– Нам нужно найти лодку и добраться обратно в Лэндсфолл. Там мы будем в безопасности.

Эверетт покачал головой:

– Боюсь, что нет. Орда пришла с юга. Прости, Луиза, но Лэндсфолл, скорее всего, уже не спасти.

Луизу охватило странное спокойствие. Потерян дом, где она провела детские годы. А что же люди? Что с ними, с мужчинами, женщинами и детьми, которые работали на плантации? С цветными, с белыми? Неужто и они погибли?

Эверетт сгреб ее в объятия, и Луиза благодарно прильнула к нему.

– Я сумею тебя защитить, моя прекрасная Луиза. Мы поженимся, и я буду о тебе заботиться.

– Если не пересечем реку, то это навряд ли, – сказала Джулиет. – Орда пришла с юга? Тогда понятно, почему все пытаются переплыть в Каролину. Если раздобудете лодку, то у меня там есть родственники. Можем остановиться у них.

Эверетт отпустил Луизу и с удивлением окинул взглядом Джулиет, Дессу и девочек, словно видел их впервые:

– Кто ты такая, чтобы обращаться ко мне подобным тоном?

– Эверетт, Джулиет провела нас через захваченный нежитью город. Доверься ей – она знает, что делает, – ответила Луиза, накрыв его ладонь своей.

Эверетт вспыхнул:

– Я не собираюсь слушаться эту нахалку, будь она самой полезной цветной на свете. Я смогу защитить тебя, моя будущая супруга, а эта троица может отправляться своей дорогой. – Эверетт заслонил Луизу собой и стал надвигаться на Джулиет.

На лице той появилась едва заметная улыбка, которой, как знала Луиза, Джулиет всегда отвечала на оскорбления.

Луиза выпрямилась, осмелев от гнева. Она не допустит, чтобы с Джулиет дурно обходились.

– Я не выйду за тебя, Эверетт.

Эверетт оглянулся на нее. Луиза была готова к ссоре.

В эту секунду мертвая негритянка накинулась на Эверетта, вгрызаясь ему в горло.

Десса с дочками хором закричали, вторя воплям Эверетта. Луиза, широко распахнув глаза, наблюдала за красной фонтанирующей струей. Руки у девушки ослабели, и мечи со звоном упали на землю.

Джулиет выпрыгнула вперед и срубила голову мертвой женщине, а потом и Эверетту. Она засунула в ножны свою саблю и подобрала мечи, выпавшие из Луизиных рук.

– Вы меня слышите? – Она щелкнула пальцами перед лицом Луизы.

– Да! У меня был шок, но я не оглохла, – рявкнула Луиза.

Она опустила взгляд на своего обезглавленного жениха. На глаза у нее набежали слезы.

– Ох, Эверетт, бедный ты дурачок. Наверно, это даже к лучшему.

Джулиет рассмеялась, и Луиза поняла, как дико, должно быть, прозвучали ее слова. Она слышала, что люди в критических обстоятельствах порой ведут себя странно. Видимо, она сама вела себя не слишком разумно.

Однако смех Джулиет так ее обрадовал, что она неожиданно для самой себя притянула девушку к себе и поцеловала прямо в улыбающиеся губы.

Джулиет удивленно отстранилась:

– Эй, праздновать пока рано. Нам еще нужно выбраться из города. – Она через плечо обернулась на Дессу с девочками.

Они не обращали на спутниц никакого внимания: пристань постепенно наводняли мертвецы.

– Надо бежать, – сказала Джулиет, показывая вдоль реки на север. – Если орда пришла с юга, может, удастся обойти их с фланга.

Они побежали. Сначала быстро, а потом прерываясь на короткие остановки, когда у девочек стало колоть в боку. Луиза обернулась через плечо и увидела, как у них за спиной толпа мертвецов пожирала людей, зажатых между рекой и захваченным городом. Кое-кто рванул на север, как и они сами; некоторые попрыгали в реку. Несколько человек утонули, другие доплыли до противоположного берега.

Как только мертвецы исчезли из вида, Джулиет повела спутниц обратно через город. Там по-прежнему царило безумие, но мертвецы уже оставили позади северную часть Саванны. Спасшиеся жители поспешно утекали за стены.

Джулиет всеобщая паника совершенно не задела. Время от времени она прислушивалась, склонив голову набок и пытаясь различить звуки в отдалении. Затем, подумав, она меняла направление.

Они все шли и шли. Выбравшись из города через широко распахнутые северные ворота, они в толпе беженцев побрели к Чарльстону. По пути Десса заметила родственников. Объятия и слезы на время остановили процессию. Расставаясь с девушками, Десса сняла с шеи монетку и вложила в ладонь Джулиет, несмотря на протесты последней. В конце концов Джулиет завязала шнурок на шее. Луиза смотрела вслед поварихе, внутри у нее ширилась какая-то пустота. Теперь, когда прямая опасность осталась позади, на девушку опустилось черное облако отчаяния.

Джулиет посмотрела на нее, нахмурившись:

– Эй, в чем дело?

– У меня никого не осталось, – внезапно разрыдавшись, проговорила Луиза. – Лэндсфолл потерян. Эверетт… – Луиза замолчала, с содроганием вспомнив о последних минутах своего жениха. – Я осталась одна-одинешенька, и я к этому совсем не готова.

Джулиет, вздохнув, неловко потрепала Луизу по руке:

– Ну, ну, не надо расклеиваться. Я-то у вас осталась. Мы найдем вам в Чарльстоне уютный домик. А потом разузнаем, что случилось с Лэндсфоллом. Может, там все в порядке.

Луиза всхлипнула, затихая:

– А Каролина?

Джулиет остановилась, скрестив руки на груди:

– А что Каролина?

– Я слышала, как ты упоминала Каролину на прошлой неделе, когда Десса спросила тебя, что ты будешь делать. Когда истечет срок договора. – Луиза оглядела ряды беженцев, что шли по сторонам дороги, и заговорила тише: – Я хочу пойти с тобой. Я хочу быть с тобой. – Луиза постаралась вложить в слова все свои чувства. Дать Джулиет понять, как ей не хочется расставаться и как ей наплевать на то, что подумают другие.

На лице Джулиет шок сменился гневом, а затем печалью.

– Вы недостойны быть со мной, – сказала она и снова зашагала.

Луиза смотрела ей вслед, и отчаяние постепенно покидало ее. Джулиет права: Луиза ее не заслуживает. Пока не заслуживает. Но это не значит, что она не сможет поменяться.

Прибавив шагу, Луиза догнала Джулиет, и они вместе пошли дальше по дороге в Чарльстон.

Я лежу на боку, свернувшись клубочком. Меня окутывает ласковое тепло. Мое тело мягко покачивается в синих волнах тропического океана. Нет, это не вода, а гель. Он застилает мне глазницы – можно совсем не мигать! – и мир вокруг виднеется сквозь голубоватую дымку. За этой пеленой я вижу стекло. Окно? Потолок?

Анабиозная капсула.

Я моментально просыпаюсь. Теплый уют куда-то улетучивается.

Почему я не сплю? В капсулах все должны спать. Я пытаюсь поднять руку, но она меня не слушается. Я делаю еще одну попытку. Сердце глухо ударяется о ребра, словно оживая. И еще раз. Стук делается ровнее.

Рука дергается, я проталкиваю ее сквозь гель. Пальцы прикасаются к стеклу. Я прижимаю их к вогнутой ледяной поверхности.

Давлю сильнее, но стекло не поддается.

Обволакивающий гель насыщает меня кислородом. Я знаю, что дышать мне не обязательно; но оболочка капсулы давит на меня, легкие жаждут вдохнуть воздух, и диафрагма невольно сокращается.

Гель заполняет мне грудную клетку. Поперхнувшись, я с усилием выталкиваю его обратно. Капсула заваливается набок, как тонущий корабль. Я колочу в стекло – хлоп, хлоп, хлоп, – а мое подсознание кричит: «Гроб, гроб, гроб!»

Я чувствую резкий толчок, и мы с капсулой летим вниз, кувыркаясь над пустотой. Я все еще прижимаю руки к стеклу. Моя диафрагма беспомощно сжимается, силясь выдавить крик.

Мы ударяемся о что-то твердое. Лязг металла, звон стекла. У меня немеет левое бедро, но уже через секунду взрывается острой болью.

С запозданием срабатывает аварийный алгоритм: из капсулы, смешиваясь с голубоватой жижей, вытекает холодящий стимулятор. Меня тошнит слизью и гелем, от желудочной кислоты щиплет горло, и я закашливаюсь. И лишь тогда, ох, наконец… наконец я вдыхаю холодный воздух. Настоящий воздух! Впервые за годы… или десятилетия… или века.

– Эй! Ты меня слышишь? – раздается мужской голос. Такой же хриплый, как у меня. – Ходить можешь? Нам нужно выбираться.