Прибыла! Как и говорила «тетушка». И как же вовремя для успокоения моей души и совести! Теперь можно ехать и не переживать за оставленных в Бережинах дорогих мне людей и питомца, что уж говорить, с зомбированным колдуном, чья дальнейшая судьба абсолютно не волновала. У меня любимый человек лежит в тяжелом состоянии в Виннете. Туда стремилась я всей душой. Вот о ком болело сердце.

Мыши, спустившись к самой земле, оставили посреди двора женщину в темных одеждах. Но в этот раз помощники не разлетелись в разные стороны, а кружили, громко шурша крыльями, вокруг хозяйки, создав идеальное кольцо, вращающееся по часовой стрелке. Завораживающее зрелище. Эта дама любит эффектное появление.

— Баронесса Брайт, я в последнее время вижусь с тобой чаще, чем с собственным отражением в зеркале! — беззлобно возмутилась верховная ведьма и взмахнула руками. — Кыш! Позову, поохотьтесь пока.

Живой обруч из вампиренышей тут же взмыл в вышину и рассеялся, будто их и не было.

Тельма хмыкнула, не скрывая сарказма.

— Я ей таких персон буквально на блюдечке преподношу, а она еще и недовольна!

— Это да, — согласилась вновь прибывшая, взойдя на крыльцо и обведя всех присутствующих заинтересованным взглядом. На мне лишь ненадолго задержалась, ответила легким мимолетным кивком на приветствие Леонарда, а вот на Мирте подвисла. Лицо у женщины вытянулось. — Видящая? — чуть сипло произнесла, словно не веря своим глазам. — Удивила, Серая. Где нашла такое чудо?

Молодая ведьмочка смотрела на пассажирку рейса Ковен-Бережины мышиных авиалиний широко раскрытыми глазами и, кажется, даже не дышала. И столько восхищения и почтения плескалось в них. Я бы сказала — благоговения!

— Она сама меня нашла.

— О-о, так она уже… Как давно?..

— Четыре дня…

— В грозу?

— В самый пик.

— И ты сама справилась?..

— Не впервой.

Их странный разговор был быстр, тих и лаконичен, и можно было только догадываться, насколько эти две колдуньи хорошо знают друг друга, что даже понимают с полуслова. Речь, надо полагать, шла об инициации.

— Но не она главная причина, по которой ты меня вызвала, — не спрашивала — утверждала Селеста.

— Все расскажу. Мирта, приглашай в дом гостью, я не задержусь. Племянницу вот только провожу.

— Племянницу? — Женщина затормозила в дверях, и изумленно оглянулась на меня. — Откуда? У тебя же не… Ой, умеешь ты преподносить сюрпризы, баронесса! Веди меня, девочка, веди сразу на кухню. Чую, чую запах жареного кабанчика! У тебя, Тельма, входит в привычку выдергивать меня из-за стола! Вечер у камина за партией в кости пришлось отложить, — закончила ворчливо.

Не успела за ними захлопнуться дверь, как тишину первого этажа взорвало нахальное:

— Офр-ра, пр-рячь жр-ратву!

А следом негодующее:

— Тьфу! Напугал, паразит! Кто это у вас?!

У меня кровь от лица отлила. Быстро чмокнув в щеку свою старушенцию, с одинаковой прытью рванули с виконтом к коляске.

Тикать, тикать, чтоб не краснеть за хамоватого питомца!

Лошади летели по тракту — гривы развевались от быстрой скачки. Нас нагоняла ночь, буквально наваливаясь на запятки двухместной пролетки с людьми, спешившими в Виннет. Я нисколько не удивилась наличию подобного транспортного средства в сарае при конюшне поместья графа Морана. У хорошего хозяина все должно быть про запас. На все случаи жизни.

Малиновый тихий закат таял, растворялся, протянувшись узкой полосой вдоль горизонта. Еще чуть-чуть, и поздние сумерки тяжелыми серыми красками наполнили пространство вокруг. За спиной с востока надвигалась тёплая спокойная тьма. А вскоре наступающая чернота ночи вдруг расступилась под неярким блеском одной из лун, выступившей дозором своих небесных владений. Догоняя сестрицу, и вторая, крупнее, вынырнула справа из-за высоких деревьев, окутала все пространство голубым светом, позволяя путникам хорошо видеть дорогу. Приглушенный цокот копыт и мягкая болтанка убаюкивали. Сказались бессонные сутки и стресс, беспокойство и нервозность.

Сидящий на козлах Лео оглянулся, поймал мой осоловевший взгляд в никуда.

— Поспи! — крикнул. — Будем подъезжать — разбужу.

Подтянула плед, укрывая плечи, и, устроившись удобнее на сиденье, закрыла глаза. Уже скоро. Скоро я увижу его. Моего графа Рихарда Морана.

— Итак, объявляю вас бывшим мужем и бывшей женой,

можете ненавидеть друг друга до конца ваших дней.

(х/ф «Любовь живет три года»)

— Уже скоро! Видишь тот холм? — Виконт указал в сторону некой возвышенности, больше похожей на маленькую остроконечную гору, черным силуэтом выделяющейся на фоне бесконечной равнины, освещенной серо-голубым светом луны. — Обогнуть его, и будем на месте.

В животе в преддверии встречи не то что бабочки летали — внутренности скрутило до неприятной щекотки. И вдруг разом пришло понимание, что дом наверняка полон народу. Что предстоит знакомство с хозяином поместья — графом Карре, невестой Лео — леди Софией и… о, боже — кандидаткой на роль графини Моран!

«…Виконтесса Розина прелестная девушка! Утончённая, воспитанная. Красавица! Граф будет покорён…»

Его милость вообще понимал, в какую неудобную ситуацию меня поставит? Ну почему я не обсудила этическую сторону вопроса с ним в дороге? А ещё лучше в Бережинах. Времени было навалом!

— Лео, как ты меня представишь гостям и отцу? Он знает, за кем ты поехал?

От волнения к внутренним спазмам добавилось жжение в гортани — здравствуй, изжога! Скоро начнет потряхивать.

— Из гостей осталось только семейство Бикерстафф — милейшие люди! И батюшка, поверь, будет рад знакомству с тобой.

Это вся информация? Вот не утешил ни разу! Кто такие Бикерстаффы? Родственники Розины? Можно подумать, эпитет «милейшие люди» погасит накрывающую меня панику. Мне бы спросить его об этой девице, интересующей меня больше всего, но почему-то язык онемел.

— Ну вот и Виннет!

Мама дорогая! Какая же эта усадьба? Это замок настоящий!

Впереди черным силуэтом стояло что-то монументальное и ребристое. С темными окнами. В окружении густого леса. Нет, скорее всего, сада за высокой кованой оградой. Высоченные роскошные ворота — ажурное полотно. Глядя на эту красоту, отливающую серебром в лунном свете, на время забыла о своих страхах.

Из сторожки вышел человек с лампой. Высоко подняв её над головой, всмотрелся в ночных визитеров и, после властного от виконта: «Открывай!», суетливо бросился разбираться с замком. Звякнул цепью, клацнул засовом и с силой толкнул створки ворот. Те открывались тяжело, словно нехотя. Моему взору открылась длинная, обсаженная невысоким стриженым кустарником подъездная дорога. Она доходила до какой-то конструкции — не то колодца, не то фонтана, впотьмах не разобрать. Огибала её по кругу и у самого крыльца расходилась в разные стороны.

Зашуршали колеса по светлой щебенке. В ночной тишине мне показалось, это звучало слишком громко. В узких окнах по обе стороны от массивных входных дверей замелькал тусклый свет. Только поднялись по лестнице, как, чуть скрипнув, открылось узкое оконце на уровне глаз.

— Кто такие? — прозвучало глухо, недовольно.

— Мартин, это я, — негромко отозвался мой спутник и приобнял меня за плечи.

Своевременно. С того момента, как въехали на территорию особняка, я окончательно растеряла свой пыл.

— Кто «я»?

— Виконт Карре! — Лео недовольно дернулся.

Брякнул засов, небольшая заминка с той стороны, и вот мы уже стоим в большом холле дома Леонарда.

— Простите, милорд, не признал со сна. Мы вас еще вчера ждали до обеда.

Слуга, пожилого возраста дядька с пышными седыми бакенбардами в накинутой наспех ливрее, закрыв за нами двери на массивную задвижку, предстал пред ясны очи молодого хозяина.

— Это наша гостья — бесса Ньер. Мартин — дворецкий этого дома.