– Учту на будущее, – отрезал МакКой и дёрнул последнее перо. И с удивлением увидел, как на месте выдранного махового второго порядка тут же проклюнулся зачаток нового. Однако. – Возвращайтесь к себе. Не думаю, что вам требуется иная моя помощь.

– Рад был увидеться, доктор.

Хан величественно удалился, поводя крыльями. На нём даже проплешины от выдранных перьев не смотрелись комично.

Хану было интересно – если бы доктор знал, насколько чешутся места отрастающих перьев, он стал бы их выдёргивать?

О, конечно бы стал. Удивительно цельная личность. Крылья никогда не врут.

Хан, потягивая дым из кальяна, расположился на своей кровати. Крылья свободно раскинул – так и удобнее, и отрастающие перья меньше чешутся. В идеале в такой ситуации по обе стороны от него сидели бы прелестные девы и перебирали перья, чтобы облегчить зуд, но чего нет, того нет.

Он медленно затянулся, вдыхая винно-вишнёвые пары. Репликация, что кальян, что наполнитель.

Его размышления, от поведения доктора плавно перетёкшие к поведению коммандера и его отношениям с капитаном (которые определённо есть), прервал звонок интеркома.

За дверьми оказался не доктор, хотя от ещё одной беседы Хан не отказался бы, а светловолосая лейтенант… Циммерман, кажется. Она застенчиво мялась, не зная, с чего начать. Удивительно для девушки, которая всё-таки решилась нанести визит.

Хан, улыбнувшись, отошёл в сторону и сделал приглашающий жест.

– Чем обязан визиту такой очаровательной мисс?

Параллельно мелькнула мысль, что следует реплицировать вина. И, возможно, шоколад.

МакКой писал отчёты. Просматривал видео с дракой, результаты обследования крыльев Спока, сопоставлял повреждения, снова смотрел видео и снова писал отчёты. И снова просматривал видео. Ему надо было доказать, что драка не являлась актом агрессии подопечного. Интересно, знай Хан, в какую головную боль его куратору выльется их десятиминутная драка со Споком – стал бы он её затевать?

Бессмысленный вопрос, конечно стал бы. Удивительно хитроевыебанный пиздюк. Даже после всех психомодификаций.

МакКой не ждал к себе визитёров, поскольку Джим сейчас носится вокруг Спока и пытается придумать, как трахнуть его так, чтобы Споку не пришлось хлопать и не надо было лежать на спине (лежать на крыльях МакКой ему тоже запретил – на двадцать процентов даже из вредности). Поэтому на звонок интеркома он только бросил «открыть» и снова уткнулся в просмотр.

– Доктор, вы ведь не станете меня замораживать… снова? – От дверей донёсся проникновенно-сокрушённый голос Хана.

Он медленно прошёл в комнату, остановился где-то… там.

– Я могу сказать, что мне жаль, – закончил он.

МакКой смерил его взглядом, прищурившись. Конечно, раскаивается он. Два на двадцать раз.

Крылья, сложенные за спиной, спокойны, и тут – он впервые это отметил – даже так красивы. Чёрные, огромные, полные силы. А ещё…

Да, от него едва заметно тянуло женскими духами.

– Тебе не жаль, – сказал Боунс, кладя падд себе на колени. Спина от долгого сидения устала и ныла, крылья как будто налились тяжестью. – Красивости будешь вещать своим дамам. Они в них склонны верить, а меня только раздражают.

– Я рад, что мы пришли к взаимопониманию.

МакКой заметил, что в руках у Хана свёрток. Хан же, видимо, проследив его взгляд, улыбнулся и поднял его выше.

– Я подумал, что будет невежливо не отблагодарить вас за триббла, доктор. Это подарок.

Хан сделал пару шагов к нему, чуть склонился, протягивая свёрток, заметил:

– Иногда можно и отвлечься от работы.

– Иногда работа – единственный способ не сойти с ума.

МакКой развернул свёрток. Какая-то стеклянная колба со шлангом. Ещё из свёртка выпал пухлый бумажный пакетик с сильным ментоловым запахом.

– Это что, какая-то химическая колба? Никогда не видел.

– Думаю, я дарю вам ещё один способ не сойти с ума, доктор.

Неуловимо усмехнувшись, Хан оставил колбу в его руках и прошёл к репликатору.

– Это кальян. – Он продолжил рассказ, набирая что-то на репликаторной панели. – Ближайший аналог, который я встречал в вашем мире – электронные сигареты. Те, в которых вместо дыма вдыхаешь пар. В наше время это считалось замечательным способом расслабиться.

– А эта ментоловая ерунда… – Боунс наклонился (снова дала себя знать боль в спине), подбирая упавший пухлый пакетик, – что-то вроде наполнителя?

– Именно. Мне показалось, что вам подойдёт ментол. А в качестве жидкости можно использовать как воду, так и вино. Вы что предпочтёте?

– Для вина нам с тобой рановато, Джон, – МакКой нарочно назвал его по вымышленному имени, внимательно наблюдая за реакцией. – Предпочту знакомиться с культурой твоего времени – и с тобой – постепенно.

– Как пожелаете, – он не обернулся, но в голосе почувствовалась улыбка. – Сэр.

Наобщавшись с репликатором, Хан вернулся – оказалось, реплицировал обычные стакан воды и спички. Не зажигалку. Спички. И принялся за установку кальяна. Он соединял детали, вливал воду внутрь, клал пахучую смесь, закрывал, зажигал угли. Медленно и спокойно, будто выполняя древний магический ритуал.

– Его лучше курить в полумраке, доктор, – сказал он, не поднимая глаз от работы. В комнате уже пахло ментолом и, немного, жжёным деревом. – На будущее.

МакКой улыбнулся. Подопечный старался, но почему? Действительно хотел загладить (не вину, точно нет) впечатление от сегодняшнего инцидента? Он точно не выслуживался, потому а) не в характере и б) уже понял, что это бессмысленно – в отчётах всё равно будет правда. Но это означало, что его куратор чем-то ему важен либо интересен. А вот это странно. Хан ещё ни к кому на корабле не проявлял особого интереса. При его силе интеллекта они все тут должны казаться ему недоразвитыми, разве что кроме Спока.

– Это можно устроить, – МакКой поднялся с кресла и скинул на пол две подушки. Уселся на одну из них.

Хану было приятно видеть расслабившегося доктора. Они сидели в приятном полумраке, кальян, едва подсвеченный красным, исходил неторопливым ароматным дымом. Доктор, освоившись с мундштуком, неторопливо тянул пар. Расслабившийся, без вечной своей напряжённой хмурости, он был даже красив. По-своему.

А ещё Хана забавляла мысль, что у доктора висит недописанный отчёт. Понятно, что доктор, как придёт время, выгонит Хана и допишет его... но всё равно забавно.

– То, что я вам подарил – репликация от углей до мундштука, – Хан говорил, полулёжа на подушке. – Как вы понимаете, это совершенно не то. Здесь нужен кокосовый уголь, а смесь нужно готовить самому. Травы, масла...

– Возможно, на какой-нибудь планете с похожей культурной особенностью мне удастся взять тебя с собой на рынок. Та же Элизиум-8 – капитан любит устраивать там для экипажа длинные увольнительные. Думаю, там вполне реально найти такие смеси. – Доктор усмехнулся в полутьме. – Если, разумеется, будешь хорошо себя вести.

– У вас есть сомнения в моей благонадёжности? – Хан мурлыкнул, забирая у него мундштук.

В таком кальянном полумраке всегда было что-то интимное. Более интимное, чем серенады при луне, и даже чем то, что произошло между ним и Анной Циммерман пару часов назад.

Сейчас Хану хотелось бы, чтобы доктор согласился на вино вместо воды. Лёгкое и приятное опьянение прекрасно дополнило бы атмосферу.

Доктор слегка прикрыл глаза, как будто вслушиваясь во что-то внутри себя. Ему явно было жарко, и он пальцами оттянул воротник плотной форменки, а после и вовсе расстегнул его.

– Скажи мне, ты ведь нарочно затеял это? Со Споком. Дал ему возможность психологической и физической разрядки.

– Доктор, ну нельзя же так верить в людей...

Хан затянулся. Выдохнул, проследив, как красиво дымный пар заворачивается спиралями.

– Ваш коммандер обладает удивительным потенциалом воина, доктор. Но он губит его и своё тело из-за того, что не соответствует идеалам вулканцев, кстати, не самым однозначным идеалам во вселенной. А теперь у него есть стимул развивать это в себе. Я готов поставить всё своё будущее жалованье у вашего кудрявого букмекера на то, что уже спустя месяц коммандер Спок сможет изрядно меня потрепать.