Он нашел в себе силы снова заговорить.

— Я не оставлю Джека, — произнес он.

— Дело твое, — отозвалась Верина. Она выключила телевизор, сбросила журналы на пол, выключила настольную лампу и легла, отвернувшись от него.

— Это все, что ты можешь сказать? — изумился он.

— Я собираюсь спать. У меня деловая встреча за завтраком.

Он пристально посмотрел на нее. Знал ли он ее когда-либо?

Конечно, знал. В глубине души он понимал, что существуют две Верины: одна — преданный борец за гражданские права, а другая — завсегдатай вечеринок. Он любил их обеих, и он считал, что с его помощью они станут одним счастливым, уравновешенным человеком. И он ошибался.

Он оставался так несколько минут, глядя на нее при тусклом свете от уличного фонаря на углу. Я так долго ждал и любил тебя, думал он, все те годы вдалеке от тебя. Потом наконец ты вышла за меня и у нас появился Джек, и я думал, что все будет хорошо, всегда.

Он встал, разделся и надел пижаму.

Он не мог заставить себя лечь в кровать рядом с ней.

В гостевой комнате была кровать, но не застеленная. Он пошел в холл и достал из шкафа самое теплое пальто. Вернувшись в гостевую комнату, он лег в кровать и накрылся пальто.

Но он не спал.

* * *

Некоторое время спустя Джордж заметил, что Верина иногда носила одежду, которая не шла ей. У нее было красивое платье с цветочным рисунком, которое она надевала, когда хотела выглядеть как невинная девушка, хотя на самом деле оно придавало ей смешной вид. У нее был коричневый костюм, лишавший цвета ее лицо, но она так много заплатила за него, что не хотела признавать свою ошибку. У нее был горчичного цвета свитер, делавшийее замечательные зеленые глаза мутными и тусклыми.

Джордж у всех замечал такую склонность. У него самого имелись три рубашки кремового цвета, и ему хотелось, чтобы у них скорее протерся воротничок, чтобы их можно было выбросить. По разным причинам люди носят одежду, которую они ненавидят.

Но они никогда не надевают ее, когда встречаются с поклонником или поклонницей.

Когда Верина облачилась в черный костюм фирмы «Армани» и бирюзовую блузу, надела ожерелье из черного коралла, то стала выглядеть как кинозвезда, и она знала это.

Она должна была идти на встречу со своим любовником.

Джордж чувствовал себя таким униженным, словно испытывал мучительную боль в животе. Он больше не мог выносить этого. Ему казалось, что он летит с моста.

Верина ушла рано и сказала, что будет дома рано, поэтому Джордж решил, что они собираются вместе пообедать. Он позавтракал с Джеком и оставил его на попечении няни Тиффани. Он поехал к себе на работу в офисном здании «Кэннон хаус» поблизости от Капитолия и отменил назначенные на день встречи.

В полдень красный «ягуар» Верины, как обычно, находился на стоянке недалеко от ее офиса в центре города. Джордж ждал в конце квартала в своем серебристом «линкольне», наблюдая за выездом. Красная машина появилась в половине первого. Он влился в автомобильный поток и поехал на ней.

Она пересекла Потомак и вырвалась на загородные просторы Виргинии. Когда машин на дороге стало меньше, он сбавил скорость. Было бы странно, если бы она заметила его. Он надеялся, что она не обратит внимания на часто встречающийся, такой, как у него, серебристый «линкольн». На своем приметном «мерседесе» он такого сделать не смог бы.

Около часа она съехала с дороги у загородного ресторана под названием «Вустерский соус». Джордж пронесся мимо, проехал еще милю, развернулся и вернулся назад. Он въехал на стоянку ресторана, выбрал место, с которого мог видеть «ягуар», и расположился ждать.

В голову ему лезли разные мысли. Ведет он себя глупо, мало ли чем все это может кончиться. Нужно уезжать отсюда.

Но ему нужно знать, кто любовник его жены.

Они вышли из ресторана в три. По тому, как Верина шла, он мог судить, что она за обедом выпила пару стаканов вина. Они шли к стоянке рука об руку, она смеялась тому, что сказал мужчина. И горячая ярость вскипела внутри Джорджа.

Мужчина был высок и широкоплеч, с густыми, светлыми и весьма длинными волосами.

Когда они подошли ближе, Джордж узнал Джаспера Мюррея.

— Ах ты, сукин сын, — вслух сказал он.

Джаспер давно положил глаз на Верину, с первого дня, как они познакомились в гостинице «Уиллард», когда Мартин Лютер Кинг произносил свою речь «У меня есть мечта». Но за ней приударяли многие мужчины. Джордж не мог себе представить, что из всех них предателем окажется Джаспер.

Они подошли к «ягуару» и поцеловались.

Джордж понимал, что ему нужно завести машину и уехать. Он узнал, что хотел знать. Что еще нужно?

Губы Верины были разомкнуты. Она бедрами льнула к Джасперу. Глаза их обоих были закрыты. Джордж все это видел.

Он вышел из машины.

Джаспер взял Верину за грудь.

Джордж захлопнул дверцу и пошел к ним по асфальтированной площадке.

Джаспер был слишком увлечен тем, что он делал, но Верина услышала, как хлопнула дверца, и открыла глаза. Увидев Джорджа, она оттолкнула Джаспера и вскрикнула.

Было уже поздно.

Джордж отвел назад правую руку и, развернувшись, всей силой плеч и спины ударил Джаспера. Удар пришелся в левую часть лица. Джордж с удовлетворением почувствовал, как кулак со шлепком смял мягкую плоть и в то же мгновенье наткнулся на твердую кость и зубы. Потом боль пронзила его руку.

Джаспер пошатнулся и упал на землю.

— Джордж! Что ты сделал? — закричала Верина и опустилась на колени рядом с Джаспером, не боясь порвать чулки.

Тот приподнялся, опираясь на один локоть, и ощупал свое лицо.

— Грубая скотина, — еле выговорил он.

Джорджу хотелось, чтобы Джаспер поднялся с земли и дал сдачи. Ему хотелось больше насилия, боли и крови. Он задержал взгляд на Джаспере, глядя сквозь красную пелену перед глазами.

Потом она рассеялась, и он понял, что Джаспер не собирается вставать и драться.

Джордж повернулся, пошел обратно к своей машине и уехал.

Когда он вернулся домой, Джек играл с машинками в своей спальне. Джордж закрыл за собой дверь, чтобы Тиффани не могла слышать. Он сел на кровать, накрытую покрывалом, похожим на гоночную машину.

— Мне нужно сказать тебе кое-что, о чем очень трудно говорить, — произнес он.

— Что у тебя с рукой? — спросил Джек. — Она вся красная и распухла.

— Я ударился ею. Ты должен выслушать меня.

— Хорошо.

Для четырехлетнего ребенка это будет тяжело понять.

— Ты знаешь, я всегда буду тебя любить, — начал Джордж. — Как бабушка Джеки любит меня, хотя я уже не маленький мальчик,

— Бабушка приедет сегодня?

— Может быть, завтра.

— Она привозит булочки.

— Послушай. Иногда мамы и папы перестают любить друг друга. Ты знаешь это?

— Да. Папа Пита Роббинса больше не любит его маму. — В голосе Джека послышалась грусть. — Они развелись.

— Я рад, что ты понимаешь это, потому что твоя мама и я больше не любим друг друга.

Джордж всматривался в лицо Джека, пытаясь разглядеть, понимает ли он или нет. На нем отразилось замешательство, словно происходило что-то совершенно невозможное. Сердце Джорджа сжалось. Он подумал: «Как я могу делать что-то столь жестокое человечку, которого я люблю больше всего на свете?»

Как такое может быть?

— Ты знаешь, что я спал в гостевой комнате.

— Да.

Сейчас будет самое трудное.

— Сегодня я буду спать у бабушки.

— Почему?

— Потому что мама и я не любим друг друга.

— Тогда ладно. Увидимся завтра.

— Теперь я буду спать у бабушки очень часто.

Джек начал понимать, что это будет касаться и его.

— Ты будешь читать мне книжки перед сном?

— Каждый вечер, если захочешь. — Джордж готов был поклясться, что сдержит это обещание.

Джек все еще размышлял над последствиями.

— Ты будешь разогревать мне молоко на завтрак?

— Иногда. Или мама будет разогревать, или няня Тиффани.