– Элайджа… – кое-как выдавила я хриплым голосом, шатаясь и прислоняясь к стене. – Мне дурно…
Новый скачок стресса у босса, новые ощущения постороннего тепла, только на этот раз на лице. Камски оказался рядом, игнорируя стоящего рядом сотрудника, что пытался оповестить о скором выступлении. Его шершавая рука приподняла меня за подбородок, и серые глаза удрученно сощурились. Наверняка думает о том, что следовало бы взять женщину-не-для-приличного-общества. Всяко лучше, чем мучиться со мной – с той, у которой вечно все не то и все не так.
Весь мир расплывался, голос организатора-репортера с кафедры доносился откуда-то издалека. Я чувствовала, как жалобно свистят внутри легкие, заходясь в дыхании, как быстро вздымается и опускается грудь в попытке глотнуть кислорода. Все тщетно. Еще немного, и меня захлестнет паническая атака из-за отсутствия воздуха, однако я все сдерживала свои порывы вырваться на улицу без соглашения руководителя. Ноги била дрожь, ровно как и придерживающие меня у стены руки. Внешне наверняка казалось, будто бы я стараюсь удержать стену в вертикальном положении, настолько сильно я вжималась в холодную панель.
– Пятнадцать минут, – безэмоционально ответил Камски, отпустив меня. – Приведи себя в порядок и возвращайся.
О, как я была рада слышать эти слова! И с каким ужасом представляла себе, какой путь придется преодолеть в поисках свежего вечернего воздуха! Собравшись с силами, я, под обеспокоенный взор сотрудника в наушнике и кепке, сделала несколько дрожащих шагов. Как ни странно, позволение оказаться на улице придало мне чуть больше сил и чуть меньше терпения.
Коннор наблюдал за тем, как мистер Камски уводит Гойл подальше от глаз. Его рука цеплялась на ее плече совсем как в тот раз, при первой встрече на приеме в Детройте. Тогда он несся по улицам на сером Reno, уповая на надежду, что глава подразделения сбросила адрес не забавы ради. Сегодня же он знал, кого именно ждал на этом приеме и что должен был сделать. С появлением Гойл в компании слишком близко расположенного рядом Элайджи на несколько минут внутреннее желание пойти до конца отступило, однако уже после всех прослушанных разговоров детектив больше не сомневался в своих действиях.
Унизительный спектакль, как недавно говорила Анна, затянулся. И, как считала Эмильда, с ним было пора прекращать.
Коннор вернулся к Эмильде Рейн, и теперь две пары глаз выжидающе, точно хищники из засады, смотрели в ту стену, где скрылись Гойл и Камски. Ожидание было нестерпимым, Коннор даже удивился, как просто было бездвижно стоять посреди зала в предвкушении появления виновников мероприятия. И как сложно после того визуального контакта стало ожидать сейчас. Он старательно прокручивал слова, что планировалось сказать вот уже несколько часов. Внутренняя система памяти не позволит ему забыть заранее спрогнозированный диалог, однако все же это чуждое чувство волнения не покидало андроида. Прямо как в тот раз, когда детектив стоял перед выбитой дверью в съемный дом после возвращения уволенного солдата из подразделения. Когда красное платье исчезло со спинки кресла, а на полу стояли собранные чемоданы.
Репортер что-то вещал, говорил приветливо, все окружающие люди, завороженные его обаянием, впитывали каждое его слово. Эмильда знала причину организации этого мероприятия. Она даже мысленно, но фальшиво усмехнулась, представив, как улыбающиеся лица озарит осмысление о скорейшем сокращении остатков «Киберлайф». Отчего-то женщина была уверена, что без скандалов не обойтись. Будет за чем понаблюдать, пока андроид предпримет попытку дозваться до Гойл.
Постепенно речь репортера вела к кульминации, и вместе с этим моментом из-за стены показалась Гойл. Ее шаги были несмелыми, шатающимися, девушка отчаянно держалась рукой за сердце, пыталась пройти мимо людей. Никто не оборачивался ей вслед, хоть совсем недавно многие и кидали оценивающие взгляды. Она медленно продвигалась вдоль стены, ведущей к многочисленным коридорам. Уровень ее стресса зашкаливал.
– Помни, Коннор, – не сводя взора с бредущего на каблуках бывшего бойца, вкрадчиво произнесла Рейн. – Только одна попытка. Больше я не смогу ждать.
Андроид даже не взглянул на Первого. Едва дослушав до конца, Коннор, поправив рукава, направился в сторону уходящей Анны.
Я шла медленно, старалась не влетать в чужие плечи и спины. Возможность на кого-либо напороться была огромной, хоть в глазах и прояснилось после начала движения в сторону выхода. Кровь, что недавно стыла в жилах, начала разогреваться и подаваться ко всем органам. Легкие уже не ныли: они работали исправно, хоть из груди еще и доносился хрип из-за застоявшегося углекислого газа.
Уже через десять метров я чувствовала себя более уверенно, чем когда выходила из-за стены. Воздух пронзил легкий шелест аплодисментов, и этот звук даже приободрил меня. Знаю, на деле они принадлежат мистеру Камски, что шел к кафедре, но я же представляла, как толпа людей ликует и приободряет меня при преодолении каждого сраного метра. Шпильки велюровых туфель то и дело, что заставляли ослабшие ноги шататься при каждом шаге по кафельному полу. Ненавижу туфли, всеми фибрами души терпеть их не могу! А сейчас, чувствуя себя беспомощным и озябшим котенком посреди равнодушной толпы людей, стала ненавидеть их еще больше за эти угрозы распластаться на полу!
Мне оставалось совсем немного до выхода, хоть на путь и ушло слишком много времени. Обходить толпу из двухсот людей (только свои, Камски, ага), при этом ловя «похмельные» вертолеты и удушение было сложно, практически невозможно! Я была почти уже у цели, ловила похолодевшей кожей вечерний ветер, даже ускорила шаг в желании вырваться наружу как можно быстрее. И все же так и не смогла достигнуть цели.
Чьи-то пальцы резко сцепились на левом запястье. Я все еще была дезориентирована и не могла ясно воспринимать окружающий мир. Поначалу мне показалось, что это вернулся Элайджа, но ведь не было возмущенных вздохов или криков с вопросами, которые обязательно следуют после завершения речи. Встревоженное сознание подкидывало идеи, кому могли принадлежать пальцы, но я даже не могла толком посмотреть на утаскивающего меня куда-то назад человека. Только печально смотрела на отдаляющиеся ночные звезды, соблазнительно зазывающие из открытых дверей.
Одного взгляда хватило, чтобы тело вновь поразил ток, а легкие перестали дышать. Коннор вел меня вдоль стены, воровато посматривая в сторону вещающего Элайджи. Тому было не до нас. Мужчина старался говорить спокойно и уверено, предчувствуя негодование со стороны вот-вот ставшими бывших директоров.
Я не могла даже воспротивиться. В той же манере, что и детектив в черном костюме, посматривала на босса у кафедры, напрочь забыв о слабости в ногах и сбившемся сердечном цикле. Это было так… приятно. Снова ощущать его тепло и холод одновременно на коже руки, вспоминать уют внутри груди на набережной под крики чайки. Коннор ничего не говорил, только стучал мужскими каблуками по кафелю и вел меня обратно вдоль стены. Как ни странно, внутри меня не было желания даже открыть рот. Да, негодование от подобного поведения все же нахлынуло, но оно было успешно сдержано вплоть до момента, когда мы наконец остановились. А это было не скоро.
Завернув в какой-то светло-коричневый коридор с резными углами и настенными лампами, детектив открыл ближайшую дверь. Мое запястье все еще сдавливали мужские пальцы, когда Коннор, держа меня за руку, вошел внутрь комнаты, на деле оказавшейся нечто вроде банкетным залом. Здесь не было люстр, не было включенных ламп. Только свет уличных фонарей и луны освещал внутреннее убранство, очерчивая все силуэты по контурам. Длинный овальный стол темного цвета стоял посреди зала, стулья по каким-то причинам отсутствовали. Все стены вроде как были темного шоколадного оттенка, хотя в искусственном свете из окна было сложно судить о цвете. Я видела только кучу настенных картин у дальней стены над отблескивающим кожей диваном.
Едва мы вошли в кабинет, как андроид отпустил мою руку и поспешно закрыл дверь, проверив, не идет ли кто следом. Я же покрывалась слоем агрессии от такого наглого поведения. Это уже второй раз, когда малознакомый мне детектив нарушает мое личное пространство без разрешения! Любой другой человек с легкостью может засудить этого парня за домогательства, ведь мы не в Африке живем все-таки, а в США! Особенно учитывая, как легко это будет сделать после принятия равноправных законов между роботами и людьми. Но детектив словно бы и не знал таких вещей, хотя по всем законам логики именно он и должен был быть в курсе незаконности своих действий.
