Так или иначе, придя в себя Майкрофт обнаружил, что правая рука зафиксирована гипсом и бандажом. Каким образом вывих трансформировался в перелом вспомнить тоже не удалось. Его все ещё мутило и есть он мог только жидкую или полужидкую пищу небольшими порциями. Также выяснилось, что при попытке встать на ноги, через несколько секунд он теряет ощущение пола под ногами и ощущение расположения собственного тела в пространстве. Так что передвигаться возможно было только при помощи штатива капельницы или, что ещё хуже персонала больницы. Унизительно.
Лечащий доктор, вероятно, пытаясь успокоить пациента, пояснил, что координаторные нарушения последствия травмы, которые исчезнут полностью через несколько недель, если Майкрофт не будет нарушать режим. Майкрофт со страдальческим вздохом прервал этот разговор. То, что нарушения временные он и сам прекрасно знал. То, что несколько недель соблюдения режима это непозволительная роскошь и именно это его угнетает, объяснять доктору он не мог и не хотел. Кроме того, Майкрофт понимал, что от его личного желания рекомендации никаким образом не изменятся.
Удивительно, но после четверых суток почти беспрерывного сна, спать все ещё хотелось. Но Майкрофт больше не собирался потакать этому желанию организма. Телефоном из-за проблем с координацией и зрением пользоваться было невозможно, кроме того, его «временно» изъяли по решению лечащего врача. Поскольку запускать сложные аналитические процессы в голове было физически больно, первые пару часов бодрствования Холмс потратил на созерцание скучного интерьера палаты.
Среди общего больничного уныния внимание привлекал цветочный букет, стоявший на журнальном столике. Карточки не было. Сперва Майкрофт заподозрил, что цветы от инспектора Лестрейда, решившего в очередной раз высказать свое дружеское расположение и одновременно уколоть, напомнив, о том, как грубо Холмс повел себя в прошлый раз с фруктами. Однако цветочная композиция была составлена с особым вкусом и полицейский мог выбрать такой букет разве что случайно. Да и сочетание ирисов и калл подсказывало, что подарок выбирала, вероятнее всего, женщина. Список женщин, способных презентовать Майкрофту Холмсу цветы, состоял примерно из одной. Сине-белая цветовая гамма композиции подсказывала, что ошибки быть не может.
В обед Холмсу все же удалось уговорить одну из медсестер вернуть ему телефон хотябы на пять минут. Экран мерцал, отдаваясь в глазах яркими вспышками, от чего сразу закружилась голова и подкатила новая волна дурноты. Казалось он ищет нужный номер целую вечность.
— Добрый день, Майкрофт, — раздался в трубке знакомый голос через несколько гудков, — рада, что вы пришли в себя.
— Добрый день, леди Смоллвуд, — стараясь звучать максимально учтиво, ответил Майкрофт, затем, переступая через себя, выдавил, — спасибо за цветы.
— Они вам понравились? — спросила леди Смоллвуд, кажется улыбаясь, и продолжила не дожидаясь ответа, — как вы себя чувствуете?
— Достаточно сносно, — соврал Холмс и вместо того, чтобы перейти к делу замолчал, понимая, насколько фальшиво это звучит.
— Раньше вы врали лучше, Майкрофт, — заметила Алиссия Смоллвуд, прерывая молчание, теперь в ее голосе отчётливо улавливались сердитые ноты, — замечательно, что у вас будет достаточно времени, чтобы прийти в форму.
— Это значит, что…
— Вы отстранены, Майкрофт, — подтвердила его догадку женщина, — пока на ближайший месяц, но это не окончательное решение.
— Инцидент Браун? — беря себя в руки, деловым тоном поинтересовался Майкрофт.
— В том числе.
— Кто будет курировать Шерринфорд?
— Я не имею права разглашать информацию, — сухо ответила леди Смоллвуд. — Кстати, ваша помощница тоже не станет отвечать ни на какие вопросы. Так что не тратьте зря время.
— Антею тоже отстранили?
— Хотели, — в голосе снова зазвучала улыбка, — но я настояла на другом варианте. Мой секретарь уходит в отпуск, а вы так хвалили мисс Антею, что я решила воспользоваться вашим отсутствием, чтобы оценить ее безупречные качества лично. Но ей запрещено связываться с вами. Под мою ответственность конечно.
— Уверен, Антея оправдает ваши ожидания, — сухо прокомментировал Холмс.
— Надеюсь не слишком. Иначе жаль будет вам ее возвращать, — возразила леди Смоллвуд и мягко добавила, — Выздоравливайте, Майкрофт.
— Непременно, Алиссия.
Отстранение не было неожиданностью. Впрочем, это ложь. Отстранение было очевидным.
И все равно на несколько минут Майкрофт почувствовал себя так, словно его опять хорошенько приложили головой обо что-то твердое. Снова показалось, что не хватает воздуха. Ощущение было довольно ярким, так что ему даже пришлось откашляться, чтобы избавиться от него. Майкрофт успокаивал себя тем, что это всего лишь последствия травмы и слабость от длительного переутомления, и скоро подобные симптомы перестанут его беспокоить.
— Ваше время вышло, мистер Холмс, — в дверях появилась улыбчивая и донельзя миловидная медсестра. Та, у которой Майкрофт и выпросил телефон.
— Разумеется, — скривился Холмс, протягивая ей мобильник.
Женщина тут же спрятала его в кармане формы, осмотрела палату на предмет какого-то несоответствия. Вероятно, ничего не нашла и с улыбкой направилась к выходу. Однако, прежде чем уйти обернулась и сообщила:
— О, кстати, к вам посетитель.
— Посетитель? — переспросил Майкрофт, внутренне подбираясь. Он никого не ожидал и, тем более, никого не хотел видеть.
— Ваш брат, — пояснила медсестра все с той же улыбкой, — он заходил и раньше.
— Когда? — хмурясь, уточнил Холмс.
— Вчера и позавчера. Он так беспокоится о вас, — продолжала щебетать женщина, но Майкрофт ее уже почти не слушал, — долго беседовал с доктором. Он очень заботлив, верно?
— Верно, — напряжённо выдохнул Майкрофт.
Как он мог забыть о брате? Нет, он конечно вовсе не забыл о Шерлоке, но совершенно не рассчитывал, что тому вздумается посещать его в больнице. Зачем и о чем он мог долго говорить с доктором? Знает ли Шерлок об отстранении? Наверняка знает. Сегодня четвертый день после злополучного «приключения» на крыше. Срочная комиссия по делу Айсы Браун в эти сроки уже должна была состояться. Шерлока бы обязательно вызвали и леди Смоллвуд, должно быть, сообщила ему о текущем положении старшего брата.
Майкрофт меньше чем за месяц показал себя младшему брату в самом жалком виде и не единожды. Столько лет идеального выстраивания репутации перед коллегами и меньше, чем за месяц эта репутация рассыпалась в прах. Стоит поблагодарить за все Эвр. Вот почему сестра сказала, что избавиться от него в Шерринфорде было бы милосердием. Эвр его знала, слишком хорошо знала. Шерлок, вероятно, в полном восторге. Так долго старший брат демонстрировал свое превосходство, так долго был «самым умным», так легко оказалось разрушить этот образ. Шерлок явился злорадствовать. Каким удовольствием будет для него теперь издеваться, ехидничать, разыгрывать свои спектакли. «Боже, Шерлок, — подумал Майкрофт, сжимая пальцами застучавшие виски, — только не сейчас. Я просто не могу».
— Болит голова? — Шерлок стремительно вошёл в палату, с размаху плюхнулся в кресло для посетителей, закинув ногу на ногу.
— Очевидные вопросы не помогают тебе выглядеть умнее, Шерлок, — угрюмо отозвался Майкрофт, сразу уходя в глухую оборону, хотя вовсе не собирался этого делать.
— Рад, что способность хотябы примитивно формулировать мысли вернулась к тебе, — Шерлок веселился, в глазах прыгали искры, губы растягивались в улыбке.
— Осторожно, Шерлок, ты переходишь границы, — процедил Майкрофт и, заметив, что брат не сводит взгляда с его рук, через силу опустил их на одеяло. Голове было чуть легче, пока он массировал виски пальцами, но привлекать лишнее внимание к своему самочувствию не хотелось.
