— Я понял, госпожа, только про воду, — ответил на мои вопросы мужик, находясь в крайней степени замешательства. Глаза его так и не приняли нормальную форму. — Про остальное не буду спрашивать, а вот… что такое «птечку»?

Горе, горе, горе мне! Это даже не смешно! Где я?!

— Принесите, пожалуйста, таз горячей воды, — разворачиваясь к лестнице, распорядилась раздраженно. — В вашей ночлежке даже ванной с туалетом в номере нет!

— Так э-э… купальня с уборной у нас в конце коридора, если надобно. А воду подождать придется, пока нагреется.

— Подожду, — сказала, глядя под свои невидимые ноги, чтобы не оступиться в темноте. Сзади плащ широким шлейфом подметал деревянные ступени, скрывая от недоуменного взгляда трактирщика мой феномен. Но, вспомнив об одной важной вещи, остановилась на середине пути и, чуть повернув голову, спросила: — У вас из готовых блюд что-нибудь осталось?

— Рагу из кролика и ягодный морс. Желаете?

— Желаю.

Воду пришлось ждать долго. За это время проинспектировала вещи постояльца, обнаружив в одном внутреннем кармане сюртука мешочек, стянутый шнурком из замши, а в другом портмоне с пятью бумажными купюрами неизвестного государства и еще какими-то бумагами с гербами. Внутри кошеля звякнули монеты. И тоже с незнакомой мне чеканкой. Затем раздела несчастного, оставив на нем кальсоны странного вида на завязочках по бокам и сорочку без рукавов из тонкой ткани, похожей на батист. После стука в дверь, притушила лампу и встала спиной к входу, закрывая собой болезного от любопытных глаз трактирщика.

— Уважаемый, организуйте на три дня полный пансион в этот номер, с обедом, завтраком и ужином. Еще… горячее питье. Что у вас там есть?

— Как вам будет угодно, госпожа, — пробурчал тот, недовольный ночной суетой, что обеспечила ему странная гостья. — Простите, но я вынужден поинтересоваться: кем вы приходитесь этому господину? У нас, видите ли, заведение приличное, постояльцы достойные все люди, все вписаны в книгу постояльцев.

«Приличное заведение? Человека чуть не убили у него под носом, а он заботится о моральном облике своей ночлежки!»

Возмущение уже готово было сорваться с моих губ, но…

— Сестра. — Вот так. Сказала и мысленно сама себе зааплодировала. — Этого достаточно? — Повернувшись в пол-оборота, протянула на ладони в перчатке жёлтую монетку из кошеля блондина. Рука в мужском кожаном аксессуаре из тонкой кожи смотрелась потешно: с пустыми кончиками пальцев, уныло повисшими, как заячьи ушки. Трактирщик, сцапав вознаграждение, расплылся в такой лучезарной улыбке, что у меня закралось подозрение: а не сделала ли я его только что как минимум миллионером?

— Премного благодарен. Все что угодно к вашим услугам, госпожа. Желаете снять отдельный номер?

— Я останусь здесь. Без особой надобности не беспокоить. Еду оставлять у порога. Комплект чистого белья и полотенце. Горячую воду утром и вечером. — Я взяла быка за рога, пользуясь раболепным расположением ко мне хозяина.

— Все будет. — Кивая на каждый пункт моих требований, мужчина медленно отступал к двери.

Пострадавший чуть слышно застонал.

— Постойте! Моему брату нужен врач.

Бородач встал как вкопанный.

— Вы какие-то все слова говорите, мне непонятные, что я, право, теряюсь, уважаемая.

— Доктор? Фельдшер? Целитель?

— Лекарь! — Просиял дядька от догадки. — К сожалению, это надо в город ехать. А если срочно, так мы ведьму… э-э, знахарку нашу деревенскую зовем. Так что, посылать за ней?

Вздохнула: про телефон даже повторяться не буду. Здесь, как в глухой деревне староверов, видимо, отказались от всех прелестей и благ цивилизации.

«Только почему «как»? — вдруг осенило меня. — Вполне возможно, что я именно туда и попала! Этакое маленькое государство в государстве, со своим уставом и валютой!»

— Посылайте. Пусть придёт, как стемнеет.

Постояла перед дверью какое-то время, прислушиваясь к тишине за пределами комнаты. Трактир со всеми своими обитателями благополучно почивал. Для меня же ночь с покоем и снами заказана. С тоской посмотрела на остывшее рагу в глиняной тарелке и маленький кувшинчик с напитком. Ломоть хлеба, чашка без ручки и ложка, завернутая в тканевую салфетку, — скромная сервировка на одну персону. Таз с горячей водой еще парил, создавая вокруг себя теплый воздух. Рядом свернутый валик мягкой белой материи — вместо полотенца? Опустила руку по запястье в жидкость. Очертания ладони еле просматривались, и вся плоть обрела эффект стекла. В глазах снова защипало от слез. Нащупала на груди оберег.

— Твоя работа, дружочек? — Шмыгнула носом. — Как налаживать контакт будем? Что молчишь? Дед за тебя ручался, между прочим. — Рассмеялась горько: сумасшествие рядом!

Как я боялась промазать ложкой мимо рта! Движения рук сделались плавными, неторопливыми. Столовый прибор «порхал» в пространстве изящно, размерено. Кружка замирала на полпути, будто раздумывая или прицеливаясь, а потом неспешно касалась губ.

Полтергейст трапезничать изволит!

Пока жевала холодного кролика, смотрела куда угодно, но только не на свой живот. Наблюдать, как перетертые куски варятся в невидимом желудочном соке… бе-е. Сосредоточилась на бессознательном господине. Но и там вид избитого лица аппетита не добавлял. Разозлилась: «Как барышня кисейная, ей Богу! Жуй давай! Когда ты в последний раз ела?»

Вот так, через кнут, и порадовала организм довольно сносным ужином, после чего перенесла стул с тазом к кровати.

— Ты только не умирай, дорогой мой товарищ милорд. — Обозрев фронт работы и разорвав «полотенце» на три части, провела влажной тряпицей по его щеке, стирая кровавую дорожку.

Не знаю, сколько я провозилась с беднягой, но за все это время он так и не пришел в себя. Может, и к лучшему. Увидеть, как сама по себе перед носом мельтешит мокрая тряпка… Да после таких травм и удара головой об пол — к бабке не ходи, будет помешательство у бедолаги! Будет! Страшно было прикасаться к опухшему разбитому лицу мужчины. Передо мной лежал ужас ужасный! Жаль, если останутся шрамы. У обладателя такого высокого роста и великолепного телосложения не должно быть изъяна.

Поднатужившись, оторвала от еще крепкой простыни полоску ткани и перебинтовала его сбитые в кровь холеные руки с длинными пальцами.

— Прости, милый, это все, что я пока могу для тебя сделать, — огорченно сказала и пригладила его густую каштановую шевелюру. Красивый цвет, ровный. Касаться этих ухоженных волос было приятно. Мягкость манила запустить в них пятерню и ласкать, перебирая шелковистые пряди.

За окном занимался рассвет.

Не облачаясь в конспиративное одеяние, выскользнула в коридор изучить местную уборную на предмет комфорта. Снизу, видимо из кухни, доносилась оживленная трескотня двух женщин. Что-то негромко шлепнулось об пол, кто-то сдавленно ругнулся. От с хрустом открывшейся входной двери по проходу второго этажа потянуло сквозняком. Тяжелые шаги протопали через весь обеденный зал.

— Одила, Метка, хватит кудахтать, за работу пора! — недовольный бас трактирщика прозвучал глухо и напряженно, так, будто человек говорил, согнувшись пополам под тяжестью ноши. — Где девки? — В ответ невнятное бурчание на два голоса.

С тихим скрипом приоткрылась дверь одного из номеров за моей спиной. Я испуганно шарахнулась в сторону, прижавшись к стене. Из комнаты крадучись вынырнула невысокая девица в белой блузе и длинной тёмно-синей юбке в пол. Повязывая спешно фартук с большим накладным карманом посередине, на цыпочках пробежала мимо, обдав волной теплого воздуха, слетела с лестницы, исчезла из вида. Не прошло и нескольких секунд, как все повторилось с другим номером. Только в этот раз молодуха была ростом выше среднего, пухленькая, розовощекая, с колтуном на голове вместо прилежной косы, как у первой, прошуршала по коридору, задевая широким подолом панели. По моим ногам полоснуло тяжелой тканью. Я буквально распласталась по беленой поверхности, затаив дыхание. Не зная, какое количество персонала обслуживало этой ночью постояльцев и сколько их еще вынырнет из комнат, постояла пару минут и двинулась осуществлять утренние процедуры.