— Ну, это тоже можно объяснить, как реакция сока на железо… Тш-ш, слышали? — Сквозь шум дождя донесся с улицы неясный звук.

— Что? — Тельма обернулась от печи и тоже прислушалась.

— Будто под дверью кто пищит… Вот опять!

Знахарка, махнув мне полотенцем с плеча «Спрячься», пошла смотреть. Я же, успев переодеться в сухое платье-рубаху, юркнула в клетушку за занавеской. Входная дверь открылась и тут же закрылась. Удивленно высунула нос из своего укрытия.

— Никак к тебе гость! — раздался веселый голос хозяйки из сеней.

«Кто?»

Заморгала глазами и охнула пораженно, когда в комнату, мокрый насквозь, с опущенными ушами и несчастными глазами вошел старый знакомый!

— Мурзик! Как же ты меня нашел?

— Он у меня часто бывает. Но в этот раз уж точно к тебе бежал. Вишь, даже ливня не испугался. Любовь, она такая… — отозвалась ведьма, подавая мне тряпицу.

Завернула в неё усатого и, промокая влажную шерстку тканью, присела ближе к печке сушить поклонника. Женщина же с доброй усмешкой принялась накрывать поздний ужин.

— Останешься с нами? — спросила взъерошенного после массажа котейку, спуская с рук. — Мне целый чердак от щедрот отломился. Ух, заживем!

Накануне день выдался хлопотным. Я благоустраивала свое новое место для сна. Раскладывала и утаптывала сено, что толстым слоем устилало пол «мансарды». Собирала паутину из углов и никак не могла понять: вот не хватает чего-то!

— А где пыль? — потрясенно спросила у знахарки, чуть ли не наполовину свесившись из лючка в комнату.

— Я ль не ведьма! — был мне лаконичный ответ.

— Здорово! Хочу быть колдуньей! — На мой веселый возглас только отмахнулись, за суровостью скрывая довольную улыбку.

Затем, устроив мне короткую экскурсию по деревне, хозяйка домика с зеленой крышей поспешила к своим травам, зельям, снадобьям. А я… Я наконец познакомилась с козой, которая на этой самой крыше щипала травку! Сначала не поверила своим глазам. Но нет — живая, белая и с рогами. Ходит аккуратно по дерновой поверхности и подстригает зеленый «газон». Не могла не удовлетворить свое любопытство и обошла дом, чтобы воочию увидеть, как животное попало на столь нестандартное пастбище. Не по лестнице же! Земляной погреб — поленница — сарай — дом. Вот и весь секрет! Старушка только посмеивалась над моими восторженными причитаниями.

К ночи — так некстати — обрушилась непогода, грозя отменить поездку в Злавику. Под дождь мне никак попадать нельзя! Видя мое нервозное состояние, Тельма поспешила успокоить: «Доран носа из своего трактира не высунет, пока дороги не подсохнут».

Поглаживала Мурзика, лежа на тюфяке, и слушала песню ненастья за стенами уютного жилища старой знахарки. Запах сухого сена окутывал пространство темного чердака с небольшим арочным оконцем и придавал обстановке умиротворенное романтическое настроение. Мысли текли вяло, лениво. Вспоминала свой город, маленькую квартирку в трехэтажном доме на два подъезда. Палисадник под окном тетки Верки с первого этажа с цветущими розовыми флоксами. Её потешную крохотную чихуахуа Моню. Лысого соседа, ремонтирующего у открытых ворот гаража свой вечно ломающийся драндулет, и… старика в шляпе трилби.

Кто же он такой? Знал ли он, какой силой обладал его подарок? Росла, росла во мне уверенность, что знал. Что не случайной девчонке он вложил в руку оберег. Только вот для чего? Спасти её или вернуть обратно домой магический таурон? Туда, где его создали. В мир, где существует магия и… драконы плюются огненной лавой, сидя во чреве гор. А может быть, чтобы вернулся он к семье, которой принадлежал много лет, а потом исчез. И попал к деду. Или… пропал вместе с дедом! Так же, как и я, перенёсся в другую вселенную, планету, реальность, прихватив с собой владельца.

Шум дождя внезапно стих. Тишину чистой, свежей ночи тревожила только звонкая капель, как напоминание о прошедшей стихии. Вода, стекающая тонкими струйками по скату крыши, просачивалась сквозь дерн и устремлялась к земле. Сначала веселыми ручейками, потом все медленней, медленней, пока не остались последние капли, срывающиеся вниз с большим интервалом. Выглянула луна — какая из двух, мне было неизвестно, и залила своим холодным светом деревенские крыши и макушки деревьев. Сон наконец-то стал одолевать меня, как вдруг странный звук заставил вновь открыть веки. Будто большой мотылек ударился о стекло, судорожно поскрёб лапками, затрепыхался и затих. Кот уже сидел в напряженной позе подле лежанки и не отводил своих больших глаз от окна. Ушки были навострены, как локаторы. Кончик хвоста мелко подрагивал. Поднялась посмотреть, что так встревожило нас обоих.

— Не, Котя, этот Маус тебе не по зубам, — констатировала очевидное, отпрянув от оконного проема, поддавшись секундному страху.

Завернувшись в свои кожистые крылышки, как в плащик, с выступа на раме вниз головой висела, слегка раскачиваясь, летучая мышь размером с мою ладонь! Нос — как вытянутое свиное рыльце. Огромные уши и глаза-бусинки, которые зажглись алым, как два огонька, недобро и противоестественно сверкнув во тьме. И так мне нехорошо стало от этого взгляда… Пробил озноб, и сердечко зачастило, выдавая легкую панику. Пока я рассматривала вампирёныша, предусмотрительно отойдя на пару шагов от стекла, тот раскрыл свою пасть и продемонстрировал мне белоснежные зубы с длинными острыми клычками. Мурзик рядом издал протяжный утробный звук. Шерсть на загривке кота поднялась дыбом, спина выгнулась. Стало по-настоящему жутко. Нетопырь вдруг расправил свои лапы-крылья, будто красуясь, показал внушительный маховый размер с когтями-крючками, пропищал противно, зыркнул на меня последний раз кровавыми глазюками и исчез в темноте ночи.

— Что это, Мурз? — Шепот хриплым звуком вырвался из горла.

Усатый перевел взгляд на меня. В больших зелёных глазах читалась настороженность. С тихим мявом отступил к тюфяку и стал утаптывать место для сна, всем видом говоря, что бояться больше нечего, существо не вернётся. А я увидела в его действиях заботу о себе: так ненавязчиво дал понять, что ситуация под контролем.

Утром ночное происшествие имело неприятное последствие. Ведьма, узнав о странном посетителе, переменилась в лице.

— Мышь с поросячьим пятаком?

— И красными глазами, — кивнула я с полной ложкой каши у рта. — Что? Какая-нибудь нечисть? — Столовый прибор дрогнул в руке.

— Нет, что ты, что ты, — поспешила успокоить меня женщина с видимым безразличием, — кушай спокойно. Эти твари только в горах водятся. А гостья ночная… мало ли как её занесло к нам. Непогода поспособствовала или ещё что.

Хотелось бы поверить, но было что-то в обманчиво-безмятежном поведении старушки тревожное.

Мурзик, закончив со своей порцией, уже топтался у выхода на улицу, посматривая на нас негодующим взглядом: «Долго ещё ждать?». Поднялась выпустить его, да так и замерла на пороге, открыв створку. На крыльце перед самой дверью лежала ласточка со вспоротым брюшком. Кот, подавшись было вперёд, отпрянул и с читаемым на морде недоумением уставился на «сюрприз». Весь его вид кричал: «Это не я!»

— Тельма!

— Подарочек, значит, принёс летун… — раздался за плечом злой голос хозяйки. — Знать бы ещё чей.

— Это что, как черная метка? — задала простодушный вопрос, не отрывая глаз от несчастной птицы.

— Выдумала тоже! Метка. Чья-то шутка злая, вот и все, — сказала как отрезала знахарка. Медленно, внимательно оглядела окрестности, подняла пичугу и понесла её за дом.

Чувствовала, что ведьма что-то скрывает, но пытать не стала. Посчитает нужным, сама расскажет. А вот настроение было испорчено, но лишь до того момента, как заявился новый гость.

— Выручай, Тельма! — Высокий всклокоченный рыжий парень ворвался в жилище старухи и с порога взмолился. — Мне ж завтра свататься, а тут это!..

— Напугал, демон! Чего так орёшь! — Всплеснула та руками с досады, сбившись на счете капель чудодейственного эликсира от похмелья, и развернулась к посетителю. — Гордость мужская в депрессии, что ли?