбросил кроссовок и сунул ногу в воду.

— Здорово! Вода холодная!

— Айшуу питается водой из подземных источников, — пояснил Торрого, сложив руки на груди. — Они залегают глубоко под песком.

Стример кивнул и стянул второй кроссовок. А потом быстро разделся. Рафаэль, Густав и Ичиро, не медля, сбросили пропитанную потом и пылью одежду. Стример разбежался и нырнул. Остальные последовали за ним. Их восторженные восклицания, должно быть, слышала вся пустыня.

Смыв с себя песок и грязь, четвёрка продолжала плавать. Никому не хотелось покидать восхитительно прохладную воду. Но в конце концов старейшина поманил их на берег. Выбравшись из озера, путешественники обнаружили чистую одежду — просторные балахоны пустынников.

— Вашу одежду выстирают и высушат, — сказал Торрого. — А теперь нам нужно поторопиться. Готовится небольшой пир.

Вскоре Рафаэль понял, что такое «небольшой» по меркам жителей оазиса. На площадке, в окружении невысоких шатров, было расстелено широкое вышитое покрывало. По краям его лежали подушки для сидения, разукрашенные золотой нитью. Но что привлекло внимание юноши больше всего, так это блюда и миски с плодами и жареным мясом да кувшины с напитком, похожим на эль. Его рот наполнился слюной. А густой аромат пряностей и пара, поднимавшийся от жаркого, едва не свалил с ног.

Харуми, Лаки и Айрин уже сидели, нетерпеливо ожидая остальных.

— Вот радость, что вы осчастливили нас появлением, — укоризненно улыбаясь, сказала Лаки. — Кажется, у местных племен существует неписаный закон — мужчины начинают есть первыми.

Ичиро уселся на подушку рядом с подругой.

— Такой обычай меня устраивает.

За это он заработал тычок локтем под ребра и расхохотался. Густав, Антон и Рафаэль устроились на противоположной стороне покрывала.

— Мне пора, — произнёс старейшина. — Желаю вам приятной трапезы.

— Спасибо, мастер Торрого, — улыбнулась ему Айрин.

Прочие обитатели оазиса тоже удалились в шатры, оставив гостей наслаждаться едой без лишних глаз, хотя где-то неподалеку пара музыкантов продолжала оглашать ночь мягким перебором струн и звоном колокольчиков.

Айрин объяснила новым друзьям, как нужно управляться с пищей. Около каждой подушки лежала длинная вилка с двумя зубцами. Девушка показала, как с её помощью накалывать кусочки яств и отправлять в рот.

Но она не взяла пищу со своей вилки, сказав Рафаэлю:

— Сперва ест мужчина.

Юноша улыбнулся и наколол кусочек обжигающе-горячего мяса.

— Жаркое из филина, — пояснила Айрин.

Рафаэль откусил, зажмурив глаза от удовольствия, когда под поджаристой корочкой обнаружилось нежное мясо. Он охнул, отведав сладковатого соуса. Никогда юноша не ел ничего вкуснее. Даже Густав признал мастерство местных кулинаров, и, отведав изрядное количество эля, принялся нахваливать их на все лады.

Набив полный живот, Морренсьор отложил вилку и откинулся на подушки со стоном наслаждения.

— Еще? — поддразнила его Айрин.

— Еще одно проявление вашего гостеприимства, — покачал головой юноша, — и я лопну, как тыква.

Спутники, похоже, разделяли его мнение. Лаки и Харуми отправились в предназначенную им палатку. Карновски пошевелился и сказал: