Коннор вернулся взором в ночь. Белые снежинки усыпали темные волосы, приглашая стряхнуть их вниз, взъерошив пряди.

Обертка… может, конфета и сладка, но мне больше не хочется убеждаться на своем примере.

– Хочу покинуть этот город.

Это был тот самый ответ, которого я и ждала. Будь в нем все еще теплящиеся установки на сохранение своей стабильности, и Коннор непременно бы ответил, что не может чего-то хотеть. Но едва не пережитая смерть дважды – в доме Златко и на холодном столе – оставили свои отпечатки, окончательно меняя искусственное сознание при появлении костлявых рук на моей шее. И вот, машина, что еще днем не знала куда ей податься, раз и навсегда решила покинуть ставший ей отвратным город, наполненный болью и кровью.

Улыбнувшись самой себе, я вдохнула морозный воздух. Пробирающая дрожь отразилась в пылающих щеках, точно мне и осадка от могильного сквозняка в душе было мало. Но в отличие от запаха смерти эти зимние ароматы придавали сил. Ведь теперь я знала, чего на самом деле хочу.

– Помнишь, ты спрашивал, что я увидела в твоих системах? – Коннор вновь озадачено вернул свой взор, слегка приоткрыв губы. Воображение напоминало о несмелых касаниях большого пальца по идеальному контуру нежной кожи, и все же сейчас это были просто теплые воспоминания. Весь трепет поглотил некто другой. – В твоих кодах есть одна ошибка. Небольшая по масштабу, но крупная по значению. Эта ошибка возникает у машин, которые подвергаются девиации. Но у тебя она встроенная. Кто-то хотел изначально, чтобы ты переступил черту.

Должна была признаться, я не нашла удивления в его глазах. Да, он хмурился, пытался проанализировать информацию со всех сторон, но не находил ее особо удивительной. Словно бы услышал то, о чем давно догадывался. Видеть его сомневающиеся глаза было дискомфортно, ведь на душе от всего случившегося было слишком легко. Все встало на свои места. И место Коннора в окружающем мире, и место Майлза в моей жизни, и моя роль в нашей довольно странной компании. Откинув голову назад, я подставила лицо снежинкам, выдыхая белые пары.

– Вижу, ты не удивлен, – тяжелый смешок сошел с губ, оставив после пары в воздухе.

Коннор не отвечал. Хмурился почти на каждое мое слово, смотрел на меня искоса, теряясь в моем и своем поведении. Быть так близко друг к другу, совсем недавно прижиматься всем телом, терзая друг друга поцелуями, и вот просто сидеть на крыльце, стряхивая следы смерти на руках. Едва ли не убитый девиант резко изменил приоритеты. Коннор, чувствуя во мне изменения, не пытался упоминать произошедшее. Это радовало.

– Должна сказать, я рада, что ты хочешь уехать. Тем более что ты еще успеешь в Мексику.

– Но как же вы? – тревожный голос машины позабавил, заставив вздернуть уголки губ. Как же мы?.. да как обычно. С боем прорываться вперед, лелея одну жизнь на двоих.

– Майлз еще не готов к поездкам. А оставлять его здесь я не собираюсь.

Несколько минут царило молчание. RK800 впивался в меня задумчивым взором, что постепенно покрывался туманом. За один вечер он умудрился стать свидетелем самоотверженности сразу двоих совершенно разных существ, и эта самоотверженность изменила его восприятие мира. Возможно, даже помогла очертить границы между чувством страсти и родства. И если первое целиком и полностью принадлежало ему, то во втором главенствовал Майлз.

– Ты удивительный человек, Дженнифер, – тепло отозвался робот, одаривая меня мягким взглядом.

– А ты все так же прекрасен, – напомнила я о когда-то сказанной фразе в сторону машины и его систем.

Я готова была отпустить Коннора, но не готова оставить Майлза. Вот главная разница. Первый изъявил желание покинуть город, на что в руки ему были всучены документы, координаты и часть обнаруженных в пикапе денег. Второй поставил ультиматум, при котором грозился отправиться в путь один. И я, не раздумывая, зачистила память охотнику, пусть и нехотя готовясь к поездке. Как же все-таки обидно и стыдно, что только смерть расставила приоритеты и раскрыла глаза.

Перед отправкой Коннор вызвался помочь с ранением, которое начинало обжигающе ныть. Обработать рану и перевязать ногу самой оказалось непосильной задачей, учитывая, как тряслись руки и ослабли мышцы. Касания Коннора не приносили былого трепета, только благодарность и чувство соратничества. Да, было жалко отпускать столь прекрасное создание, но я чувствовала, что именно это позволит отпустить и душу, поставив точки над всеми «и». Так и случилось. Едва андроид на крыльце позволил себя обнять на прощание, и едва с его губ сорвалось неумелое «Спасибо, Дженнифер», в груди воцарилось спокойствие. Пожалуй, это самый лучший исход истории.

– Нет, Коннор, – оторвавшись от крепких мужских объятий, я посмотрела на машину сверху вниз. – Это тебе спасибо.

Тоска и беспокойство в карих глазах Коннора наполняли меня уютной тревогой. Я знала, о чем он думает. Может, я и была готова его отпустить, он отпускать меня не хотел.

Пикап скрылся из вида. Коннор ехал с выключенными фарами, не желая привлекать внимания. Оптика позволяла ему видеть во тьме, так что я не переживала за него, заранее оставив номер своего телефона. Который, кстати, валяется на полу разбитый.

Вернуться в подвал было легко, хоть мышцы и продолжали дрожать. Здесь меня ждал тот, с кем теперь было так много неоднозначности, тот, что смотрит в потолок обреченно, устало… и этот взгляд мне не нравился.

Я молчаливо встала рядом со столом, взяв пакет в руки и разжав зажим. Тириум медленно пополз вниз по шунту, возвращая девианта к жизни.

Молчание нарастало. Я облизывала губы, не желала смотреть в голубые глаза. Совсем недавно молилась богам еще раз встретить его взгляд, а теперь боюсь взорваться бомбой от смеси пережитого страха, гнева и отчаяния. И радости, вызванной всего несколькими хриплыми словами полуживого друга.

– Где Коннор? – не глядя на меня, апатично спросил Майлз.

– Уехал в Мексику, – чем больше я говорила, тем сильнее андроид хмурился, впиваясь в меня изумленными глазами. – Взял документы и пустился в дорогу. Ему нечего больше делать в городе…

– Ты не поехала с ним? – а, вон оно что… вот откуда этот тяжелый взгляд. – Ты ведь хотела покинуть штаты.

– Да, Майлз, хотела, – я не агрессировала, хоть и хотелось прикрикнуть на помотавшего нервы болвана с его дурацкими решениями на горячую голову. – Вот только хотела их покинуть с тобой. А ты просто взял и…

Оборванная на полуслове разгоряченная речь позволила мне на секунду другую почувствовать себя сильной. Никто не спорит, Майлз действительно облегчил нашу жизнь, изменив досье в федеральной системе. Но, твою мать, едва не был отправлен на тот свет! Злость переполняла меня изнутри, выжигая остатки самоконтроля. Я облизывала губы, переминалась с ноги на ногу и нарочно не замечала его взгляда в упор. Похоже, я была не единственной, кто наполнялся негодованием в холодном подвале.

– Я пытался облегчить тебе жизнь. Что в этом неправильного?

– Тебя едва не убили, вот что в этом неправильного! – накатывающий комок в горле предупреждал о начале новой истерики, но я не обращала внимание. Пакет в сжимающихся синих пальцах шуршал, сердце от бешенства готовилось покинуть тело. Представить себе не могу, что было бы со мной, если бы машина все же отбыла на тот свет. Висящая на волоске жизнь вызвала такой жуткий эффект, а если бы он и впрямь умер… забилась бы в углу, как загнанная в клетку лиса. – Знаешь, как я перепугалась?! У меня душа чуть в пятки не ушла! Ты мог умереть, Майлз, умереть! И на этом конец!

– У тебя был бы он, – без намека на обиду, парировал Майлз.

– Да как ты не поймешь, что я никогда не смогу оставить тебя! Никакой Коннор тебя не заменит, ясно?! – мгновенно смирив свой пыл, я судорожно вздохнула и закрыла глаза, лишь бы не видеть эти глупые голубые глаза. – Мне казалось, что я уже доказала это. Дважды.

Сказанные в злости слова заставили друга виновато поджать губы. Он понимал, о каких двух разах идет речь. Стертая память машины, необдуманный наезд на солдат, правда, не до конца сделанный, но все же вышло неплохо. Конечно, и впрямь стоило врезаться в патрульного, прибив его к столбу. Возможно, это помогло бы избежать всей этой ситуации с насосом.