С меня до сих пор не сняли кандалы. Кстати, о них: от этих кандалов у меня отсырела кожа, а я не знала, что поделать, чтобы избавиться от них. Некому пожаловаться, некому поныть и поплакать в жилетку. За это время с лордом Куруфином я виделась только два раза, и оба раза он перекинулся со мной ничем не значащими словами. Точнее, он просто проинформировал меня о некоторых моментах моей работы. Другого эльфа я видела чаще, но он не замечал меня, и это было просто великолепно. Хоть я и заметно напрягалась, когда видела его поблизости, но со временем и это прошло.
Зато появились другие заботы. Лето кончалось, а я слышала от людей, что зимы здесь бывают достаточно холодными и долгими, соответствующей одежды у меня не было, и за свою работу я не могла выклянчить хоть утепленную обувь. Мне удалось стырить мех — жалкие лоскутки, и я не знала, чем скреплять их вместе. Не было иголок и ниток, ни клея, а тырить у швей, чье месторасположение я так и не выяснила, было уж слишком.
Хоть я и любила лето, мне не удалось насладиться этим временем сполна. Да что там насладиться — я начала ненавидеть это время года. Ведь пока я работала под зноем, с меня сходил десятый пот, иногда вещи успевали просыхать, а иногда нет. Благо, я не заболела.
Но сейчас холод наступал на пятки, а я уже сейчас не могла никак согреться, что же будет потом-то?
========== Глава VII ==========
Первый снег свалился на голову очень неожиданно, по крайней мере, для меня. Как оказалось, остальные были уже готовы к ранней зиме, а я, даже если и слышала, что она грянет, ничего поделать не могла. Как готовиться-то пленнице? Дома мы убирали легкую одежду, доставали теплую, вместе с матерью, даже если на улице был собачий холод, мы кутались в теплый плед, устраивались поудобней на диване и смотрели уютные фильмы. А что сейчас? Сейчас у меня даже пухового пледа нет, не говоря уже о чашке какао, или об отоплении или хотя бы о печке.
Но ситуация в плену научила меня кое-чему, всем известное высказывание хочешь жить — умей вертеться, стало моим девизом. Правда, пока кардинальных результатов и побед я не могу приписать в свой актив, но я пока живу, дышу и не мерзну. По крайней мере, не мерзну ночью. Я все же нашла кузницу, и когда народ отправлялся спать, я тайком прокрадывалась туда, и грела свои замерзшие кости возле погасшего очага. До сего времени мне удавалось прокрадываться незаметно, тем более, что надзиратель в ночное время испарялся, да и вообще, не сильно смотрел за мной. В последнее время я не замечала его, и могла бы даже сказать, что была предоставлена самой себе, но стоило мне днем сбиться с намеченного курса, как меня снова возвращали на путь истинный, сперва просто предупреждением, затем толчками в спину. Только по этой причине мне еще не удавалось выяснить примерное расположение замка, где я находилась, и насколько он был отдален от известных мне мест, да и на мне еще были кандалы.
Сегодняшняя ночь немного отличалась от предыдущих не только потому, что мне никак не удавалось согреться, но и тем, что мне снились кошмары. Я проснулась, понятия не имею, было ли то ранним утром или же пока еще ночью, но ясно было одно, что дальше я не смогу уснуть. Как ни странно, но угли не погасли, а наоборот, огонь горел в полную силу. Изначально я не придала значения такому пустяку, но позже, до моего сонного разума начало доходить, что просто так огонь бы не зажегся. Боязливо я подняла свой взгляд в надежде рассмотреть, что происходит, никто ведь не знал, что я провожу здесь ночи, и я бы очень хотела, чтобы мои побеги и дальше оставались незамеченными. Но вот на улице было пока темно, а поблизости я не могла никого обнаружить. Честно сказать, становилось не по себе, так как я не могла найти поблизости никого, а света, кроме огня, не было. Мать моя честная. Стараясь не шуметь, я поднялась и снова оглянулась, вглядываясь в еле видневшиеся тени, пока не обернулась. Прямо как в фильмах ужасов, маньяк стоял позади меня. И, конечно, по всем канонам я закричала, правда, мой крик потонул в чей-то широкой ладони. От страха парализовало все тело, я ведь не знала, что вероятность попадания сюда врага или монстра равна нулю.
— Не кричи, — тихо прошептал эльф, которого в свете горящего очага я так и не различила, либо была еще сонной. Хотя, какой сонной, такой адреналин прикатил в голову, что пора бы ей взорваться от переизбытка негативных эмоций.
— Я уберу руку, только не кричи, не хватало присутствия третьих лиц, — по голосу смахивал на Куруфина, но кто я такая, чтобы быть настолько удачливой, но когда я смогла его все же разглядеть, то мысленно улыбнулась, что наткнулась именно на доброго эльфа. Я кивнула, давая понять, что мои демоны укрощены.
Эльф отпустил меня, и начал заниматься делами, словно меня и не было рядом, он завязал свои волосы, и достал какие-то чертежи, подсвечивая себе небольшой лампой. Видно он не любитель фонариков и других приспособлений нового века, даже в деревне их уже начали часто использовать самые заядлые противники цивилизации, а он продолжает жить в средневековье. И что мне делать сейчас, обратно лечь спать или пойти в свою комнату? Не люблю чувствовать себя не в своей тарелке, хотя, кто любит, но со мной такое бывает очень и очень часто, особенно когда я стала пленницей. Но стоило мне сделать шаг, как я заметила две вещи, во-первых, полностью вовлеченный в свое дело эльф, обратил на меня внимание. А во-вторых, кандалов почему-то не обнаружилось на мне, они спокойно лежали рядом.
— Стоило бы тебя наказать, что в ночное время ты находишься вне стен крепости.
— Я не выходила за стену, — ох, как пафосно это прозвучало с моих уст, но не стоило удивляться, что эльфа не пробрала моя актёрская игра. Он не шелохнулся, продолжал стоять спиной ко мне, делая какие-то непонятные мне наброски. Все? Наш разговор закончен? Так быстро? Может попробовать сказать что-нибудь, да хотя бы поблагодарить его за то, что снял кандалы, чувствую себя ужасно не комфортно. Если вернусь в комнату, не попробовав заговорить, точно не усну и позволю съесть свой мозг неприятным мыслям.
— Не стоит мучить себя, если слов нет, — эм, что, простите. Он не смотрел на меня, и вряд ли бы мои мысли отразились на лице. Откуда, черт бы его побрал.
— У меня есть слова.
— Тогда почему ты все еще стоишь здесь и молчишь? — эльф все же повернулся, оглядывая меня тяжелым взглядом, взглядом воспитателя. Словно он на пальцах объяснял ребенку, чего делать нельзя, а что разрешается. Вот бы мне такие навыки, но мой взгляд легко раскусить, и иногда не могу сдержать своих эмоции, что не раз подводило меня.
— Мне следует уйти?
— Было бы неплохо, — мы одновременно выдохнули, но повернулась только я, и медленно поплелась к выходу, к холоду, а вспомнив, что мне придется бродить по темным, пустым и холодным коридорам, как мое тело полностью превратилось в обиталище мурашек. Лучше подтереть сопли и свалить раньше, чем меня выпихнут силой. Обидно.
До своей комнаты я добралась нормально, но уснуть больше не удалось, от холода меня воротило, а ситуация, произошедшая в кузнице, не хотела покидать мои мысли. Я же ему вовсе не мешала, могла просто посидеть возле огня, тем более он отлично осведомлен, что в моей комнате нет ни камина, ни печи, об отоплении я и говорить боюсь. Как я поняла, о существовании нормального современного отопления, в этих краях не знают, да и с чего им знать — деревня. С такими же дикарями. И как я могла думать, что Куруфин не будет похож на своего брата, они же родня. Как он мог меня просто выгнать, даже не удосужившись спросить, доберусь ли я до комнаты темной-то ночью, когда шарахаешься от своей тени, когда шум и эхо непонятных звуков преследуют тебя, не давая нормально вздохнуть. Но откуда ему, лорду этого замка, знать об этом. Как там Келегорм сказал, что этот эльф сутками не выходит из своей кузницы, именно так и никак иначе, не видит ничего дальше своей кузницы, не видит, что мне было плохо. А разве мне плохо? Что-то я драматизирую. Ну и что, в конце концов, я женщина и должна заистерить, даже если и являюсь пленницей. Быть пленницей не означает, что теперь я должна изменить себе и подстраиваться под прихоти остальных людей, эм, эльфов. Или все же значит? Трудно ответить, ведь я никогда не была пленницей, да и Лане не довелось, иначе бы протрындела мне своим нытьем все уши.
